Мятежный князь. Том 4 (СИ) - "Яростный Мики" - Страница 10

Нет, совсем нет... Хотя, возможно, только отчасти, я был бы не против и данную функцию узнать.

— А вот фиг тебе, уважаемый! Пока не сможешь восстановиться до приемлемого состояния. О функционале даже не думай. И не по причине того, что я такой вредный, а потому что просто может произойти какой-то конфликт в энергетике при воздействии энергии самого артефакта на тебя...

— Да-да, нарушение в энергетической составляющей может привести к смерти и другим нежелательным последствиям. Методичка для каждого начинающего артефактора, — помахал я ладонью перед собой.

Не надо было мне это проходить во второй раз. В прошлой жизни хватило. Надо же было обучаться искусству артефакторики у одного въедливого испанского старикашки, помешанного на перфекционизме.

Представьте, сюрреализм картины. Вокруг конец света, последние выжившие изо всех сил готовятся к очередной волне крупной орды монстров прямиком из Плеяды, а твой мастер вместо того, чтобы здесь и сейчас учит, как создавать одноразовые защитные экраны или взрыв-печати, заставляет сутками напролет зубрить технику безопасности и читать ее вслух во время боя, как мантру.

Как вспомню, так до сих пор мурашки по спине пробегают...

Уж лучше сразиться с ордой в одиночку, чем хотя бы час просидеть наедине с поехавшим дедом, который еще и орет на тебя на испанском, а ты в него ни бум-бум.

Жуть, полнейшая...

— Значит, ты у меня будешь исполнять должность шизофрении до моего полного исцеления? — пришел я к неутешительному выводу.

— Выходит, что так. Будем друзьями? — в издевке усмехнулся Надея.

— С учетом того, что ты всегда со мной. Двадцать четыре часа на семь. То куда ближе, — в тон ему хмыкнул я, распластавшись по прохладному полу.

Плитка приятно охлаждала взмокшее после упражнений тело. Хотелось понежиться в мягкой постели или пройтись по небольшому зеленому парку.

К хорошему быстро привыкаешь...

А еще было бы хорошо узнать, как дела обстоят у остальных. Рубцова при всем своем желании и общей спешке не смогла затронуть многих людей, судьба которых меня изрядно волновала.

Да и не могла она знать подобных подробностей, с другой стороны.

Те же Рика, Исао и Ксюша... Химик, тот же. Да и что теперь будет со «Скорпионами», как и людьми рода Ливен.

Что со всеми ними теперь станет?

И какое наказание понесет Генерал Орлов. Слабо верится, что после моего буквального спасения, лоялисты оставят старика без ответа.

Всё это давило своим существованием на фоне, но я не позволял себе углубиться в данные дебри. Так или иначе, но я за решеткой на данный момент, а потому повлиять как-нибудь на происходящее вообще не в состоянии.

Кае говорил один мудрый ленивец, «если можешь повлиять — так бери и делай, а если же нет — то и забей».

— Эй, Надея, ты чего притих?

— Да вот смотрю я на тебя и не понимаю. Что с тобой не так, — признался собеседник.

Вот и как это понимать?

— А поконкретнее и поподробнее можно?

— Можно, почему бы и нет? — хекнул вредный дух. Вытащу — придушу обязательно. За подобные комментарии, в том числе.

— Так и... — предложил я Надею продолжить.

И он меня не подвел.

— Твое физиология, Марк. Она не принадлежит человеку, — взял и орошил меня он.

— В каком смысле? — нахмурил я брови, приподнявшись с пола на локтях.

— В буквальном. Регенерации столь высокого уровня у людей не бывает. Точнее, у простых магов, — вздохнул собеседник, — Я бы понял имей ты родословную, тянущуюся тысячелетиями, как в Поднебесной. У них вовсю практикуется наследственность магии и стилей. Что и привело к подтачиванию самого организма под тот или иной метод ведения боя. Селекция, эволюция, отбор, понимай, как хочешь. Там, та же словесная магия, переходит по крови, по наследству. Настолько предрасположенность к ней заточена у определенных семей.

Нахмурив брови, я продолжил вникать.

— А я здесь коим родом?

— У тебя нет предрасположенности к столь быстрой регенерации. Это не дар рода Ливен. Вы всегда славились отличными и опытными боевиками в стихийной магии или иных стезях внешней магии. Но не более того. Да, мощь вашей родословной хоть и уступает Романовым, но на фоне других кланов уже выигрываете вы. И оттого я в раздумьях. Что с тобой не так. Всегда есть причина, и, возможно, только возможно, но... — задумалсч Надея под конец своих слов, уйдя в себя.

— Но что? — не стерпел я.

Загадка моей неспособности использовать внешнюю магию так и не поддалась мне, сколько бы часов в библиотеке рода я не провел в имении.

Там еще сохранилось множество томов, которые хранили в себе уйму полезной информации. Точнее, до недавнего времени...

Но, как факт. В том месте я ничего не нашел, да и отец так и не соизволил прояснить, уходя явно или нет от расспросов. Словно не желал или был не в состоянии ответить.

— Знаешь, а ведь твой дед, когда я еще находился с ним, грезил о новой ветви магии, — соизволил удовлетворить мое любопытство дух.

— Дай угадаю, как Франкенштейн, пытался воскресить мёртвого или что-то вроде того, но в магической науке? — предположил я.

— Именно так. Считай, твой дед являлся фанатиком не от мира. Только ближе к доктору Менгеле, настолько он мог порой зайти за орань в своих умозаключениях. Хотя в этом плане его изрядно остужала его жена и твоя бабка. Но после ее смерти... Я не могу сказать точно, меня тогда уже передали твоему отцу, которого уже сам дед особо не подпускал к личным изысканиям, но у меня есть четкое подозрение, что твое состояние, есть следствие поисков твоего деда, — заявил браслет.

Замечательно. Быть инвалидом без таланта к магии было недостаточно, так теперь я еще и гребанный монстр Франкештейна или еще какая-то неясная дрянь.

— Но я могу и ошибаться, понятно дело. Мутации никто не отменял. Ведь и в семье признанных магов вполне себе может родиться урод, — рассмеялся Надея.

— Ты хотел сказать «гадкий утенок»? — поправил я духа.

— Я всё верно сказал, — издал этот... хмырь.

— В серную кислоту закину ведь, — пригрозил я ему.

— И потеряешь великого меня в качестве собеседника, как и наследие собственного рода? — не поверил Надея.

И, черт возьми, он знал, на что следовало надавить. Чертов старикашка...

Так и прошла неделя моего заключения. В бесконечных диалогах с Надеем, физических тренировках и моральной подготовке к предстоящему.

Потому как ранним утром восьмого дня заключения двери моей камеры отворились.

На пороге стоял хмурый донельзя Защитник Севера, Олег Романов.

— Подъём, шкет. Настало время для твоего суда...

Я вздохнул полной грудью пробирвющий до костей холодный воздух. Красота!

В спину толкнул хмурый гвардеец.

— Чего встал? Давай двигай. Перед смертью не надышишься, — буркнул он.

Ну, да, конечно...

Дворцовая площадь утопала в многочисленной толпе. С неба падали первые снежинки, пока тяжелые облака повисли над Санкт-Петербургом, точно непроницаемая скорбящая пелена.

Серая и темная брусчатка, точно в противовес белоснежному небу, давила и невольно напоминала, что ты здесь, на Земле, а не где-то там, в необъятной высине.

До здания военного суда, что находилось напротив уже давно отремонтированного Зимнего Дворца, тянулся длинный огороженный стражей коридор в людском океане.

И через него мне предстояло еще пройти...

— Предатель Империи!

— Грязный выблядок!

— Неблагодарный уродец!

— Расстрелять!

Вокруг доносились всевозможные выкрики, гомон гражданских не утихал ни на секунду.

Во время зачистки триады приличное количество людей потеряли своих близких. Даже при учете того, что, не произойди самой операции, то пострадало бы намного больше...

Но жертвам этого не объяснишь. Их опьяняло горе, ненависть и беспомощность к происходящему.