Страна туманов - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 10

• Предыдущая
• 10/50
• Следующая

На столе лежали разные предметы, изношенность которых говорила о долгой и верной службе. Среди них были видавшие виды рупор, бубен, музыкальная шкатулка и всякие прочие мелочи.

— Никогда не знаешь, что понадобится, — сказал Болсоувер, указывая на них. — Если нужная вещь будет отсутствовать, Уи Ван просто с ума сойдет… Здесь такое может начаться!

— Она с характером, — подтвердила миссис Болсоувер.

— А что ты хочешь, дорогая? — сказала суровая дама. — К скольким ей вот так приходится приходить! Я частенько задаю себе вопрос, почему она вообще к нам является?

— Уи Ван — наш гид, маленькая девочка, — объяснил Болсоувер. — Вы услышите ее голос.

— Надеюсь, она сумеет прийти, — сказала Энид.

— Она ни разу не подводила, кроме того случая, когда этот негодяй Мэдоу отодвинул рупор, и тот оказался вне круга.

— А кто у вас медиум? — спросил Мелоун.

— Сами не знаем. Все стараются понемногу. Думаю, и я помогаю. И, конечно, женушка.

— Мы работаем на семейном подряде, — вступила та в разговор, и все рассмеялись.

— Разве не всегда бывает один, главный, медиум?

— Обычно, но не всегда, — раздался уверенный бас мистера Мейли. — Это доказал Кроуфорд на сеансах у Голлера, когда, взвесив участников до и после сеанса, установил, что каждый потерял за это время от полуфунта до двух, а медиум, мисс Кэтлин, примерно десять или двенадцать. Здесь же мы имеем дело с регулярными сеансами… Сколько вы уже этим занимаетесь, мистер Болсоувер?

— Полных четыре года.

— За это время каждый участник успевает развить в себе достаточную медиумическую силу, и поэтому все выкладываются равномерно, а не черпают силу только из одного источника.

— Простите, что черпают?

— Животный магнетизм, эктоплазму — словом, энергию. Это, пожалуй, самое подходящее слово. Христос тоже употреблял его. Много энергии потерял я. По-гречески это звучит дина-мис, что переводчики неправильно переводят как сила. Мы узнали бы много интересного, если бы Новый Завет перевел человек, не только хорошо знающий греческий, но и преуспевший в изучении оккультных наук. Кое-что в этом направлении сделал добрейший Эллис Пауэлл. Его смерть была большой потерей для человечества.

— Да уж, — почтительно поддакнул Болсоувер. — И еще, мистер Мелоун, хочу обратить ваше внимание на следующие вещи. Видите белые пятна на рупоре и бубне? Это фосфоресцирующая краска, она наносится на предметы, чтобы легче следить в темноте за их передвижениями. А это наш обеденный стол из прочного английского дуба. Можете осмотреть его. Хотя то, что вы увидите, никак от стола не зависит. А теперь, мистер Смайли, тушим свет, а вас попросим сыграть Утес вечности.

В темноте раздалась музыка, и собравшиеся запели. Их пение отличалось мелодичностью, у девушек был отменный слух и приятные голоса. Гимн звучал торжественно и величаво, трогая до глубины души, и вскоре смысл слов как бы отступил, оставив одну только музыку.

Руки певцов, согласно правилам, лежали на столе, запрещалось также скрещивать ноги. Мелоун, слегка касаясь руки Энид, ощущал, как она дрожит, — нервы девушки напряглись до предела. Болсоувер своим добродушным голосом разрядил обстановку.

— Все в порядке, — сказал он. — Сегодня отличные условия. В воздухе уже ощущается холодок. Призываю вас помолиться вместе со мной. Простая, идущая от сердца молитва торжественно зазвучала в темноте — почти полной, если не считать слабого блеска догорающей свечи. — Отец наш небесный, — раздалось во тьме. — Непостижимый для нас и Вездесущий, сделай так, чтобы Зло не коснулось нас сегодня вечером, и мы вступили в связь, пусть только на время, с теми, кто пребывает на более высокой ступени бытия. Ведь Ты — отец всем нам. Позволь на краткий миг пережить радость братского общения и узнать больше о вечной жизни, ожидающей нас. Это поможет Твоим детям прожить достойно отпущенное им время в этом бренном мире.

В заключение Болсоувер вместе с остальными членами кружка прочитал Отче наш. Затем воцарилось выжидательное молчание. Снаружи доносился уличный шум, иногда скрип автомобильных тормозов.

В комнате же никто не нарушал тишины. Энид и Мелоун, держась настороже, напряженно вглядывались в темноту.

— Ничего не поделаешь, — произнес наконец Болсоувер. — Это требовательная публика. Нужно еще музыки. С ее помощью они настраиваются на нужную волну. Сыграйте нам еще, мистер Смайли.

Фисгармония вступила вновь. Музыка еще не смолкла, когда одна из женщин вскрикнула:

— Довольно! Тише! Они здесь!

Все замерли, но ничего не произошло.

— Вот! Вот! Я ощущаю присутствие Уи Ван. Она в комнате. Поверьте мне. Вновь тишина, и наконец вот оно, чудо, — впрочем, чудо только для гостей, для постоянных членов кружка — вполне рядовое событие. — Добрый вечер! — зазвенел нежный голосок. Раздались ответные приветствия, дружелюбный смех. Все заговорили разом: Добрый вечер, Уи Ван! — Вот и ты! — Я знала, что ты придешь! — Умница, девочка! — Желаю всем доброго вечера! — повторил голосок. — Уи Ван рада видеть Папочку, и Мамочку, и всех остальных. О, какой великан с бородой! Мейли! Мистер Мейли, я ведь уже видела вас. Мейли — великан, а я малышка. Рада вас видеть, мистер Великан!

Энид и Мелоун сидели как громом пораженные. Но общение между невидимым существом и остальными членами кружка проходило так непринужденно, что напряжение быстро спало. Голосок был очень высокий и тонкий — такой фальцет взрослому не доступен. Нежный голос девочки. Да, именно так. Но среди присутствующих не было никакой девочки, разве только она пробралась в комнату, когда потушили свет? Что ж, возможно. Однако голос шел из центра стола. Как ребенок попал туда?

— Успокойтесь, мистер, — проговорил голосок, как бы отвечая на мысли Мелоуна. — Папочка сильный. Он поднял Уи Ван и поставил на стол. А вот сейчас я покажу вам такое, чего Папочке не сделать.

— Смотрите, рупор поднялся в воздух, — вскричал Болсоувер. Фосфоресцирующее пятно бесшумно взмыло вверх. Теперь оно покачивалось над головами людей.

— Поднимись выше и постучи по потолку, — попросил Болсоувер. Пятно послушно поплыло выше, и все услышали металлическое постукивание. Затем снова послышался голосок:

— Какой умный Папочка! Взял удочку и забросил рупор к потолку. Но как ему удается говорить таким голосом? Что вы думаете, молодая леди? А это вам подарок от Уи Ван.

Что-то мягкое упало на колени Энид. Девушка ощупала подарок. — Это цветок — хризантема. Спасибо, Уи Ван.

— Дар небес? — спросил Мейли.

— Нет, мистер Мейли. Она стояла в вазе на фисгармонии. Поговорите с нашей девочкой, мисс Челленджер. Связь не должна прерваться. — Кто ты, Уи Ван? — спросила Энид, не сводя глаз со светящегося пятна над своей головой.

— Маленькая темнокожая девочка. Мне восемь лет.

— Что ты говоришь, милочка? — вмешалась мать семейства, урезонивая девочку своим глубоким грудным голосом. — Тебе было восемь, когда мы познакомились, а ведь с тех пор прошло много лет.

— Это для вас много. Для меня — миг. Пока я работаю на вас, мне всегда будет восемь лет. Когда же кончу, сразу вырасту. У нас здесь другое время. Мне все время восемь лет.

— Обычно они взрослеют точно так же, как мы на земле, — сказал Мейли. — Но если им поручают работу, которую должен исполнять непременно ребенок, они не взрослеют до ее завершения. Что-то вроде задержанного развития. — Вот-вот. Именно задержанного развития, — гордо подтвердил голосок. — Этот великан всегда учит маленькую девочку изысканным английским выражениям.

Все засмеялись. Общение было удивительно легким и искренним. Мелоун расслышал шепот Энид.

— Ущипните меня, Эдуард, а то мне кажется, что я сплю. — Меня тоже нужно ущипнуть.

— А песенку ты споешь, Уи Ван? — спросил Болсоувер.

— А то как же! Уи Ван споет для вас. — Она начала петь какую-то простенькую песенку, но вдруг, слабо пискнув, замолкла, тут же раздался стук упавшего на стол рупора.

— Ушла энергия, — констатировал Мейли. — Думаю, пение поможет. Смайли, сыграйте Дивный Свет, укажи нам путь!

• Предыдущая
• 10/50
• Следующая