Он почти изменил мiр (Acting president) (СИ) - Марков-Бабкин Владимир - Страница 26

Михаил сварил кофе. Добавил в него коньяка. Сделал глоток и, сняв с полки «Ветхий Завет», открыл «Премудрость Соломона». Он не первый раз уже удивился продуманности своей службы. Эта часть Священного писания не входила ни в православный, ни в иудейский канон и предположить, что кто-то кроме пославших его откроет этот текст для чтения посланий было трудно. Тем более, что писать он будет на арамейском. Да и найдя ключ или эту книжицу, не сразу заподозрят в передаче православного. Эта часть работы ему нравилась. Он мог для дела оживлять любимые им мертвые языки. Энель уже убедился в пользе конспирации. Но в Экспедиции Службы Егермейстера Двора явно перебирали с маскировкой своего дела. Впрочем, не ему судить. Во всяком случае, агенты ЭСЕД ещё ни разу не прокололись.

Он открыл тетрадь. Записал краткий отчет. Зашифровал его по второй странице выбранного текста. Кофе кончилось. Он прислушался. На этаже было тихо.

Подойдя к радио, он отключил его, переключив антенну к изъятому из расположенного в комоде саквояжа более мощному устройству — передатчику. Как ему объясняли его передача будет отражаться от атмосферы и достигнет хоть Буэнос — Айреса, хоть Константинополя, но может и не дойти. Потому где-то недалеко есть станция, которая примет и усилит сигнал. Но кода, адресата и адресанта там знать не будут.

Ещё раз убедившись, что окна зашторены, а дверь закрыта Энель приступил к передаче.

ЦЕНТР

БАСКУ

ОХОТА ПРОШЛА УСПЕШНО. ПОЙМАЛИ КУГУАРА

БУР

Используя этот позывной, он указывал что будет вторая шифровка, уже со следующей страницы «Премудрости Соломона» и без условностей. Если бы Лафоллеты не приняли бы камешки, то было бы «ПАТРОНЫ ПОДОШЛИ.» с обязательной конечной точкой. Но фортуна была в это раз экономна к знакам препинания.

АРЧИБАЛЬДУ

ВСТРЕТИЛ НИНУ КРУЗЕНШТЕРН. БОРИС ПРЕДЛОЖИЛ УСТРОИТЬ ЕЁ К ОДИНОКОМУ ВОЛКУ НАСТАВНИЦЕЙ ИЗАБЕЛЬ В КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ПРОШУ СКОРЕЙШЕЙ ПРОВЕРКИ И РЕШЕНИЯ О ВОЗМОЖНОСТИ. ЗАВТРА ИДУ В ТЕАТР.

ЮСТИНИАН.

Сообщения ушли. Через полчаса Энель поймал четыре тройки цифр, подтверждающих получение. Сначала, судя по скорости и последовательности — местные, потом из центра. В Константинополе одиннадцать часов дня. Можно располагаться спать. Центр если срочно нужны уточнения проведет передачу в восемнадцать часов по царьградскому времени. Это будет час до полудня местного и можно часиков шесть спокойно поспать.

* * *

САСШ. Нью-Йорк. Бруклинская военно-морская верфь.

Из воспоминаний Томаса Маршалла 19 июня 1920 г.

Наша жизнь состоит из совпадений. В тот день мне выпала великая для уроженца «Индианы» честь. Правда не как хузеру — коренному индианскому мужлану, а как вице-президенту Соединённых штатов, которым по странному совпадению уже почти восемь лет этот хузер и являлся.

В доке Бруклинской верфи закладывался третий линкор серии «Южная Дакота» и давалось имя моего родного Штата.

Красавица «Индиана» вместе со своими систер-шипами должна была стать сильнейшим кораблем в мире. По калибру, числу пушек, бронированию они били хвалёный английский «Худ», вступивший в строй как раз месяц назад. Да и была она, как и положено индианке — верзилой. В отличии от рожденного убегать английского крейсера, «Индиана» была настоящим линкором.

Собственно, в этом духе после ритуальных пафосных слов я в речи и шутил. Не выдавшись ростом, я всегда поддерживал репутацию индианца остротой языка.

Высказавшись в духе отчета Сейболда об улучшении здоровья президента, я не преминул упомянуть о нашей роли в освобождении последних несвободных народов Европы и о росте влияния Америки при президенте Вильсоне. Мой скепсис касаемо «попечения Польше» и «поддержки полной независимости Ирландии» был общеизвестен, но я выступал от имени Вудро, который был в этих вопросах более решительным.

Не пожалел я похвал для нашего доблестного флота, который после вступления «Индианы» в строй станет без сомнения сильнейшим в мире и сможет обеспечить везде мир и защитить американцев в любой точке света. Досталось от меня похвала и оружейникам, чьи длинные шестнадцатидюймовки были столь удачны, что закупались в Европе всеми, кто мог себе это позволить. Кроме Германии и Британии конечно.

Поговорив ещё о наших успехах, и Америке, как маяке для всех вставших на путь прогресса, я совсем коротко упомянул, что успешный курс республиканской администрации делает Соединённые штаты влиятельными и привлекательными, дает возможность улучшать жизнь простых Американцев. В заключении я выразился в том духе, что нужно продолжать столь успешное правление. И пожелал большому кораблю большого плавания.

Потом мне доверили забить золотой гвоздь в Киль. Хоть я и не высок, но справился быстро и без искр. Так что теперь где-то в трюмах нашего Тихоокеанского флагмана плавает моя «золотая заклёпка».

Ньюйоркцы знают толк в праздниках. Всё было обставлено пышно, с транспарантами, цветами, синематографическими и фотокамерами. Последовавший после фуршет тоже показал достойное индианского гостеприимство. Я был уверен, что корабль будет достоин имени моего любимого штата.

На фуршете мы славно поговорили с Мак-Эду. Зять президента был мрачен. Уильям справился от здоровья Вильсона. Мой ответ, что я давно не видел Вудро, но утренняя «Нью-Йорк Уорлд» меня обнадежила, вызвал больший интерес у Элеоноры Вильсон-Мак-Эду, чем у её мужа. Она тоже пожаловалась, что мачеха её к отцу не пускает. Уильям Мак-Эду сказал, что намерен отказаться от президентской номинации на съезде в Сан-Франциско. Я посоветовал ему не спешить и не раздумывая заявил, что мы с ним были бы хорошей командой. Видя его смущение, я добавил, что отдыхать как я семь лет ему не следует не надеяться. Мои слова заставили его улыбнуться.

* * *

САСШ. Нью-Йорк. «New York World» 19 июня 1920г.

Интервью с Президентом Вудро Вильсоном.

ПРЕЗИДЕНТ ВИЛЬСОН ОБСУЖДАЕТ РЕСПУБЛИКАНСКУЮ ПЛАТФОРМУ И ПОЛИТИКУ

ВАШИНГТОН, 19 июня. — Президент, очень заинтересованный в выдающихся результатах Съезда республиканцев в Чикаго, задал очень много вопросов, касающихся организации, доминирующих фигур и контролирующих влияний, которые диктовали платформу и организовали выдвижение г-на Лоудена. Казалось, он испытывал почти мальчишеское удовольствие от отрывочного описания, которое я смог ему дать. Что касается кандидатов, президент отказался от каких-либо комментариев, кроме выражения убеждения в том, что джентльмены, выбранные на пост президента и вице-президента в Чикаго, «превосходно согласуются с платформой».

«Итак, Сейболд, — сказал он, предостерегающе взмахнув правой рукой, — я говорю тебе, что процессы, с помощью которых будет реализована Чикагская платформа, кажутся мне как по сути, так и с научной точки зрения прусскими по вдохновению и методу. Вместо того, чтобы цитировать Вашингтона и Линкольна, республиканская платформа должна была процитировать Бисмарка и Бернарди, потому что позиция республиканцев в отношении высшего вопроса, от которого нельзя отказаться или игнорировать, убедительно свидетельствует о произвольных влияниях, которые диктовали доктрины этих двух выдающихся личностей.»

Я спросил: «Значит, вы не считаете республиканскую платформу и кандидатов прогрессивными?».

Снова смешок Вильсона.

«Я вряд ли удостоил бы их этого термина», — сухо сказал он.

И продолжил: «Я не вижу, как какой-либо подлинный прогрессист может подписаться под методом, мотивами или смыслом — если он может понять смысл, который характеризовал написание Республиканской платформы или выдвижение республиканских кандидатов на пост президента и вице-президента. Я не заметил (он осуждающе покачал головой), что очень многие прогрессисты ликовали с тех пор, как Республиканский съезд завершил свою работу.