Он для меня под запретом (СИ) - Сергеева Ася - Страница 50

— Все-все, успокойся, дочь, — папа усаживает меня на диван и рядом устраивается. — Ты такая же, как твоя мама, вспыхиваешь мигом. У меня не было никого дороже вас. Так вышло, что мое самое лучшее время осталось в прошлом, а с ее утратой наступила пустота. Да, я не лучший отец, я закрылся, с головой ушел в работу. И... мне тогда было больно смотреть на тебя, ведь ты отражение любви всей моей жизни. Но я попытался вернуть тебе тепло, ведь у меня не получалось это сделать.

— Папа, но ты должен признать, что счастливой ты меня этим не сделал.

— Вот еще и это добавим к тому, что тебе не повезло со мной. Дочь, тебе достался худший отец на свете. И ты вправе на меня обижаться, но Вита тут при чем? Она же старалась, я видел.

Даже объяснять перехотелось. Сижу насупленная, горестно вздыхаю.

— Если ты хотела мне сказать что-то важное, то давай. Но только без выдумок, — папа первый меня подбивает не закрываться. Такое поведение у меня как раз в него.

— Вообще-то, мне не до выдумок. Лиля украла мои вещи, мачеха – деньги. Вот тебе фотография, где она в моем платье заявилась в клуб, — показываю папе.

Пока на ней команда надписи писала, я для Вари сделала снимок. Лилька даже не заметила.

— Папа, они что угодно своруют и зачем-то постоянно мне мстят. Недавно Лиля сговорилась с моим однокурсником против меня. А когда я убегала из дома, только рады были, что сделают себе гардеробную.

— Ну, такие обвинения еще нужно проверить. Но с гардеробной вопрос поднимался. Конечно, я запретил. Вдруг ты еще вернуться захочешь?

— Пока я даже в гости к тебе туда не приду, не то что вернуться. Если ты все-таки мной дорожишь, возьми и проверь их. Открой наконец-то глаза!

— Дорожу, конечно, дорожу. Но как я смогу проверить? Я думал прийти домой и спросить, зачем воровали?

Ох, папа…

Он у меня вообще как из космоса.

— Так тебе и сказали. Наоборот, больше ни слова обо мне. Проверяй, но тайно.

Всё. Я дирижера добила, выронил на пол смычок из рук.

— Лика? Это что ты такое предлагаешь? Подглядывать за ними? Прятаться в шкафу?

— Папа, люди уже придумали для этого камеры! — ну кому-то же надо просвещать музыканта, далекого от техники и прочих бытовых проблем. — Надо найти камеру и поставить в твоем кабинете. Скажешь, что получил приличные деньги, но решил пока откладывать. Занесешь в свой кабинет. А потом жди, кто на них придет охотиться. Помимо того, не предупреждай о приходе, а почаще внезапно возвращайся домой. Я не прошу тебя о многом, всего лишь на две недели присмотреться внимательней и проверить, кто тебе в последние годы врал, я или они. Неужели о многом прошу?

Еще немного, и папу откачивать придется от моей шпионской информации. Просто папа не смотрит фильмы, какие смотрю я. И не знаком с командой Артема, те что угодно найдут и достанут.

— Значит, ты предлагаешь держать в тайне наш договор? — вот хоть что-то до папы дошло.

— Да, мы устроим свой сговор между папой и дочкой, но помощь придется просить. Мы же с тобой не умеем пользоваться скрытыми камерами.

— Хм-м… впервые на такое иду, но только ради тебя. И если тайно, то и Долинским ничего не рассказывай. Я не доверяю им.

Уже не берусь переубеждать его, какие Долинские и что делают для меня. По сути, они и дают то тепло, которое мне подсунули, не спросив, в лице злобной мачехи. Для папы и без этого информации много, а я его знаю. Половину забудет или перепутает.

Получится раскрыть подлую натуру ведьм или они перехитрят, пока неизвестно. Но уже для нас с папой огромный прогресс, раз он ради меня решился попробовать. Скорей всего, мой уход из дома на него повлиял. Пока жила с ним – и ладно, а как пропала, значит, не хватает меня.

Ну, само собой, лично на папу в вопросе проверки рассчитывать не лучшая идея. Думаю, где камеру взять. Хотя что тут думать, опять просить Артема. Но и папа ведь отказался привлекать в эксперимент Долинских.

В это время возвращается в свой кабинет Светлана Семеновна. Она невзначай спрашивает, как дела, и я замечаю ее пристальный взволнованный взгляд на моего папу. Вроде ничего такого, но выглядело трогательно.

Еще ничего не обдумала как следует, а уже пристаю к ней с вопросом:

— Светлана Семеновна, у вас нет, случайно, камеры слежения?

— Лика! — папа вздрагивает и просит глазами ничего ей не рассказывать.

Ага, лучше ей, чем ведьмам.

— Вам внутренняя или наружная нужна? — человек в курсе дела, сразу видно.

Без уточнения подробностей объясняю, куда нужно поставить. Светлана говорит, что уже вынуждена в них разбираться. В театре есть несколько камер, она их настраивает и парочку сама установила. Папа опешил от новых талантов Светланы. Договариваемся, что художественный руководитель нам поможет. Главное, выбрать подходящий момент, когда в квартире ведьм не будет.

Перерыв заканчивается, папа обнимает меня и просит ему чаще звонить, и если откроется, что мачеха с Лилей честные, то я должна тогда отпустить все обиды и вернуться домой. Угу, киваю. Знаю я этих гадюк, пусть папа и дальше мечтает о честности.

До выхода меня провожает Светлана. Мы уже прощаемся, очень приятная женщина. А я возьми да ляпни:

— Папа любит пирожки с яблоками и вишней, и чтобы сверху сахарной пудры побольше.

— Он никогда не говорил, — Светлана растерялась от моего внезапного признания.

— Да, он не скажет, что домашнюю еду давно в глаза не видел. Еще любит вареники и чай со смородиной.

Выбегаю из театра. Ну, я даю! Пристала к Светлане с рецептами. Но просто обидно! Такая порядочная, умная и красивая Светлана поскромничала, а костюмерша Витка взяла напором и захватила наш дом, перестраивая там все под себя и свою туповатую доченьку.

После театра я еду на тренировку к Артему воодушевленная и с надеждой, что папа не подведет. На Светлану я все же больше надеюсь, она мне обещала камеру поставить незаметно и запись проверять из своего кабинета.

Артем

Наступил важный день для нашей команды. Мы не в восторге, на разминке радости ни у кого не заметно. Все раздраженные, ждем встречи с психами. Они часто ведут игру против правил, а от нас тренер требует наоборот.

— Не вздумайте менять позиции! Покажите себя профессионалами, а не теми, кто ведется на провокации соперников. Приедут журналисты, блогеры, даже оттуда быть обещали, — показывает пальцем в небо.

— Но если психи начнут на нас нападать, то мы…

— То вы воспользуетесь моментом и больше забьете голов! — тренер сам договаривает за Михой. — Еще раз повторяю: на поле никаких разборок. Пусть хоть земля провалится – вы должны победить. Речь идет о пропуске в состав суперлиги!

Продолжаем разминку под крики нервного тренера. Будто он сам не знает, какая пришибленная команда сегодня пойдет против нас. Нам дают три часа на восстановление сил и выгоняют на поле.

Команда психов второй выходит. Скалятся они злорадно и, проходя мимо нас, обещают раздавить и уничтожить.

— В табло получить захотели?

— Думаете, вас потом не найдем?

Мы с Ильей предупреждаем придурков.

— Тише-тише. В суперлигу попадут только одни, — а тренер всё о своем.

Пока есть время, а морды противников напротив бесят, ищу глазами то, что для меня всего приятнее. Центральный сектор, третий ряд. Там моя самая главная поддержка.

Анжелика встала и машет мне, родители рядом с ней. Отец не был раньше футбольным болельщиком, но ради меня бросает иногда работу и приезжает сюда. И не удивлюсь, если он всех друзей обзвонил и позвал смотреть на игру сына. На нас направлены десятки камер, особо не помашешь.

Выставляю вперед руку и дотрагиваюсь до браслета, глядя на нее… Анжелика должна увидеть и понять, что для нас это значит. И меня греет мысль, что она то же самое сделает. Я не хочу опозориться на глазах у нее и родителей. Меньше беспокоит мнение других болельщиков. Но все же важно психов раздавить и заставить плакать от полного разгрома в финале. Жаль, что мы на поле, а не на ринге. Тогда бы я ничем себя не сдерживал.