Шанс на счастье (СИ) - Черно Адалин - Страница 24

Он не понимает. Недоумевающе смотрит вначале на меня, потом на Ксюшу. Хмурится. Я прекрасно понимаю, что он не может быть идеальным отцом сразу, не может знать, как правильно воспитывать дочь, что ей можно есть, а что нельзя, но он должен стараться. Спрашивать меня или, если уж и в этом он вдруг мне не доверяет, то поинтересоваться у тех, кто разбирается в воспитании. С Леонидом поговорил бы, наконец, у него ведь есть дети.

— Ксюше нельзя много сладкого, мед, потому что на него у нее аллергия, она должна соблюдать режим дня и днем ложится спать, потому что иначе к вечеру устанет и ляжет спать слишком рано, — перечисляю самое главное. — Ты стараешься, но ты слишком многого о ней не знаешь, чтобы во всем ей потакать. Она попросит у тебя меда, и ты ей его дашь, чтобы быть хорошим отцом. В первую очередь ты должен заботиться о ее здоровье, а уже потом об остальном. Сейчас она поняла, что маму можно не слушать, — я вздыхаю, не надеясь, что Руслан поймет.

— Извини, — вдруг произносит он, чем невероятно меня удивляет. — Я ведь понятия не имею, как нужно воспитывать детей, а Ксюша она… такая взрослая.

— Она ребенок, Руслан. И чтобы получить желаемое, она скажет и сделает что угодно. Я не спорю, что Ксюша растет не по годам, но в пять она не может быть ответственной. Она хочет играть и веселиться, и если ты ее прервешь в десять вечера, потому что ей пора спать, она должна прекратить, а ты не поддаваться на уговоры.

— Ты собираешься оставлять дочь со мной на ночь?

— Рано или поздно это произойдет, — говорю очевидное. — Ты будешь забирать ее к себе, и я лишь хочу быть уверена, что через несколько дней, когда она вернется обратно, я не буду для нее мегерой, не позволяющей смотреть мультики до полуночи.

Это важно. В отличие от разговора о словах Оли. Они все еще крутятся в моей голове, и я по-прежнему хочу поговорить об этом с Русланом, но только тогда, когда он будет готов. Лезть к нему с разговорами не хочется. Он мне не доверяет и пару минут назад признался, что я в любом случае солгу, если наши с его подругой слова будут разниться.

Мы стоим чуть дальше комнаты игр для детей, смотрим за Ксюшей, и это позволяет мне успокоиться. Ненадолго, потому что Руслан вдруг придвигается ближе, прислоняет меня к стене и, уперев руку в стену, произносит:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что нам делать дальше?

Я пожимаю плечами, стараясь не обращать внимание на то, как он на меня смотрит и что находится запретно близко.

— Ехать в отель. Ксюша выплеснула вагон энергии.

— Я о нас, — прерывает мою сбивчивую тираду, не позволяя закончить. — Что нам делать после… всего?

Вскидываю голову и смотрю в его темные карие глаза, на янтарную радужку с мелкими темными вкраплениями. На маленькие едва заметные морщинки в уголках глаз, появившиеся, потому что он смотрит на меня, прищурившись. Настойчиво и требовательно, а я не сразу нахожусь с ответом.

— Жить, — говорю едва слышно. — Нам стоит просто жить дальше.

Он смеется. Едва слышно для окружающих, но предельно отчетливо для меня. И смотрит, ведет взглядом по фигуре. Сейчас ему не нужно меня касаться, чтобы я чувствовала его на себе.

— Давай попробуем, — произносит он. — Ты и я. Вместе.

Я непонимающе смотрю на него.

— Я все еще дурею от тебя, — признается совсем уж неожиданно. — От твоего запаха, вкуса, от мягкости губ и податливости тела. Каждый, мать его, раз оказываюсь рядом и не могу противостоять себе, тяге, что испытываю к тебе.

— Руслан, мы не должны…

Я так много хочу ему сказать. Что мы не можем быть вместе, ведь он мне не доверяет, что у нас нет будущего без доверия и сдержанности с его стороны. Я ведь так спокойно жила, пока он не появился в моей жизни! Дышала полной грудью и с тоской и болью вспоминала то, что было.

А что сейчас?

Я рискую получить нервный срыв из-за постоянного волнения, что испытываю рядом с ним. Между нами ничего нет, но это только всё усложняет, ведь нам вместе растить Ксюшу. Я боюсь, что вот так будет и дальше. Что Руслан так и не научится мне доверять, не захочет слышать всё, что я готова ему рассказать и просто сорвется. Снова. Оставит синяки на моей душе, где и так не осталось живого места.

— Я хочу попробовать, — произносит он. — Мы должны ради нее, Аня. Я ведь не смогу жить в соседней квартире постоянно, а видеть дочь пару дней в неделю мне будет мало. Я хочу… семью. С ней.

— Ты хочешь видеть дочь, но не меня.

— Нет, — он мотает головой. — Я все еще хочу тебя и… — он замолкает, берет меня за руку, пресекая попытки вырвать ее и прикладывает мою холодную ладонь к своей груди. Я едва не обжигаюсь от жара, исходящего от его кожи, но продолжаю держать руку и чувствовать дикое биение сердца. — Так только с тобой. В твоем присутствии. Бьется, что дышать сложно.

— Мы…

— Должны попробовать, Аня, — заканчивает за меня. — Я обещаю не прикасаться к тебе без разрешения. Мы просто… поживем вместе. Ты, я и Ксюша.

— А если у нас не получится? Ты подумал, каково будет ей?

— У нас должно получиться, — уверенно произносит он. — Ты… — он сглатывает, но взгляда не отводит. — Научи меня тебе верить, пожалуйста.

Руслан придвигается ближе, склоняется ближе, едва ощутимо касается губ, запечатляя на них поцелуй:

— Я хочу тебе верить, — прерывисто мне в губы. — Расскажи мне все, что тогда случилось. Я… ты нужна мне, Аня.

Моя рука все еще слабо упирается ему в грудь, а сердце бешено стучит в груди. Он горячий настолько, будто у него температура, но на самом деле с ним все в порядке, просто Руслан мой жар, распространяющийся по всему телу, заполняющий каждую его клеточку. Мой жар под кожей, который говорит, что я ему нужна.

— Мы ведь заслужили, — все так же прерывисто, чуть отстранившись, — шанс на счастье.

Глава 27

— Мы будем жить вместе с папой? — спрашивает Ксюша в процессе сбора вещей.

— Да, малыш, все вместе.

— И ты тоже?

Для маленькой девочки это сложно, и я прекрасно понимаю, но прямо сейчас не могу открыто отвечать на ее вопросы, потому что боюсь сдать назад. Побежать к Руслану и сказать, что у нас ничего не получится и мы остаемся у себя.

Я согласилась.

— И я тоже, Ксюш, собирай вещи.

Руслан снял номер побольше, где сможем разместиться мы все вместе. Я пока не до конца осознаю, как это будет происходить, понятия не имею, как буду рядом с ним под наблюдением круглосуточно, но отказать, конечно же, не смогла. Не тогда, когда он выглядел жутко искренним и потерянным. Я захотела ему помочь, поверить, рассказать все. Для этого нужно время и возможность притереться друг к другу, хотя я пока не знаю, хорошая ли это идея.

Дочка исправно помогает мне собраться, аккуратно складывает свои вещи и кладет их в чемодан. Ближе к обеду мы выбираемся из номер и переезжаем на этаж выше. Здесь номер ВИП класса: широкая терраса, две комнаты, столовая, гардеробная, куда поместятся все наши с Ксюшей вещи и две ванных комнаты. Я осматриваю обстановку и остаюсь довольна увиденным. Этот номер явно лучше того, в который поселили нас, а еще я боюсь спросить у Руслана, сколько он стоит. И на какие деньги данный банкет.

— Нравится? — спрашивает он у дочки, присаживаясь рядом. — Я выбирал самый лучший.

— Красивый, — она одобрительно кивает. — А где я буду спать?

Руслан проводит ее в одну из комнат, а я семеню сзади.

— Подойдет такая большая кровать и комната? Я как увидел ее, сразу о тебе подумал.

— Круто! — с восхищением произносит дочка. — Такое все светлое, бежевое, лампа красивая.

— Это люстра.

— Необычная, — дочь пожимает плечами и забирается на двуспальную кровать, а потом поворачивает к нам голову и уточняет: — А вы? Будете спать вместе? И где?

— И почему это ты решила, что мы будем вместе спать? — спрашиваю у дочери.