(Не) родная (СИ) - Львова Елена - Страница 20

— Причем здесь фамилия? — Таисия все так же смотрит на меня и ждет ответа, но у меня его нет. И быть не может. Не могу же я сказать, что у меня просто заскок случился и поэтому сейчас у всех появится куча геморроя.

— Я хочу, чтобы мои жена и дочь носили мою фамилию, — упрямо говорю. Отчасти это правда. Но пока еще не принятая мной.

— Леш, очнись. — Тася эмоционально всплескивает руками. — Это на пару месяцев, а потом мне опять менять документы?

— Зачем?

— После развода…

«Развода не будет», — хочу сказать я, но вслух произношу:

— Можешь оставить себе как свадебный подарок.

— Спасибо, ты очень щедр. — Тася натянуто улыбается и отворачивается к окну.

До самого дома едем молча. Не знаю, о чем думает она, но у меня в голове полнейший кавардак. Мне надо спокойно подумать и разложить все по полочкам в голове, а потом уже отвечать на всевозможные вопросы.

Паркуюсь напротив ее подъезда и глушу двигатель. На ужин даже не надеюсь, хоть желудок и предательски урчит от голода. Мы хоть и женаты, но совсем не в тех отношениях.

— Кофе выпьешь? — спрашивает Таисия, не поворачивая ко мне головы. Как интерпретировать ее слова? Как дань приличиям или желание провести этот вечер вместе? Как понять, чего она на самом деле хочет?

— Ты сама меня зовешь? — удивленно приподнимаю бровь и внимательно рассматриваю ее лицо.

— Надо обсудить детали. — Тася технично съезжает с темы.

— Ну пойдем обсудим, — усмехаюсь я и выбираюсь из машины.

Помогаю выйти Таисии и ставлю на сигнализацию.

— Кофе только растворимый, — предупреждает Тася, как только мы оказываемся в ее квартире.

— Все равно, — сухо отвечаю я и вместо кухни иду в гостиную.

Сажусь на диван и, растерев лицо ладонями, устало прикрываю глаза. Задолбался — сил нет, а еще ехать домой. Так не хочется.

На кухне слышится шум посуды и чайника, ощущается запах кофе и свежего хлеба. Мне так уютно и спокойно, что не хочется шевелиться. Хорошо… Проваливаюсь в темную бездну дремоты.

Сквозь сон чувствую, как нежные пальчики касаются лица. Мягкие, щекочущие прикосновения, но так приятно, что улыбка помимо воли появляется на губах. А затем на меня ложится плед. Хочу сказать, что не сплю и не стоит утруждаться, но не получатся. Губы не слушаются, а в голове вата. Плевать. Пусть будет так. Надо поспать пару часов, а то дорогу до дома не осилю.

Мне так хорошо и спокойно, что не хочется даже шевелиться, но какое-то невнятное предчувствие не отпускает. Пытаюсь не концентрироваться на нем, но отдельные звуки все же пробираются в сознание и возвращают меня в реальность.

— Тась, ты в своем уме?

Слышу возмущенный женский голос и распахиваю глаза.

— Не понимаю тебя, — отвечает Таисия. — Могла бы и порадоваться…

— Чему?

— Тому, что я скоро стану матерью.

— Тася, ты не матерью станешь, а ярмо себе на шею повесишь. Неужели не понимаешь?

— Хватит. Не ори…

Кипиш какой-то… Мельком осматриваюсь, прикидывая в темноте, где нахожусь. Уснул я, что ли? Похоже на то. Тру глаза пальцами, чтобы отогнать остатки сна, и поднимаюсь на ноги. Плед падает с меня, поднимаю и кладу на диван.

Черт, сколько прошло времени и почему Таисия меня не разбудила? Я же говорил, что мне надо ехать в Москву. Смотрю на дисплей телефона. Без десяти восемь. Ну, не критично… зато поспал и чувствую себя человеком. Убираю телефон в карман и иду на звук голосов. Оказываюсь на кухне.

— Добрый вечер, дамы, — приваливаюсь плечом к косяку и смотрю на двух девушек, спорящих друг с другом.

Они вздрагивают от неожиданности и, как по команде, поворачиваются в мою сторону.

— Гордеев? — Лицо Ульяны вытягивается от недоумения.

— Он самый, — хмыкаю довольно и расплываюсь в улыбке. Не рада она меня видеть. Ой как не рада. Интересно почему? Не ссорились вроде…

— Тась, он что здесь делает? — Ульяна пораженно обращается к Таисии.

— Спит. — Она лишь равнодушно пожимает плечами и отворачивается к плите. Успеваю заметить, что Тася недовольно хмурится. Не сильно рада моему появлению? Видимо, я загостился, пора и честь знать.

— Издеваешься? — шипит Ульяна и одаривает меня испепеляющим взглядом. Ага, я прямо-таки и испугался. Аж колени задрожали.

— Спать в такой обстановке вряд ли возможно, — сухо констатирую я и присаживаюсь за стол. — Ты чего орешь-то, Шалимова?

— Я ору? — возмущенно фыркает она и, не найдя, что сказать, утихает.

— Тась, кофе, пожалуйста, — обращаюсь к ее спине. — Мне пора ехать…

— А ужин? — Тася оборачивается и смотрит мне в глаза с надеждой. Становится не по себе, но я не готов к такому повороту. Готовила, старалась, но я не могу. Не сейчас, не сегодня, мне нужно многое обдумать, переосмыслить и, главное, не давать никаких пустых надежд и обещаний. Даже невольно.

— Давай в другой раз, — выдавливаю из себя скупую улыбку. — Я очень спешу…

— Вы вообще меня слышите? — Ульяна никак не желает успокаиваться и продолжает привлекать к себе внимание.

— Да слышим мы, слышим. Сбавь тон и объясни, чего ты хочешь, — сухо бросаю я и благодарно киваю Таисии за кофе. Растворимая гадость, но за неимением лучшего и так сойдет.

— Хоть ты ее вразуми. — Уля распаляется все больше, а я искренне не понимаю, чего она хочет. — Тася хочет удочерить девочку из детского дома.

— И что? — делаю глоток и подозрительно прищуриваюсь, пытаясь понять ход мыслей Ульяны. — Хочет — пусть удочеряет, тебе-то что?

— Как это что? Я переживаю за нее.

— За себя ты переживаешь, и только, — хмыкаю я, раскусив ключевую проблему Ульяны. — Ревность — нехорошее чувство.

— Ну знаешь ли… психолог чертов…

Спорить и что-то доказывать не хочется совершенно. Молча допиваю свой кофе и поднимаюсь на ноги.

— Тась, спасибо за кофе я поехал.

— Я провожу…

Вместе выходим в коридор. Я обуваюсь и надеваю пальто.

— Ты из-за Ульяны? — Таисия нервно кусает губы и избегает смотреть мне в глаза.

— Нет, мне правда пора, — говорю полуправду, избегая признаваться, что мне слишком нравится все происходящее и это опасно для моей налаженной жизни. — Ехать шесть часов.

— Ну ладно… — Тася лишь вздыхает и отводит взгляд в сторону. Вот что у нее в голове творится?

— Звони, если что, Гордеева, — поддразниваю безобидно и щелкаю по ее носу пальцем.

Морщится, но улыбается. Открываю дверь и выхожу из квартиры. Не хочется, но надо. Я и так загостился. Вовлекся во всю эту историю больше, чем должен был. Больше, чем имел на это право. Твою ж мать. Отрезвление мучительно, главное, чтобы похмелье не затянулось.

Сажусь в машину и растираю лицо ладонями. Как же все сложно-то. Поднимаю голову и вижу, как Тася стоит у окна и смотрит на меня. С тяжелым сердцем отъезжаю. Неспокойно как-то, но остаться не могу. Мне надо домой. Работа не ждет. А еще встретиться с Дмитрием. Как юрист высокого класса он должен мне помочь. Проконсультировать в вопросах опеки и попечительства.

Смотрю в окно, как машина Алексея отъезжает от подъезда, и тяжело вздыхаю. Опять отпустила, хотя в глубине души надеялась, что останется. Глупо и наивно. Наверное, я просто дура. Головой понимаю, что все это фикция, что не имею на него никаких прав, но сердце не хочет принимать такую правду и диктует свои условия. Болезненно сжимается от тоски и рвется вслед за мужем.

Господи, мы не виделись десять лет. Десять долгих лет. А такое ощущение, что между нами ничего не изменилось за это время. Я, наверное, просто схожу с ума… и вижу то, что хочу видеть.

— Что происходит, ты мне можешь объяснить? — Возмущенный голос подруги врезается в меня вместе с волной негатива. — Что здесь делал Гордеев?

Не понимаю, почему Ульяна стала такой агрессивной. Но в последнее время ее как будто подменили.

— Он мой муж, — сухо констатирую и сжимаю кулаки, чтобы побороть в себе раздражение.