Хроники бессмертного суицидника (СИ) - "Ritoro Deikku" - Страница 28

[Сергей: Я! Я просто хотел, чтобы все… Все жили… Почему…]

Закатив глаза, мужчина схватился за своё лицо, давя пальцами на свой лоб.

Несомненно это был Сергей Самозваный — император Империи Эльденгард.

[Филька: …]

[Бернадет: …]

[Дыон: …]

[Тава: …]

Все они замерли в бледном предвкушении: сердца напитались страхом и ненавистью, а глаза неотрывно следили за действиями рыжеволосого мужчины.

[Сергей: Я… Я не могу умереть… Я пытался… Я делал всё возможное… Но НЕТ!!!]

С замутнёнными глазами Сергей принялся орать во всё горло, что впрочем не было особо слышно для остальных посетителей, погружённых в свою суматоху и разборки.

[Сергей: Я… Я не могу вернуть всё обратно… Я не могу так легко всё вернуть на место… Они все мертвы… Все те вселенные… Все те люди… Все те исходы… Она… Она мертва…]

[Филька: …]

[Бернадет: …]

Филька с Бернадет потихоньку начали отходить от стойки, приближаясь к выходу, в то время как замеревший от страха аптапаро не мог и пошевелиться.

[Сергей: Но ведь я люблю вас… Я всё ещё люблю вас… Почему же никто здесь не любит меня… Никто…]

[Филька: …]

[Бернадет: …]

[Сергей: БЕТ!!! ТЫ СЛЫШИШЬ, Я ЛЮБЛЮ ВАС С ФИЛЬКОЙ!!! Я ВСЕХ ВАС ТАК ЛЮБЛЮ, ПОЧЕМУ ЖЕ… Почему… Почему ты снова уходишь от меня…]

Девушка коснулась до жирной дубовой ручки.

На её лице был страх, ужас, слёзы скорби и разочарования. Её ладонь судорожно держалась за промокший от холодного пота подол, а колени ужасно дёргались. Перед ней был не просто император — это был человек, которого она когда-то любила… С которым она когда-то так легко и беззаботно проводила время…

Император привстал со стула.

На его лице было отчаяние и потерянность. Его глаза мутновато красными шариками взирали на девушку, а веки произвольно дёргались верх и вниз, пока шею сдавливал комок в горле. Перед ним была не просто девушка — она была его подругой, он спасал ей жизнь, она спасала ему жизнь, она относилась к нему с лаской, она была той, что нашла его раненным у ворот Йефенделла в прошлой вселенной и пыталась его спасти, пожертвовав своей жизнью.

[Сергей: …]

[Бернадет: …]

[Сергей: …]

[Бернадет: …]

[Сергей: …]

[Бернадет: …]

Юноша сделал шаг вперёд, а девушка шаг назад.

[Сергей: Можно… Я… Тебя обниму…]

Бернадет уже побежала на улицу, в то время как император со всех сил ринулся за ней.

[Сергей: …]

[Бернадет: …]

Он был пьяным…

Он не понимал, что он делал…

И он не понимал, что для него значило «со всех сил».

[Сергей: …]

[Филька: …]

[Дыон: …]

[Тава: …]

Кровавыми ошмётками Бернадет разлетелась по снегу.

[Тава: …]

…разлетелась по снегу.

[Тава: …]

Но, конечно, это всё было образно — просто двоякие слова, чтобы нагнать интриги…

[Тава: …]

Нет.

Тело девушки разорвало на две части: голова вместе с грудью отлетели куда-то в сторону, проникшись алыми красками в притоптанном снегу, а ноги, нелепо сделав ещё пару шагов, свалились на землю, вывалив всё розовато-жёлтое содержимое живота.

[Тава: …]

Может, тогда в аптапаро пробудилась какая-та сверхспособность, и он чудесным образом воскресил свою возлюбленную?

[Тава: …]

Нет.

Может тогда всесильный император вернул всё в исходное состояние или же, наоборот, разнёс всё в приступе ярости.

[Тава:…]

Нет.

Повиляв пьяной башкой, он зажал глаза своими ладонями и исчез в тот же момент.

[Тава: …]

***

[Тава: …]

[Циллиана: …И упокоится с миром дитя сия, ибо возлюбима небесами оная, и никаких грехов за ней немыслимо, и воля сия, что всякому дарована, да пресветится над ликом еёным…]

[Тава: …]

[Циллиана: Царствие небесное всяким упокоенным… Аве…]

[Тава: …]

Шёл снег. Дул ветер. Только начинало слепить белое солнце.

Всё было точно так же, как и обычно — разве что перед собравшимися выпячивало из-под земли небольшое каменное надгробие с криво высеченным «Бернадет Мьюриксон».

[Тава: …]

Они стояли за монастырём — не на общем кладбище. Филька вместе с каким-то низким зверолюдом в жёлтом комбинезоне утром вскопали в могилу, достали откуда-то хороший и плотный деревянный гроб и положили в него всё то, что осталось от девушки.

[Тава: …]

Мун прямо сейчас ещё спала — до работы было ещё где-то часа два. Хоронить ночью не хотели: какая-та дурная примета, так что решили прямо на рассвете.

[Тава: …]

Стояли в чёрном. Смотрели вниз. Не плакали.

[Тава: …]

[???: А ведь я предупреждал…]

[Филька: Кацо, не сейчас.]

[Кацо: …]

[Тава: …]

[Филька: …]

[Кацо: …]

Циллиана — милая худощавая монашка с выпяченными зубами уже успела провести панихиду. Сложив свои ладони, она, казалось, была грустнее всех, хоть и не знала умершую так долго, как тот же Филька.

[Тава: …]

[Филька: Так обидно… Что мы просто не можем ничего с ним сделать…]

[Кацо: Мы можем уехать отсюда…]

[Филька: Но не сейчас… Только мы нашли нормальную работу… Только началась зима… Нам некуда бежать…]

[Кацо: А если я всё-таки скоплю миллион… Может, увезти вас с Циллианой в Кватринийскую Республику?]

[Филька: Ты же говорил, что тебе на нас начхать.]

[Кацо: Ну… Ваши желания мне безразличны, когда вы хотите выпить ещё одну бутылку пива или покушать мяса, а не рыбу, но… Сейчас я уже не могу вам отказать…]

[Филька: …]

[Циллиана: …]

[Тава: …]

[Филька: А куда мы устроим маму Циллианы… С каждым днём ей всё хуже… Не думаю, что её хватит на всю дорогу до Республики…]

[Кацо: Не будем сейчас об этом… Когда я ещё накоплю этот миллион? С нынешним курсом это огромная сумма… Хоть у меня на родине и своя значимость денег, здесь мне попросту меньше заплатят.]

[Филька: Так тебе была выгодна инфляция?..]

[Кацо: В некотором смысле да… Инфляция для торговца — это хорошо… Если у населения ещё остаются деньги… А у вас их не было…]

[Филька: …]

[Кацо: …]

[Циллиана: …]

[Тава: …]

[Филька: Нет.]

[Кацо:..?]

[Филька: Мы не сбежим отсюда, пока не исполним последнюю волю Бернадет.]

[Кацо: Освободить Максимилиана?]

[Филька: Да…]

[Кацо: …]

[Филька: …]

[Циллиана: …]

[Тава: …]

[Кацо: Можешь говорить мне всё что угодно, но… Я думаю, тебе стоит забыть об этом… Сегодня мы хороним Бернадет… А завтра кого? Тебя? Циллиану? Меня? Нету абсолютно никакого резона рисковать своими жизнями… Не этого она от нас бы хотела…]

[Филька: Понимаю…]

[Кацо: …]

[Циллиана: …]

[Тава: …]

Последний раз взглянув на надгробие, мужчина со зверолюдом слегка поклонились и пошли в монастырь, медленно шурша по снегу.

[Циллиана: …]

[Тава: …]

Девушка была здесь чуть дольше — она шёпотом произносила какую-то длинную молитву, присела на колено, сделала какой-то жест и тоже удалилась.

[Тава: …]

День только начался. Солнце только принялось ярким сиянием слепить жителей Йефенделла, а чёрные вороны — пугать детишек.

[Тава: …]

***

[Тава: …]

[Мун: …]

Уже был полдень. Тряпки двигались по полкам, а мелкие ножки Мун по сырому полу.

Её серые прямые волосы всё также немного тряслись при каждом неловком движении, глаза лилово-голубыми точками медленно покачивались слева-направо, осматривая неубранную комнату, а маленькие рожки порой что-нибудь да задевали, из-за чего она, щурясь, гладила свою ушибленную голову.

Мун была одета в хорошенькую жёлтенькую кофточку с длинными закатанными рукавами и синие штанишки, уж больно мешковатые, но при этом очень тёплые. В такую погоду да ещё и уборщице, носить платья и юбки было бы очень странно, да и девочке нравилась её одежда, которую она каждый вечер тщательно отчищала водой из тазика, в котором в это время лежал недоумевающий Тавагото.