Как приручить попаданку (СИ) - Пульс Юлия Александровна - Страница 14

— Зачем ты всякий раз напоминаешь об этом? — от каждого произнесенного им слова так и отдавало болью, а у меня сердце сжалось, стоило представить картину того, как Эл обнаружил труп жены. Не зря я так остро ощущала безнадегу и отчаяние, исходящие от человека. Сама чуть с ума не сошла, когда потеряла любимого. В тот день умерла часть меня, и я сейчас прекрасно понимала состояние Элаима. — Думаешь, я не чувствую вины? Думаешь, не хочу спасти дочь и получаю удовольствие от прогулок по Пустоши?

— Уже два года ты не можешь найти лекарство. Только и делаешь, что добываешь ингредиенты для эликсира, который лишь на время сдерживает ее зверя. Завтра уже восход красной луны. Помнишь, что было в прошлый раз, когда ты не успел? Я больше не хочу доставать из сундука магические кандалы и цепи, — вместо сочувствия Эл получил от деда новую порцию претензий.

Стало так обидно за охотника, что захотелось вмешаться, сказать, что в жизни случаются роковые совпадения. Однако сдержалась и усидела на месте. Нет смысла в словах, которые никто не услышит.

— Я стараюсь, Холг, — еле слышно отозвался полуорк. — Собрал амулет, который сдерживает силу Берсерка, изготовил тотем, куда духа можно заточить после изгнания. Но найти в Пустошах второго Беролака практически невозможно. Не говорю уже о том, что тварь еще нужно убить, заполучить камень Силы, поглотить его и выжить после этого самому. Но ради Эйды я готов рискнуть!

Я слушала и ни черта не понимала! Кто, куда, зачем? Дух, тотем, Пустоши — какая-то каша в голове. Видимо, я еще не переварила новости о девочке-убийце и восходе красной луны. Такая маленькая. Сколько же ей было два года назад, когда все это случилось? Лет пять? Что за проклятый зверь живет в крохотном тельце? Как можно держать ребенка на цепи? Даже мурашки страха пробежали по хребту. Надо помочь Элу найти этого Беролака, один он точно не справится.

— Сегодня я пойду в Астрал с тобой. Поищем следы Беролака там.  Но будь готов к тому, что нас раскидает по разным точкам. А сейчас займись уже эликсиром, все давно готово, — грубо распорядился дед.

Элаим ничего не ответил, подсел поближе к очагу, на котором томилось травяное варево, снял крышку и тщательно перемешал содержимое. Я хоть и не видела происходящего, но по характерным звукам могла с точностью до секунды рассказать последовательность его действий.

Холг вышел на улицу, подкинул сухих веток в затухающий костер и долго стоял без движения, всматриваясь в танец бурно разгорающегося пламени.

Я не выдержала напряжения, не сумела усидеть на месте и спустилась, таща за собой остатки добычи. Уложила освежеванную тушу к его ногам и заслужила улыбку орка.

— Молодец, девочка. Получится наваристый суп, — осмотрел он мясо и достал из-за пояса штанов острый нож. Принялся отделять от шкуры сочные куски и приговаривать: — Ему повезло тебя встретить. Не бросай Эла. Не справится он в одиночку, а от Джес никакого толку. Только и делает, что бегает за ним хвостом, добиваясь расположения. Но раны в его сердце ей не залечить. Ему нужна такая жена, как Сола. Сильная духом, воинственная, справедливая и добрая.

Мне было жаль несчастную орчанку, погибшую от рук собственной дочери, но слушать о том, какая она замечательная, почему-то неприятно. Я демонстративно отвернулась и устремила взгляд на шатер, в котором мирно спала девчушка.

— А ты ревнивица, да, Брия? — хитренько рассмеялся дед, устанавливая котелок над костром. Закинул в него кусочки нарезанного мяса и залил водой из ведра.

— «Еще чего! С какого перепуга мне ревновать полуорка к почившей супруге? Обкурился, что ли, старичок?» — с укором посмотрела на Холга.

— Непростая ты наала, — произнес задумчиво, покручивая в руках нож. Порыв ветра подхватил побрякушки на его груди, и они причудливо зазвенели, ударяясь друг о друга, будто ответили на вопрос за меня. — Слишком умна для животного, — звяк, звяк, звяк отзывались вещицы.

Вернув нож на место, он вновь закурил вонючую траву и внимательно всмотрелся в дым.

— «Давай же, дед! Нашамань и посмотри. Я здесь, внутри. Анна Загорина с Земли. Скажи, как вернуться в человеческое тело?»

Я и сама, как завороженная следила за игрой дыма, который странным образом не сносило ветром. Он складывался в очертания размытых картин, которые сменялись одна за другой. Вот вроде заяц бежит по травке. А вот ворон летит над горой и медленно превращается в насекомое.

— «Стрекоза! — подскочила с места и мяукнула, — Татуировка! У меня точно такая же татуировка под правой лопаткой! Я наколола ее еще в шестнадцать лет втайне от родителей!»

— Какой странный крылатый зверь тебе достался. Не водятся в нашем мире подобные. Надо изобразить. Сделаю тебе защитный тотем. Поможет в охоте, — орк почесал макушку, хитро на меня посмотрел. — Там, за шатром сложены заготовки, принеси, пожалуйста, ту, которая больше всего тебе понравится.

— «Я? — мявкнула возмущенно, — а ты ничего не перепутал?»

— Для тотема же! Не ворчи, а сделай, как прошу. Самой тебе надобно выбрать, что будешь при себе постоянно таскать. Хочешь, вот из этого выпилю? — подхватил из костра обгорелую головешку и поводил ею перед мордой.

— Апчхи! — от едкого запаха защекотало в носу, так что я раза три подряд чихнула. Рычать на деда не стала, но оскалилась, показывая, что эта штука мне не нравится. И, вообще, нечего тут командовать!

За деревяшкой все-таки сходила. Привлекла чем-то сосновая дощечка со следами смолы на срезе. В оранжевой капле, будто в янтаре, завязло какое-то насекомое. Не стрекоза, конечно, много меньше по размеру, но силуэтом очень похоже.

— «Вот! —  притащила добычу орку и положила на землю у его ног, — эту бери!»

Холг молча подхватил заготовку, рассмотрел ее со всех сторон, хмыкнул, не особенно удивляясь совпадениям. Затем выудил нож из-за пазухи и принялся что-то вырезать. Я пристроилась неподалеку, пристально наблюдая за работой шамана. Он соскабливал стружки с заготовки слой за слоем и напевал под нос заунывный мотив. Я даже немного задремала под орочий вой и очнулась, когда он протянул тотем с изображением насекомого.

— Пусть хранит тебя, Брия.

Я бы поблагодарила деда урчанием за подарок, но у меня отчего-то обострились инстинкты.

Я вдруг ощутила, как пахнуло знакомым ароматом яблок, расслышала легкие шажочки и копошение. Это малышка Эйда проснулась и полезла в сумку отца, что лежала на столе. Она остервенело что-то в ней искала, а я вдруг вспомнила о черном камне, что добыла в Астрале и спрятала как раз в той самой охотничьей сумке в боковом кармашке.

Вихрем подскочила с места и мощным прыжком врезалась в шатер, когтями вспарывая шкуры, из которых тот изготовлен. Объяснять что-либо Элу некогда. Эйда уже нашла камешек и с жадным блеском в глазах стиснула его в ладошке. Еще секунда, и камень окажется во рту. В черных глазах девочки плескалось безумие, ноздри жадно трепетали, вдыхая аромат силы, исходящий от камня. Это уже не Эйда, а ненасытный дух, взявший ребенка под контроль.

Выбора нет!

Кинулась на малышку, подминая ее собственной тушей. Лапой вмяла детскую ручку в каменный пол, услышала мерзкий хруст, но остановиться уже не могла. Клыки сомкнулись на сжатой в кулачок ладони, из которой вместе с кровью я выдрала камень.

— Брия, нет! — сбоку раздался обреченный вопль Эла, — Не смей! Отпусти мою дочь, тварь! Убийца! Убирайся! Проваливай, мерзкое отродье!

Последнее неожиданно и очень обидно врезалось в уши, я ж как лучше хотела! И раны пустяковые, заживут. Эйда же не издала ни звука, отчаянно барахтаясь подо мной. Но сил, чтобы сдерживать девочку и при этом не травмировать ее ненароком уходило немало.

— Пошла! Вон! — процедил Элаим, целясь в меня из артефакта, стреляющего молниями. — Не. Смей. Больше. Никогда. Приближаться. К моей. Семье!

Я отпрянула, чувствуя, как в груди заворочался тугой комок обиды.

— «За что? Я ведь спасла Эйду?» —  в волнении даже не заметила, как проглотила злополучный камень.