Новая Инквизиция 3 (СИ) - Злобин Михаил - Страница 12

— Алисочка, ты только не забудь ко мне зайти после того, как мой гость уйдет, ага? Хочу обсудить твою рассеянность.

Секретарша остолбенела и медленно повернулась к начальнику, и подполковник увидел, что ее дежурная слащавая улыбка теперь больше походила на оскал. Губы у девушки дрожали, а в уголках ярко накрашенных глаз заблестели маленькие капельки слёз.

— К-как прикажете, Д-дмитрий Аркадьевич, — промямлила она, всеми силами сдерживая рыдания. — Простите, пожалуйста…

— Потом будешь извиняться, — небрежно отмахнулся от ее слов руководитель. — Проваливай уже.

Когда дверь за девицей закрылась, отсекая от инфестатов ее эмоции, следователь ФСБН напряженно выдохнул. Он внезапно осознал, что невольно задержал дыхание, ощутив, насколько парализующий страх испытывает секретарша перед своим шефом. И через незримые нити эмпатии часть этого чувства передалась теперь и ему…

— Я не прощаю многих вещей, подполковник, — подал голос Широков, неспешно разрезая сочный кусок запеченного мяса. — И одна из них непослушание. Люди, которые принимают от меня деньги за работу, должны исполнять все в точности так, как я говорю. Вплоть до мелочей. Понимаешь, к чему я клоню?

Офицер заторможено кивнул, следя как загипнотизированный за движениями острозаточенного ножа.

— За подобные проступки я наказываю жестко, если не сказать жестоко, — продолжил изъясняться бизнесмен. — И все мои работники об этом прекрасно знают. К примеру, Алисочка должна была принести мне ужин сразу, как только его приготовят. Но задержалась на целых шесть минут, посчитав, что твой приход является уважительной причиной для отсрочки моей трапезы. Ты же, падла, динамишь меня уже несколько месяцев. Как думаешь, должен ли я от этого радоваться?

— Определенно нет! — поспешно вставил фээсбээновец, очень живо представляя, как незримая петля затягивается на его горле. — Я понимаю, что сильно вас подвел, Дмитрий Аркадьевич, и мне не может быть оправданий! Я недооценил сложность поручения, за которое взял оплату, но видит бог, я делаю все, чтобы это недоразумение исправить! Мне приходится…

Визитер осекся, заметив, как хозяин кабинета провел рукой над стоящим перед ним блюдом и овеял пищу энергией смерти. Мелконарезанные кусочки мяса задрожали, принимая в себя некроэфир, а затем начали сокращаться и пульсировать, словно живые. От вида того, как наниматель подносит ко рту трепещущий на вилке ломтик и с наслаждением впивается в него зубами, следователю поплохело. Комок желчно-горькой тошноты подкатил к горлу и выплеснулся на язык обжигающими брызгами. Гостю пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать свои челюсти крепко стиснутыми и подавить рвотные позывы.

— Ты чеши-чеши, — подбодрил собеседника Широков, неспешно пережевывая оскверненную мраком пищу. — Не обращай внимания на мои маленькие причуды.

— А, да… кха-кха… разумеется, — ошалело помотал головой подполковник, и попытался сосредоточиться на своих мыслях. — В общем, я хотел сказать, что Факел вернулся из могилы, и в этом, я считаю, есть моя немаленькая заслуга…

— Даже так?! — искренне удивился бизнесмен. — Он что, воскрес?

— Ну, вроде как да… его снова поставили на довольствие в ГУБИ и вернули из архива личное дело. Пока он еще не приступил к службе, насколько мне известно, но сам факт, что полезная информация не умерла вместе с ним обнадеживает.

— Как интересно… — воодушевленно отметил Широков, рассматривая наколотый на вилку кусочек говядины, напитанный некроэфиром. — Каковы же истинные пределы наших возможностей, дарованных нам смертью? Никогда о таком не слышал. Сам додумался или подсказал кто?

— По служебным каналам выяснил, что подобные эксперименты ставили в США, — угодливо поделился подполковник, понимая, что нащупал интересующую заказчика тему. — Им неоднократно удавалось вернуть к жизни инфестатов, однако по непроверенным данным, перенесшие смерть субъекты столкнулись с… э-э-м, как бы сказать… психологическими трудностями.

— Сошли с ума?

— Что-то вроде того. Западные некробиологи первыми открыли один необычный феномен, названный ими «Глас бытия». По тем обрывочным источникам, которые мне попадались, невозможно понять, что это явление из себя представляет, но описывается оно как обычные слуховые галлюцинации. Кстати, бытует мнение, что сам Аид прошел через то же самое, однако железобетонных подтверждений я не нашел. Но эта информация, Дмитрий Аркадьевич, чтоб вы понимали, особого порядка. И я делюсь ей с вами совершенно безвозмездно.

— Излагай дальше, — строго приказал бизнесмен, не восприняв всерьез сей благостный порыв собеседника.

— Конечно… — хмуро буркнул офицер, огорченный тем, что не удалось заработать себе несколько очков расположения. — Иными словами, процесс общения с Факелом грозит сильно осложниться из-за его вероятной невменяемости. А он, как вы помните, и ранее не был покладистым собеседником. Но параллельно с этим, я отрабатываю еще один вариант…

— Вот это уже мне нравится. Не люблю складывать все яйца в одну корзину, — благосклонно кивнул Дмитрий Аркадьевич.

— На протяжении некоторого времени я пытаюсь повторить свой опыт и вернуть к жизни последнюю обнаруженную жертву маньяка Валентинки. Имея на руках описание охотника на инфестатов, прищучить его будет гораздо легче. Если дело выгорит, то все протоколы допросов так или иначе окажутся в моем распоряжении. А уж в том, что его заставят петь, у меня не возникает сомнений. Гипонекрия делает сговорчивым абсолютно любого одаренного.

— В кои-то веки ты меня не разочаровал, подполковник, — поощрительно улыбнулся хозяин кабинета. — Так когда будут результаты?

— Хм-м… понимаете, Дмитрий Аркадьевич, — замешкался с ответом фээсбээновец, — на Факела я потратил огромное количество некроэфира, которого хватило бы на целый легион кукол. Поэтому я испытываю острый дефицит ресурсов, потребных…

— Сколько? — неучтиво прервал словоизлияния следователя Широков.

— Человек двенадцать-пятнадцать, лучше сразу. Либо партиями по три-четыре гастарбайтера. — тут же выпалил визитер и инстинктивно втянул голову в плечи, ожидая гневной отповеди.

— Твой долг передо мной растет, как на дрожжах, Савонов, — неодобрительно взглянул на служащего бизнесмен. — Ты ведь осознаешь, что тебе придется отработать каждую паршивую душонку?

— Да, Дмитрий Аркадьевич…

— Это хорошо, — удовлетворенно кивнул мужчина. — Настоятельно не советую забывать, насколько дорого ты мне обошелся.

— Даже и в мыслях не было!

— У тебя все? Или еще что-то хотел мне сообщить?

— Ну разве только поделиться некоторыми размышлениями по поводу Факела…

— Дерзай, — подбодрил фээсбээновца хозяин кабинета.

— В общем, если он не совсем съехал с катушек, то полагаю, есть весьма хороший вариант, способный его разговорить. На похоронах я встретил его мать и девушку, состоявшую с ним в романтических отношениях. Считаю, что через них можно добиться от инквизитора ответов на интересующие вас вопросы. Если, конечно, смерть не выжгла в нем напрочь человеческие чувства.

— Какая же ты скотина, подполковник… — поджал губы Широков, а потом внезапно расхохотался. — Уважаю!

— На данный момент мне удалось установить личности обеих женщин, — неуверенно улыбнулся служащий в ответ на столь сомнительную похвалу. — Действовать приходилось очень осторожно и не напрямую, ведь наводить справки о родственниках инквизиторов это гарантированное увольнение из органов. Но старые связи в МВД помогли сделать мой интерес негласным.

— Радостные известия. Скажу честно, я доволен, — подытожил бизнесмен. — В последнюю нашу встречу ты не мог выдать мне ничего конкретного, а только блеял, как оскопленный баран. А сегодня аж целых два варианта мне представил!

— Стараюсь, Дмитрий Аркадьевич…

Будучи опытным менеджером и владельцем множества фирм, Широков прекрасно осознавал, что одним только кнутом невозможно привязать к себе человека надежно. Требуется всегда оставлять небольшую отдушину, через которую он бы мог периодически делать глоток свежего воздуха. Чтобы ценный сотрудник почаще убеждал себя, что это не страх заставляет его служить, а он сам принял такое решение. Взять, к примеру, его подчиненных. Как бы он не издевался над ними, как бы не унижал или даже не калечил, но они все равно не торопились уходить от него. Они покорно терпели на своем горле шипастый строгий ошейник, потому что их босс умел быть щедрым, великодушным и знал, в какой момент его нужно ослабить.