Зимняя бухта - Валь Матс - Страница 1

Mats Wahl -

Vinterviken

О, братья и сестры, знаете ли вы нашу Зимнюю бухту? Знакомы ли вам эти воды, эти волны между Аспудденом и Броммой? Слыхали ли вы их плеск, братья и сестры, удары прибоя о берег, шелест прибрежной гальки, шум ветерка в камышах и хлопанье паруса знойным летним днем?

Сестры и братья, видели ли вы остров Эссинген, с его высоким мостом, Бьёрнхольмен и остров Кэрсён? Видели ли вы, как лодки несутся на всех парусах со стороны Броммы?

О, братья мои и сестры! Многого вы не знаете в этой жизни, многого вы не видели!

— Ты что, сам с собой разговариваешь? — спросил Смурф, ковыряя в носу.

Я молча проследил за лодкой. Она на всех парусах приближалась к нашему утесу у Зимней бухты.

— Завязывай, — продолжал Смурф. — Знавал я такого, тоже с собой говорил. Потом его сбил фургон с мороженым, прямо на переходе. Всё потому, что заболтался, по сторонам не смотрел.

Смурф извлек из ноздри указательный палец, рассмотрел огромную козявку, щелчком отправил ее в сторону лодки. На лице его разом отобразились удовольствие и отвращение.

«— Хотя если хочешь стать актером, может, это и ничего. — Он все ковырялся в носу. — Может, вас в школе специально будут учить разговаривать с собой, переходя дорогу.

Лодка проплыла мимо утеса. Метров двенадцать длиной, с никелированным рулем.

За штурвалом стоял человек в белых шортах по колено, в темно-синей футболке, солнцезащитных очках и белоснежном козырьке. Загорелый, респектабельный. Хотя нас разделяло четверть сотни метров, мы почуяли запах дорогого одеколона — по крайней мере, так показалось. До того шикарный мужчина.

Напротив него сидели три девчонки нашего возраста. Все в крошечных бикини и без лифчиков.

Смурф перестал ковыряться в носу и уставился на них.

— Плывите сюда! — закричал он, когда лодка начала поворачиваться. Парус надулся, захлопал, и уже через мгновение лодка набрала скорость. Одна из девчонок принялась нам махать.

— Плыви сюда! — крикнул я. Пижон в шортах и козырьке даже не повернулся. Две девочки изо всех сил налегли на весла.

— Снимайте трусики! — вставая, заорал Смурф.

Лодка исчезла из виду, направляясь в сторону Броммы.

— Ну почему все симпатичные девчонки живут на том берегу? — спросил Смурф, снова усевшись на землю.

— Потому что богатые, — ответил я. — На завтрак у них бифштекс, они не едят порошковое пюре, а зимой у них на столе всегда помидоры и клубника.

— Была б у нас лодка, — мечтательно протянул Смурф, — сплавали бы на тот берег, вместо того чтобы плавиться тут на солнце. Смотри! — воскликнул он чуть погодя, указав козявочным пальцем на воду. — А вот и твоя милашка-сестрица.

Так и есть. Среди волн показалась головка с соломенными волосами, прямым носом и широким ртом, блеснуло на солнце бронзовое плечо.

— Просто конфетка! — Смурф ковырнул в другой ноздре.

— Она не любит парней, которые по кусочкам выковыривают из носа мозги, — заметил я, поднимаясь.

— Вот бы сейчас лодку, — снова сказал Смурф и помахал козявкой моей сестре Лене. Огроменная козявка. Можно завернуть в коричневую оберточную бумагу и положить на Центральном вокзале. Робот-сапер из стокгольмской полиции взорвет ее, и разлетится она на тысячи кусков.

— Хочу лодку! — закричал Смурф серфингисту в водонепроницаемом костюме с полосками, как у осы. Тот в испуге помчался в сторону Эссингена.

Лена уже близко. Забралась на утес, хватаясь руками за выступы и расщелины, и, словно доисторическая красотка, выбиралась из вод Мэларена, покачивая грудью и встряхивая головой.

— Далеко же ты заплыла, — сказал Смурф.

Лена откинула волосы на плечо, отжала их.

— Да ладно.

— Слишком далеко по такой жаре. Как у тебя только сил хватает!

Лена рассмеялась:

— Это тебе кажется, потому что ты лежишь на берегу. Окунись, и будет полегче. Вода градусов девятнадцать-двадцать.

— Не люблю плавать. У тебя нет знакомых с лодкой?

— С лодкой? — уточнила Лена. — Не знаю таких.

Она надела красную юбку и принялась расчесываться огромной, как грабли, расческой. Встряхнула головой — капли полетели на Смурфа.

— Черт! — вздрогнув, ругнулся он.

— Ты домой? — спросил я мою красотку-сестрицу, моего лучшего друга.

— Ага.

— Привет Навознику.

— Что-нибудь передать?

— Передай, что в жару навоз воняет еще сильнее.

Лена закатила глаза, натянула футболку, сандалии, вытерла лицо.

— Полотенце оставить?

— Ага.

Она швырнула в меня полотенцем и расхохоталась.

— Увидимся. Бабушке привет.

— Хорошо.

— В понедельник не забудь про школу. Улыбнулась, наморщила свой милый лобик.

— Точно не знаешь, у кого есть лодка? — проныл Смурф.

— Пока! — Лена махнула на прощанье, взяла соломенную плетеную сумку и ушла.

Смурф долго пялился ей вслед, он всегда таращится на любое тело, некогда возившееся с куклами.

— Клевая девчонка, — наконец вздохнул он.

Потом запустил палец в первую ноздрю и продолжил исследование носового прохода — поближе к черепу.

Лодка — еще больше, чем прежняя, — плыла прямо на нас. Около пятнадцати метров длиной. На сиденье двое мужчин в шортах и белых шапочках с большими эмблемами. Темный загар говорил о лете, какого в здешних краях и не припомнишь. Лодка круто развернулась у нас перед носом и направилась к другому берегу.

— Интересно, сколько такая стоит? — спросил Смурф.

— Два миллиона.

— Откуда только у них бабки?

— Ловкие парни.

— А мы?

— Мы? Ловкие?

— Ну да.

— Когда-нибудь, может, будем.

Смурф уставился на свои огромные руки.

— Как по-твоему, стать мясником — хорошая мысль?

— Еще как. За мясо и колбасу неплохо платят.

— Черные свинки и черные колбаски. Думаешь, можно на них разбогатеть, чтобы такую купить? — Смурф ткнул пальцем в лодку.

— Конечно, — сказал я.

— Все равно ты ловчее меня. Будешь актером. Я слыхал, одна девчонка зарабатывает сто пятьдесят штук в день за то, что надевает разные шмотки и ее в них фотка ют.

— Это не актриса, это модель. Актеры играют в театре или в кино, а не одеваются в чужое шмотье.

— Значит, актеры снимаются в своей одежде?

— Нет, но модель и актер — это разные вещи. Модель — это как вешалка для одежды. Актер — совсем другое.

— Какое другое?

Судя по голосу, ему было действительно интересно.

— Ну, совсем другое. Разница такая же, как между нами и парнем в той лодке.

Смурф посмотрел мне в глаза в полном недоумении.

— Понимаешь? — спросил я.

— Еще бы, — ответил он.

Мои милейшие сестры!

Почему вы всегда на другом берегу?

Почему нас разделяет океан?

Почему всегда нужно столько усилий, чтобы достичь вас?

Почему вы всегда далеко?

Почему надо на куски разорваться, чтобы добраться до вас?

Мы поднимались к Аспуддену, минуя спортплощадку. Жара стояла дикая, все сидели по домам. Словно бы город вымер, люди разделись догола и молча лежали в кроватях, посасывая кусочки льда. Лишь изредка выглядывали на улицу сквозь жалюзи и занавески.

На Стенкильсгатан стояла «ауди», на крыше был прикреплен двухместный каяк цвета подсолнухов. Мы плелись мимо в сторону метро.

И вдруг Смурф остановился.

Это единственная машина на всей Стенкильсгатан. Стояла там, будто ничейная. Вокруг ни души. Ни звука. Каяк был прикручен к верхнему багажнику веревкой толщиной со шнурок. Смурф пощупал его. Склонив голову набок, посмотрел на каяк, затем на меня. Весла были прикреплены рядом.