Маневры 3 (СИ) - "АЗК" - Страница 52

— Нет...

— Нету...

— Все ясно...

— Тогда по коням хлопцы, тем кто с автоматами — постарайтесь стрелять короткими, двадцать два помните? Автоматных патронов у нас мало…

— Так это… — поднял голову один из солдат — может одиночными и залпами?

— Молодец! Соображаешь боец! Так и делать. Ты командуешь этим процессом.

Парень от моей похвалы улыбнулся и невольно задрал нос. Получилось у нас все. Вот что значит грамотно и без спешки все подготовить. Немцев осталось лежать, как потом посчитали восемьдесят семь. Они шли достаточно плотной группой по узкой полоске, между кромкой воды и нависающим обрывом. БТР выскочив из-за поворота, заехал мордой в воду, став одним бортом к немцам, заранее развернув башню. На все про все ушло меньше минуты, не ушел никто. Разное пришлось повидать служа в спецназе, но такое видел первый раз. Такой уж простой закон войны — или ты, или тебя.

Повылазив из БТРа и оглядев свое воинство приказал: — Я наверх наблюдать, а вы Аники-воины в темпе собирайте трофеи — оружие, боеприпасы, снаряжение и документы! Как закончите отходить на исходные, меня не ждать, старший сержант. Выполнять!

Поднявшись наверх, увидел что противник по прежнему обстреливает то место, где была пулеметная позиция. Обстрел был такой, что бугорок явно стал ниже. И так редкие кусты щетинились лишь жалкими остатками срезанных осколками веток. Вот немцы перенесли огонь туда где как им казалось были орудия. На самом деле от их огня полыхали несколько стогов сена, расположенных метрах в пятидесяти за орудиями.

Предыдущий фрагмент

Уже выходя из палатки, услышал начало разговора: — Антон Никитович, приветствую тебя!

Выйдя из палатки командира дивизии, в нескольких шагах от нее столкнулся с Знаменским.

— Какие новости, товарищ подполковник?

— Доложил. Генерал спросил кто будет вести контрбатарейную борьбу, а самое главное удалось связаться с полковником Баграмяном в штабе фронта и продавить вопрос с артиллерией. Приказ в корпус уже передали, так что майор живем!!!

— Это просто отлично! А что еще, товарищ подполковник?

— А еще под конец, генерал дал десять минут на решение, как уничтожить группу немецких мотоциклистов в Торках. Пять из них уже прошло. Есть идеи, майор?

— Думаю, что когда немецкие мотоциклисты услышат канонаду, они сами выйдут из Торков и попробуют выйти на артиллерийские позиции, вот тут их и можно прихватить. Глянуть бы карту?

— А ведь правильно! Их как правило всегда пускают впереди для ведения разведки! Тогда получается, что приказ они должны получить по радио и выдвинуться к нашим огневым позициям, а мы их будем ждать в удобном для нас месте. Отлично, спасибо за подсказку!

От моей громкой речи проснулся Васильев, и когда я закончил говорить, предложил:

— Командир, а почему мы не привлекаем к делу авиацию?

— Действительно почему?

— Я сейчас дам указание Ледогорову связаться с Лакеевым и согласовать время, место, состав сил, частоты, позывные...

— Добро.

Подполковник Нечволодов

Мой начальник штаба повернулся к нашему телефонисту и тот принялся связываться через дивизион с генералом Лакеевым, а я тем временем пошел на доклад к командиру 124-й дивизии. И как только я вошел в палатку, генерал тот час спросил: — Ну как подполковник, Вы нашли решение?

— Да, товарищ генерал! Считаю, что мотоциклисты в первую очередь решают разведывательные задачи, поэтому обнаружив что мы производим обстрел его основных сил предпримут усилия по уничтожению нашей артиллерии. При этом им придется выйти из Торков и направится в сторону наших позиций по этой дороге. — Подойдя к столу, я указал на дорогу ведущую на север. — В нескольких километрах есть удобное место для засады.

Еще полминуты назад все было относительно тихо и спокойно, а сейчас где-то неподалеку уже рвались снаряды, и дрожала земля. «Неужели запеленговали?» — это была первая моя мысль, после начала артобстрела. Лампочка под потолком палатки закачалась.

— Давайте-ка пройдем в укрытие подполковник… — распорядился генерал и решительно направился к выходу из палатки.

После очередного разрыва генерал виртуозно выругался, прижимая к себе левую руку. Между пальцев здоровой руки, которой он зажал рану проступала кровь. «Понятно… Нужен врач, или хотя-бы фельдшер». Снаружи была для меня открылась жуткая картина. Хоть я далеко не один год в профессии, как говорят артисты, но в упор видеть, как рвутся снаряды, вскидываются черные конусы земли, огня и пламени и замертво падают солдаты, разорванные осколками было до жути страшно. Только в одном месте мне довелось воочию наблюдать результаты артобстрела. Это было во время моей службы на Кубе.

Наш полигон на острове, когда не было стрельб, использовался местыми «кубашами» как пастбище для многотысячного стада муфлонов. Когда начинались стрельбы, то нужно было договариваться с кубинцами, чтобы на время стрельб этих их с полигона выгонять. Это стадо обслуживало около двадцати настоящих ковбоев на лошадях. Всё как в аериканских вестернах. Они на лошадях в течении часа всё стадо выгоняли за пределы полигона. Но несмотря на нашу стрельбу, через час стадо опять постепенно выдвигалось на привычное место и мы стреляли до тех пор, пока это было безопасно для муфлонов. И опять по новой. Приблизительно через два часа стрельба возобновлялась. Втечении дня это происходило раза три-четыре. Под конец, когда и ковбои и лошади выматывались по жаре гонять муфлонов, старший ковбоев махал рукой и мы тогда стреляли, иной раз поражая этих муфлонов десятками. Тогда по окончанию стрельбы туда выдвигались ковбои добивали ранненых животных и разделывали мясо. Часть мяса они забирали себе, а часть отвозили на продажу в крокодильи питомники. Одного раза поехать посмотреть, мне тогда хватило надолго.

А сейчас я наблюдал что происходит с людьми. От этих мыслей меня оторвал молодой командир, который недавно приносил в конверте радиоданные генералу. Он налетел на меня, чувстательно толкнув в спину. Увидев его ошалевшие, полные ужаса и паники глаза, не раздумывая залепил пару пощечин. «Уже лучше, глаза вроде вменяеме стали...».

— Там… — я показал рукой на палатку, — генерал ранен, нужен медик! Ты меня понял? — он часто кивал головой, и уже набрал полную грудь воздуха, чттобы крикнуть...

— Молчи дурак, не делай панику, найди доктора, фельдшера, кого нибуть, только тихо... Ты понял?

Он опять часто-часто закивал головой.

Вот и отлично, вот и хорошо... Давай действуй! — и легонько подтолкнул его в спину.

А сам, достовая из командирской сумкт индпакет, шагнул в палатку. Первым делом я начал успокаевать генерала.

— За медиками послал. Давайте пока подготовим им фронт работ. — С этими словами, я взял генерала за кисть руки стараясь не испачкаться.

Осмотр ранения показал, что на излете небольшой осколок застрял в мягких тканях. Аккуратно растенув манжет рукава, я складным ножиком начал подпарывать шов до локтя и закатывать рукав выше раны.

Вэтот момент в палатку зашел врач в испачканном белом халате. Глянув на рану, через приспущенные очки, он повернулся сопровождавшему его командиру и осуждающе ему сказал:

— Зачем вы меня отвлекли от действительно тяжелораненого, здесь и медбрат справиться. Я сейчас распоряжусь. — И подхватив свой саквояж выел из палатки.

И действительно, не прошло и минуты, как к нам влетел сержант с большой сумкой через плечо и принялся обрабатывать рану. Это у него получалось ловко и быстро. Уже через несколько минут осколок был извлечен, сама рана промыта и перевязана.*

(* Генерал Сущий действительно был легко ранен в один из первых дней войны. Куда конкретно выяснить мне не удалось.)