Маневры 3 (СИ) - "АЗК" - Страница 30

Посреди поля стоит немецкая «Рама», уже без крыльев (ГГ не знает авиационных тонкостей, а именно, что отсоединили консоли крыла) и двухфюзеляжного хвоста, которую вертолет МИ-4 сейчас будет брать на подвеску. Уже за корпус самолета закреплены канаты, петли которых будут накинуты на крюк внешней подвески. Пилоты вертолета как раз его осматривают, как подцепили, аккуратно разложили на земле канаты, и вот уже, потихоньку отрывают тяжелую для себя «Раму» от земли. Подцепщики отбежали, запас мощи у машины есть, и она благополучно взлетает. Движок заходится в неистовом реве, лопасти винта, изогнувшись этаким «тюльпанчиком» тянут тяжелую машину в небеса. Ф-у-у!!! Взлетели. Набрали метров сто наверное высоты и по прямой, против ветра полетели на запад.

Только я хотел обратить внимание на этот момент, как вертолет начал делать плавный разворот, с небольшим креном. Я так понял, что с таким грузом все нужно делать очень плавно и крайне аккуратно, ведь известно, что спешка нужна только при ловле блох.

Тем временем пилот вертолета продолжил набор высоты. Сейчас он идет справа от дороги метрах в пятидесяти, по которой движется наша автоколонна. Почему наша? А у кого сейчас здесь «Урал» и сто тридцать первые ЗиЛы? На фоне стены из пыли «Мишку» с «Рамой» на подвеске очень хорошо видно.

—На запад, к Локачам пошел. — произнес Едрихин.

—Это конечно хорошо Александр Сергеич, но по-моему Зархин занимается самодеятельностью…

—Не совсем так. Лакеев когда увидел вертолеты, загорелся идеей из нескольких сбитых «Рам» собрать хотя бы одну и на ней вести разведку, над расположением противника. Ты был занят, и я на свой страх и риск попросил Зархина оказать помощь. Вот после последнего рейса и решили эту «Раму» эвакуировать.

Пока мы с Едрихиным говорили, Ми-4 перешел в горизонтальный полет.

—У-й-ю-ю-ю!!!!!

—Что такое?!

—«Мессера» на «Мишку» заходят! Твою мать...

И одновременно в наушниках хлестанул вопль «Овода»: «Твою…, где вы су#ки ходите!!!». Знаете, какие ощущения, когда у вас мгновенно меняется на глазах обстановка?! Не передаваемые!!! Вертолет, который только что спокойно летел по своим делам стал мишенью… Весело!

Пилот «Мишки» начал разворачиваться в левую сторону, заваливая приличный крен. И все это с грузом на подвеске! Рядом с ним прошла трассирующая очередь… По спине ледяной холодок с ознобом. Попади немец в цель, они бы и пикнуть не успели. Уже не весело. высоко-высоко в небе послышалось четкое отстукивание автоматических скорострельных авиационных пушек и пулеметов — это не промахнулся упавший с высоты «Ишак». Немец задымил и пошел со снижением на запад. Скоротечный воздушный бой закончился.

Оставшийся на земле второй вертолет, в который загрузили крылья «Рамы», а хвостовые балки закрепили на тросах, запустил двигатель, окутавшись при этом сизым выхлопом. Лопасти несущего винта начали набирать обороты. Нас начало обдавать пылью и мелким мусором.

Неожиданно вертолет начал раскачиваться, несколько тонн металла, длиной метров двадцать запрыгали, как дикий мустанг. Он, как живой, застонал издавая крайне неприятные тянущиеся звуки, двигатель задымил, амортизационные стойки и передняя и основные залязгали, обжимаясь до упора. Мама моя родная! Не успел я испугаться по настоящему, как прыжки и лязг начали затихать. Как говорится попрыгала «ласточка» и успокоилась. Вертолет несколько раз качнулся на амортстойках и затих. Только завоняло горелым маслом, и дымит по прежнему двигатель, выключенный пилотом аварийно. Мы стоим, как веслом по башке приголубленные.

— «Земной резонанс»… — это произнес мужик в сером рабочем костюме и щегольской аэрофлотовской фуражке, перед этим командовавший «прицепщиками», которые занимались креплением груза к внешней подвеске.

Едрихин всегда отличался любознательностью, вот и сейчас мгновенно последовал его вопрос:

— А это что за зверь?

— Два раза я сподобился поймать «земной резонанс». Хорошо что удалось справиться с ним в самом начале.

— Интересно, интересно… — с явным поощрением к рассказу истории произнес Александр Сергеевич.

— Однажды после успешной посадки, начал я заруливать на стояночное место. Вроде и прокатился по земле, как положено, стойки и колеса стали нормально, но при уборке режима на «малый газ», машина начала раскачиваться. Иногда достаточно двинуть «ручку» чуть по центру, пошевелить слегка ею, и раскачка эта прекращается. Иногда можно чуть добавить двигателям оборотов и тоже все успокаивается. — рассказчик затянулся и замолчал.

— Как у вас вертолетчиков все серьезно! — произнес Едрихин, наблюдая одновременно за вертолетом.

— А то… Это, если колеблется только несущая система. А вот если совпала частота колебаний с фюзеляжем и стойками шасси, тут ни секунды промедления!!! Частота и амплитуда колебаний нарастают так быстро, что дай бог поймать руками краны останова и вырубить двигатель.

— Да-а-а, серьезно...

— Не то слово, вертолет прыгает, как козел. Представляете? Тут бы не вылететь из кресла, хорошо, что есть привязные ремни, и ты не поленился и притянул их плотно. Главное, чтобы при очередном прыжке вертолет не завалился бы набок. Настоящий ужас господен! Кажется, что этот резонанс никогда не кончится. «Ручку» ловить бесполезно, она руки поотшибает, лучше не хватать ее. В одном экипаже приборную доску правого летчика сорвало с барашков крепления и швырнуло на поворотной оси ему прямо на колени. Представляете?

— Так что лететь после такого нельзя?

— Почему нельзя? Сейчас у экипажа сердечки успокоятся, сделают двигателям «прокрутку», чтобы выдуть всю гадость. Потом осмотрятся, бортмеханик посмотрит двигатели и редуктор, а мы осмотрим весь вертолет. Со всех сторон и очень внимательно. После попробуем запуститься. Не дай бог, еще раз такие качели. Это же родить можно с испуга! — И он бросив бычок в траву направился к вертолету.

Дальше все произошло, как и объяснял нам аэрофлотовец. Загруженный вертолет взлетел, почти над нашими головами мягко прошелестел несущий винт и машина ушла на свой аэродром.

Провожая его глазами, подумалось «А такое бы, казалось, безобидное словосочетание — «земной резонанс»».

После осмотра позиций артиллеристов, мы уже собирались возвращаться к себе в расположение, когда вышел на связь капитан ЧервонИй и доложил, что по данным двух наших групп, в трех-четырех километрах на запад от Стоянова встает на ночевку крупная колонна техники, в составе приблизительно сотни танков, полусотни орудий калибра сто и выше миллиметров, около трехсот грузовиков и много другой техники. Уточнив по радио район, я с Едрихиным и Знаменским развернули карту. Местность где противник стал на ночевку была выбрана им грамотно. С юга и севера он прикрылся болотистыми поймами двух речушек, с запада его прикрывали вторые эшелоны, а на востоке, со стороны Стоянова он наверняка выставил свой противотанковый заслон.

Все это позволит немцам провести спокойную ночь, и уже утром они смогут продолжить наступление. Вот эту мысль, я и озвучил. Реакция Знаменского меня удивила, он не стал с пионерским задором призывать к контрудару а предложил срочно организовать второй и даже третий эшелон обороны.

Прапорщик Валентир

Вот и нужная развилка, тут придется нам разделиться.Наша небольшая колонна начала замедлять ход, в шлемофоне раздались позывные и доклады командиров машин. Первым, как и положено, отметился командир батареи. Коротко доложились зенитчики, два командира зенитных самоходных установок ЗСУ-23—4 — «Шилка». Последним, медленно выговаривая слова, отметился командир ПРП. «Молодцы!» — мысленно отметил я. — Неплохо прошли!».

Ну, теперь мы сами по себе, вперед! Сейчас главное, как можно точнее выдерживать скорость движения, и строго по графику проходить контрольные точки.