Новая Инквизиция 3 (СИ) - Злобин Михаил - Страница 19

— И все? — с подозрением уточнил визитер.

— А вам что, проход через половину Европы кажется легкой прогулкой? — в тон ему отозвался офицер. — Апеннинский полуостров не просто так считается колыбелью современной неживой угрозы в Европе. Он по сей день кишит инфестатами, догрызающими остатки несчастной Италии. Немногим лучше ситуация и в Австрии, через которую вам неминуемо придется идти…

— Поверьте, я в курсе, — самодовольно хмыкнул мертвец, — но вы ведь не просите воевать со всем этим отребьем, а лишь обойти стороной их ковены?

— Абсолютно верно. Так что, вы возьметесь?

— Цена вопроса? — деловито осведомился беглый россиянин.

— Награда будет весьма щедрой, — расплывчато поведал хозяин кабинета. — Кроме того, мы обеспечим экспедицию всем необходимым, от людей и техники до оружия и снаряжения. От вас потребуются только услуги проводника.

— Так значит, та веселая компашка из мертвецов и немецких спецназовцев тоже шла в Рим? Что-то я не заметил среди них исследователей…

— Простите, но этот вопрос я поднимать не стану, — резко отрезал поляк. — Я готов с вами обсудить оплату или даже процесс улаживания возникшего конфликта с Альянсом, но не это.

— От вашего предложения за версту воняет дерьмом, пан, — в излюбленной прямолинейной манере заявил бывший инквизитор. — А я на такое не подписываюсь.

— Подождите! Не спешите отказываться, — почти отчаянно всплеснул руками генерал. — Конечно, я не могу дать вам исчерпывающих объяснений, а только минимальный объем информации, необходимый для принятия решения.

— Ну, валяйте, пан офицер, — пожал плечами покойник.

— Дело в том, что инфестаты появились не в двадцатых годах нынешнего столетия, как принято считать, — осторожно начал поляк, внимательно наблюдая за реакциями собеседника. — Они оставили множество заметных следов, уходящих вглубь истории человечества. В средние века христиане их называли Темными Жрецами и охотились на них, как на зверей. Причем, надо признать, весьма эффективно. Святая инквизиция столетиями успешно истребляла инфестатов, превратив их в вымирающий вид. Результатом работы церковного института стало то, что про одаренных никто не слышал на протяжении целых столетий, понимаете?

— И какое отношение все это имеет к вашему предложению? — беглый инквизитор совершенно ровно воспринял услышанное, словно знал об этом и без всяких лекций.

— Прямое. Мы хотим изучить те средства борьбы с неживой угрозой, которые использовали христианские паладины. Исследовав и усовершенствовав их с помощью современных достижений науки, мы сможем вернуть долгожданный мир в наши дома! А где искать подобные сведения, если не в самом сердце католичества?

— Стало быть, ваша цель — Ватикан? — с каким-то непонятным генералу волнением спросил покойник.

— С него мы планировали начать поиски, — признал военный, — а затем, при надобности, пройтись и по другим катакомбам Рима. Совместно с союзниками, мы долгое время изучали всевозможные исторические документы и хроники. В конце концов, мы пришли к выводу, что в архивах Святого города просто обязаны остаться хоть какие-нибудь рукописные свидетельства. Кроме того, в переплетении подземных некрополей по сей день покоятся в своих локулах нетронутые останки погребенных охотников на нежить, которых вполне можно обо всем расспросить с помощью некроэфира.

— Как-то много времени у вас ушло на установление этих нехитрых фактов, пан генерал, — все еще недоверчиво поделился мертвец. — Мне кажется, что вы со мной не до конца откровенны.

— Если вы согласитесь, то это будет уже четвертая попытка спуститься в римские катакомбы, — раздраженно буркнул поляк. — Уж поверьте, пан Виноградов, не очень легко выделить ресурсы на подобные экспедиции в условиях непрекращающегося конфликта и глубочайшего экономического упадка в современной истории. Но в одном я могу вас заверить совершенно точно, цели мы преследуем исключительно благие, и они вполне укладываются в систему ваших нравственных ценностей. Что скажете? Вы готовы принять участие в нашем мероприятии?

— Поговорим после того, как вы рассчитаетесь со мной за ликвидированных инфестатов, — криво ухмыльнулся незваный гость. — А, кстати, чуть не забыл…

Покойник извлек из нагрудного кармана сложенный лист, пропитавшийся кровью и продырявленный генеральской пулей, а затем протянул хозяину кабинета. Военный с некоторым колебанием принял его и развернул, знакомясь с содержимым. Оказалось, что это полицейская ориентировка на разыскиваемого преступника марокканского происхождения. Если верить тексту, ему вменяли множество правонарушений от вымогательства и работорговли до контрабанды оружия. А сопровождено все это красочное описание было фотографией того самого человека, что сейчас беззаботно расположился в глубоком гостевом кресле.

— За этого можете не платить, — подал голос беглый россиянин. — Считайте просто подарком.

— Вы полны сюрпризов, пан Виноградов, — задумчиво изрек офицер, отходя от стола, чтобы вытереть случайно запачканные кровью пальцы. — Я нарочно всячески обходил стороной момент, что вы пришли ко мне не лично, а прислали мертвеца. Однако я зря боялся, вы и здесь остались верны своим моральным принципам. Если мы сработаемся, то у вас не возникнет более нужды скитаться по всей Европе в поисках заработка, обещаю вам! Вы ведь интересуетесь постоянным трудоустройством? Пан?

Ответа на сей вопрос не последовало, и генерал недоуменно развернулся к собеседнику. Однако все, что увидел изумленный военный, это лишь обмякшее в кресле тело, не подающее ни единого признака псевдожизни…

Разговор с высоким начальством получился не то чтобы сложным, но как минимум утомительным. Да и то больше потому, что мне самому надоела собственная история, которую приходилось рассказывать снова. Но что примечательно, ни Крюков, ни Гиштап не торопились меня осуждать за те решения, которые я принял во время схватки с нежитью. Незаконное поднятие кукол и ликвидация заложников не аукнулись мне даже формальным выговором. Да твою мать, хоть бы пальчиком погрозили для приличия!

Я специально в красках описал, как заставлял умерших бойцов возвращаться в строй, как смотрел их глазами сквозь прицел на перекошенные лица несчастных пленников! Как жал на спуск чужими пальцами, как копошился в сознании мертвецов, прикасаясь к самым сокровенным человеческим тайнам. И ничего. Офицеры лишь сочувственно покачали головами, переглянулись, да вынесли вердикт, что я сделал все правильно. Генерал так и вовсе похвалил за решительность и тактическую смекалку, а комбат ему активно поддакивал.

Нет, я, конечно, понимал, что эта парочка может жалеть меня после той херни, которая свалилась на мою голову. Или хуже того, опасаться, что в ответ на критику у моего котелка крышка подпрыгнет, и я на фоне этого натворю чего-нибудь крайне нехорошего. Но почему-то мне казалось, что они абсолютно искренни в своих словах. И, видимо, мой рассудок в значительной степени повредился, потому что я не был с ними согласен. Казалось во всех отношениях неправильным, что меня не только простили за все то, что я сотворил, но еще и объявили героем. Хороша же страна, в которой такие герои…

Просто интересно, если б обстоятельства вынудили меня застрелить кого-нибудь из высокопоставленных гостей инквизиторского смотра, что тогда? Стали бы мой зашитый и напудренный труп таскать по храмам в составе почетной процессии? Что-то не сильно в это верится. Скорее просто сгребли бы поджаренные останки Факела в запаянный цинк, да отдали матери, чтоб она со своим сыном-преступником возилась самостоятельно.

Но естественно, вслух я ни о чем подобном не рискнул заикаться, отчего испытал к самому себе легкое презрение. Невольно вспомнился мой беглый напарник, обладающий стальной волей и несгибаемым характером. Он всегда говорил то, что думал, и никогда ни перед кем не заискивал. Изюм в такой ситуации совершенно б точно не стал молчать, а выплюнул бы в лица сидящих напротив офицеров обвинения в двойных стандартах. В этом был весь Макс. Но я не он, я так не умею, хотя и во многом стараюсь на него походить.