Последний Эсхатон (СИ) - "Спутник" - Страница 37

Сомкнутые веки непроизвольно открылись перед лицом следователя. Её привезли на допрос во Вторую станцию, вместо изначального направления к Пятой станции. Наверняка после этого допроса и её саму возьмут под трибунал. И жестоко накажут через смертную казнь, принудительно достав Вечное сердце… Но она знала, что подобное ни в коем случае не произойдет. Это могло вполне произойти, не будь у неё внутри такой огромной силы, не будь она таким человеком, каким осознала себя сейчас.

Эмелис рассмотрела комнату, в которую она была перемещена на допрос. Серые, жалкие стены с облезающей краской. Глупая лампа, торчащая в потолке. Широкое зеркало, за которым точно скрывался полицай в скрытой комнате. Всё как в старых фильмах. Наверняка эта обстановка была создана лишь для того, чтобы заставить человека раскаяться во всех своих действиях, не выдержав давления со стороны детектива, которое поддерживалось скудностью комнаты для допроса. Но самое главное заключалось в том, что и ее ноги, и ее руки были сомкнуты в наручниках, а сами наручники были крепко закреплены к холодному металлическому столу.

Он поставил свои локти на стол, блеснул очками, и привлек на себя внимание через покашливание в кулак, когда он заметил, что Эмелис больше интересуется этой комнатой, нежели им самим. На него она даже и не взглянула.

— Добро пожаловать на Вторую станцию, станцию «Беллатрикс» под покровительством Фемиды. Я детектив, расследующий ваше дело, и сейчас я хочу, чтобы вы мне посодействовали во время допроса. Так будет легче всему человечеству, и вам, и вашему отцу тоже.

На вид ему было не больше тридцати лет. Черные волосы были зализаны, а белый пиджак выдавал в нем приспешника Императора. Он работал детективом, по совместительству следователем, что дало ему возможность лично принять Эмелис на этом допросе. Он был достаточно красив, но для девушки этот параметр не имел значения. Она всё равно его уже ненавидела, даже не зная его собственного имени.

— Вам очки не к лицу, — заметила Эмелис, начав выпускать свой накопившийся пар.

— Вы так считаете? Тогда я их не сниму, — ехидно заявил детектив.

— К делу. Что я здесь делаю?

— Позвольте мне для начала представиться. Меня зовут Лекос Сагенай…

— Имя не имеет значения. Примите мое замечание, так будет легче для всего Человечества. Которое прямо сейчас умирает из-за таких промедлений, — агрессивно ответила Эмелис, и улыбнулась, смотря в потолок и пытаясь уловить биение собственного сердца. Оно было едва различимо, и девушка даже думала, что это её сознание симулирует функциональность её собственного сердца. Так бы оно запросто остановилось.

— Вы весьма… агрессивны, — подметил он, — В вашем личном деле нет ни одного слова о склонности к пассивной агрессии. Вам не хорошо? — детектив откинулся на спинку стула. Ему очень хотелось закурить, ведь разговор должен был быть сложным. Хоть Лекос и был специалистом своего дела, одним из лучших следователей и одним из лучших детективов этой станции, он полностью понимал, что не знает, как правильно обращаться к такому человеку, как Эмелис, в чьей груди сейчас бьются два сердца.

— Я просто поняла много вещей. Поняла, насколько сильно я ошибалась. Отпустите меня поскорее, и дело с концом. Я должна исполнить свой долг, искупить своё промедление. Вы не понимаете того, насколько я серьезно настроена.

Но Лекос будто не услышал её слов.

— Когда вас решили похитить, предполагаемо именно из-за Вечного сердца, вы внезапно перешли на сторону оппозиции, и стали врагом Империи за менее чем один земной день. А значит уже до этого вы имели некую… предрасположенность к подобным авантюрам. Мы уже сняли показания с имплантов бывшего ведущего историка, Треи Кэнон. К счастью, её имплантированные части мозга были способны к сохранению в точных деталях всех ваших диалогов. Вот уж точно — польза от искусственного расширения памяти на лицо. Не всякий может себе это позволить.

Удар в самое сердце… в одном из сердец что-то екнуло, затряслось и растворилось в океане ужаса. Трея была не виновна. Если бы не она и не Хейз, то, возможно, сейчас бы Эмелис находилась внутри желудка Уробороса. Они посмели просмотреть воспоминания Треи! Понимание этого факта было ужасным. В голове коротко пробежала мысль об отце.

— Что с моим отцом? — выпалила Эмелис.

— Он задержан, до выяснения некоторых моментов. Не переживайте. Если вы посодействуйте ходу разбирательства, а на Галактическом Суде признаетесь в предательстве Империи, то мы сохраним ему жизнь в одной из колоний для особо опасных преступников. Но всё же, мы хотя бы сохраним ему жизнь, — немного обнадежил Эмелис следователь. Но на самом деле она не была обнадежена, как показалось ему. Она была озадачена, и что-то ей подсказывало, что детектив врет.

Где-то находилась скрытая камера, и Эмелис чувствовала на себе пристальный взгляд не только по ту сторону фальшивого зеркала. За ней наблюдали множеств людей, не тысячи, но сотни. Это исключало личную составляющую её допроса, и теперь она стала пытаться быть более сдержанной в разговоре о своих мотивах и планах.

— А лучше перейдем к сути допроса. Вы обязаны отвечать на мои вопросы с максимальной точностью. Сопротивление вызовет дополнительные проблемы.

Это была битва двух разумов.

— Подобные допросы обязаны проводиться в комфортной для меня обстановке. Также возле меня должен сидеть мой личный адвокат, это прописано в моих правах как жертвы похищения.

— Нет. Ваш случай уникален. В просьбе отказано.

— Тогда я не скажу вам совершенно ничего, — Эмелис вновь уставилась в потолок. Камера была встроена в лампу, но девушка не показывала своим видом, что заметила её.

— Тогда мы будем вынуждены принять определенные меры, связанные с сохранностью жизни вашего отца. Он так же как и вы предал Империю, однако сделал это гораздо раньше вас. Ему предусмотрена высшая степень наказания через введение под кожу нейростимулятора, который обречет его на долгие страдания, даже если он сознается во всех своих проступках.

— Это будет на вашей совести. Он не сделал ничего крайне плохого, — задумалась Эмелис. Она была максимально спокойна.

— Вы, должно быть, не знаете, что он организовал саботаж на Седьмой станции, и захватил там власть на некоторое время? «Светлая гвардия» справилась на отлично, и мы смогли выторговать у ополчения их предводителя, под угрозой уничтожения всей станции. В контрасте с нападением змея на Четвертую станцию, мы вынуждены действовать очень быстро, и ликвидировать всех нарушителей без разбора. Жизнь миллиарда человек лежит только на вас, — улыбнулся детектив. Закурить ему хотелось ещё больше.

Эмелис отвечала быстро и решительно, принимая всю сказанную следователем информацию, и также быстро её анализируя.

— Вы блефуете. Я вижу вас насквозь. Империя не способна принять настолько отчаянные меры по уничтожению собственной же станции, которая находится в непосредственной близости к оплоту Изгоев. К тому же, вследствие ваших действий, погибнут и простые, мирные люди, которые не приняли членство в ополчении, как выразились вы сами.

— И все же, мы отходим от сути дела, — заметил Лекос, начиная незаметно нервничать, — Лучше ответьте на следующий вопрос. Зачем вы спровоцировали нападения змея на Четвертую станцию?

Девушка переглянулась со собственным отражением в зеркале. Как можно было прийти к выводу того, что нападения устроила именно Эмелис?

— Не молчите. Для нас слишком подозрителен тот факт, что змей напал именно в момент вашего саботажа на станции «Альнитак». Мы отслеживали его передвижение долгие годы, и по нашим расчетам в Созвездие Ориона он должен был вторгнуться только через полтора земных месяца.

— Это огромная глупость. Разве вы не сказали, что считали память Треи Кэнон? Она меня то и спасла от надвигающегося Уробороса, тогда как Империя даже не подозревала о его действиях, и сидела сложа руки. Объясните мне этот момент.