Соприкосновение - Ливадный Андрей Львович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/79
• Следующая

Взгляд Логинова перескакивал с одной панорамы на другую, рассудок, переполненный впечатлениями, начинал уставать, внимание рассеивалось, все казалось важным, значительным, но обилие данных уже превысило допустимый информационный порог…

Следовало успокоиться, унять непроизвольную дрожь, сосредоточить внимание на чудом уцелевшем объекте.

Его истребитель после коррекции курса начал осторожное сближение с неопознанным кораблем, в то время как две ведомые машины осуществили маневр торможения, прикрывая его с дальних подступов.

Корабль, к которому Андрей направил свой «Витязь», имел семьсот метров в длину, около двухсот пятидесяти метров в поперечнике, и обладал ярко выраженной конструкцией корпуса. Условно, неопознанный космический объект делился на пять сегментов, имеющих общую ось симметрии: носовая часть имела форму полусферы, плавно перетекающую в конус, второй сегмент, с пространственным симметричным строением надстроек, выдвинутых далеко за пределы усредненного габарита, демонстрировал трапециевидные формы выступающих ребер, сплошь покрытых броней, на фоне которой выделялись округлые диафрагменные люки, числом не менее сотни.

Третий «сегмент» загадочного корабля имел форму обратного усеченного конуса (развернутого основанием к носовой части). Данная часть конструкции, так же защищенная броней, при максимальном увеличении демонстрировала десятки тысяч небольших вкраплений, расположенных симметричными рядами, – возможно, это были сопла корректирующих двигателей или гнезда крепления каких-то датчиков.

Четвертая и пятая (кормовая) части состояли из цилиндра и сферы, сплошь усеянных различными надстройками, неразгаданного пока предназначения.

Общее впечатление, сложившееся у Андрея, оказалось крайне противоречивым.

Он даже не сумел ответить себе на вопрос: что за конструкция открылась его взгляду – автономный корабль, или орбитальная станция?

Как бы в дальнейшем не била и швыряла его жизнь, в сознании Андрея первые часы, проведенные на борту покинутого космического корабля иной цивилизации, навсегда остались самым ярким и напряженным впечатлением.

После долгого, утомительного маневрирования ему удалось подвести «Витязь» к зиявшей в броне исполина огромной пробоине с оплавленными краями.

Понимая, что внешний стазис корабля обманчив, Логинов, не смотря на моральную и физическую усталость, нашел в себе силы для принятия волевого решения: он идет внутрь инопланетного корабля, не смея перепоручить данную миссию кибернетическим механизмам.

А воздействие микромашин на организм и рассудок становилось все масштабнее, явственнее.

Логинов чувствовал, как вторгаются в разум новые, почти неприемлемые для человеческого рассудка ощущения. У него в отличие от астронавтов, покинувших Солнечную систему на борту «Первопроходца», не было времени на адаптацию, введенные в кровь микромашины распределялись по организму, вступали в симбиоз с различными тканями уже в процессе выполнения задания, – первые признаки изменений он ощутил еще на подступах к Новой Земле, затем, вне сомнений, именно микромашины спасли ему жизнь, помогли перенести прыжок, связанный с необъяснимым, но, несомненно, пагубным скачком темпорального потока, и вот теперь, когда «Витязь» вплотную приблизился к чудом уцелевшей инопланетной конструкции, процессы радикальной перестройки организма, вошли в новую активную фазу.

Логинов чувствовал боль в суставах и мышцах, тело казалось слабым, рассудок постоянно находился под гнетом крайнего напряжения моральных и физических сил, но все же он не дал себе поблажки, не отложил выхода в открытый космос, и исследование инопланетного корабля на «более удачное время».

Интуиция подсказывала: нельзя откладывать решительные, необходимые шаги, и он поверил своему внутреннему голосу, помня, что подсознание не подводило его никогда.

Боевой скафандр, оснащенный сервоусилителями мускулатуры, помог ему подняться из кресла пилот-ложемента.

Андрей все чутче и тревожнее прислушивался к новым, по большей части ошеломляющим ощущениям. Он по-прежнему не мог взять под контроль свои чувства, абстрагироваться хотя бы на минуту от возникшей незримой связи между рассудком и теми кибернетическими системами, что находились в прямом контакте с микромашинами.

С одной стороны открывшиеся возможности существенно расширяли его потенциал, помогали интуитивно принимать решения, контролировать сложные сервосистемы, видеть ранее недоступное взору… но как же мучителен оказался процесс адаптации, совмещенный с необходимостью постоянно быть настороже, совершать действия, требующие полной концентрации, отдачи всех сил…

…Автоматика шлюзовой камеры, расположенной по правому борту аэрокосмического истребителя, уже выдвинула негерметичный тоннельный переход: гофрированный рукав из прочного металлопластика проник в пробоину и остановил свое движение, выпустив растяжки временных креплений.

Андрей наблюдал за процедурой благодаря возникшей связи между внедрившимися в мозг микромашинами и датчиками внешних систем «Витязя».

Ему вновь, как и во время боя в системе Новой Земли, показалось, что настигшее изменение необратимо, и теперь он по большей части станет воспринимать окружающую действительность посредством различных приборов и устройств, однако, стоило лишь открыться внешнему люку шлюзовой камеры, как тут же возобладало привычное зрение: взгляд чиркнул по тонкой щели, в разрезе которой расплескалась бездна космического пространства, на миг пришло головокружение, подавленное лишь усилием воли.

Тоннельный переход казался тонким, непрочным, немало сил пришлось приложить, чтобы сделать первый шаг навстречу неведомому, – не смотря на исправно работающую систему терморегуляции, Андрей ощутил, как ледяной пот прошиб спину, но давшийся с таким трудом первый шаг внезапно принес облегчение.

Быстро преодолев гофрированный рукав тоннельного перехода, он ступил на наклонную палубу внутреннего отсека инопланетного корабля.

Обширное помещение подверглось декомпрессии, повсюду были видны явные следы катастрофических разрушений, связанных не только с бесновавшимся тут в течение нескольких секунд воздушным потоком, истекавшим в пробоину, но и воздействием высоких энергий, разрушивших несколько квадратных метров обшивки.

Оплавленные края пробоины и следы воздействия высоких температур на различных устоявших на своих местах агрегатах, наводили на мысль о попадании в борт корабля сгустка плазмы. Судить однозначно Андрей, конечно, не мог, для категоричного вывода требовались специальные исследования, которые он намеревался произвести позже, а сейчас, осмотрев почти пустое помещение, он пошел вдоль закругляющейся стены отсека в поисках люка или другого перехода во внутренние помещения инопланетного корабля.

Анализируя свои ощущения, Логинов насторожился.

Внешний вид корабля, как он и подозревал, не вполне соответствовал его внутреннему содержанию. Новые чувства давали знать о себе подсказывая: в недрах космического сооружения до сих пор работают источники энергии, питающие (по предположению Логинова) некие аварийные цепи.

Однако восприятие энергоактивности оказалось далеко не самым острым ощущением.

Сделав первый шаг во внутреннее пространство инопланетного корабля, Андрей фактически сразу почувствовал нечто, сравнимое с ощущением пристального взгляда со стороны.

Озноб бил по телу. Не от страха, – от неимоверного морального напряжения.

Соприкосновение…

Андрей стал первым, кто соприкоснулся с неизвестной человечеству расой, вернее сказать – с ее техногенным детищем…

Мысль внезапно оборвалась, он застыл, ощущая, как пощелкивает, впиваясь в кожу, инъектор системы поддержания жизни и метаболической коррекции.

А где Человечество? Уцелело ли оно?

Воспоминания, кажущиеся вчерашними, на самом деле относились к периоду трехсотлетней давности. Думать о том, что могло произойти за три столетия, учитывая роковые события, непосредственным участником которых он стал в колонии Новой Земли, было страшно, но еще хуже, болезненнее, страшнее стало внезапно вернувшееся ощущение глобального одиночества.

• Предыдущая
• 23/79
• Следующая