Закон негодяев - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 29

• Предыдущая
• 29/61
• Следующая

– Верю, – она встала, сделав шаг к нему. Ее лицо оказалось на уровне его подбородка. Он наклонился. Поцелуй был долгим и приятным.

Она снова что-то произнесла по-грузински.

Он вздохнул, засмеялся:

– Мне все это так надоело. Я действительно не знаю грузинского языка. Господи, что мне сделать, чтобы вы мне все поверили?

– Я сказала: «ты мне нравишься», – посмотрела ему в глаза Тамара. Он замолчал. После этих слов всякие разговоры были ни к чему.

В этот момент в дверь решительно постучали. Тамара очень спокойно поправила пиджак и села в кресло, доставая вторую сигарету. А он отправился открывать дверь.

На пороге стоял высокий, полный, весь седой грузин в какой-то войлочной шапочке. Он словно сошел с картин грузинских кинорежиссеров, таким колоритным и забавным был его вид.

– Это ты друг Давида? – спросил он своим звучным голосом, – Здравствуй, дорогой. Я Автандил. Любую помощь окажу для друга моего друга. Сейчас увезу тебя отсюда.

Он прошел в комнату, увидел Тамару. Женщина, едва услышав голос гостя, потушила сигарету и вскочила, словно подброшенная пружиной.

– И ты здесь, – как-то совсем не сердясь сказал Автандил, – смотри, чтобы твои девочки нашего гостя не обижали. Найду потом Шалву и сотру его в порошок.

Женщина побледнела, но ничего не осмелилась сказать.

– Вино пили, – увидел на столике стаканы Автандил, – это хорошее дело. Сейчас едем ко мне. Там уже стол накрыт.

– Батоно Автандил, – вынужден был отвечать по-русски Дронго, – я... как бы вам сказать... плохо говорить русский язык.

– А по телефону говорил хорошо, – удивился Автандил.

Дронго и женщина посмотрели друг на друга, чуть улыбнувшись. Ей было неприятно, что Автандил упомянул ее имя вместе с именем Шалвы Руруа. Ему было неловко, что Автандил так с ходу раскрыл его инкогнито.

– Если хочешь, возьмем переводчицу, – показал на Тамару Автандил, – она хорошо знает и русский, и английский. Поедешь с нами? – строго спросил он у женщины.

Та, очевидно, не посмев отказать, кивнула головой.

– Вот и хорошо. Пойдемте со мной, гости дорогие. Там уже такой стол приготовлен.

– Едем, – обреченно сказал по-русски Дронго. Один такой веселый грузин может завалить всю операцию. Впрочем, он так же успешно завалил операцию с другой стороны.

– А вы довольно неплохо говорите по-русски, – не удержавшись, ядовито произнесла Тамара.

– Пришлось научиться, чтобы передать через вас привет вашему знакомому Руруа, – отпарировал он.

Они посмотрели друг на друга и вдруг громко расхохотались.

Автандил, не понявший, отчего они смеются, развеселился еще больше.

– Едем ко мне, такой пир устрою!

В лифте Дронго молчал, а Тамара спросила у Автандила:

– А когда мы вернемся? Поздно?

– Не бойся, – загрохотал Автандил, – всем скажу, ты у меня была. Твоя репутация не пострадает.

Он, видимо, мог сказать еще что-то, поэтому Тамара, быстро сказав «спасибо», испуганно замолкла.

У выхода из лифта стоял сам директор гостиницы и несколько администраторов. Тут же был участковый милиционер. Увидев Автандила, он отдал ему честь.

– А-а, – махнул рукой на него Автандил, – моего друга в номере чуть не убили, а ты спал где-то. Гнать тебя нужно отсюда.

Он добавил еще какие-то слова на грузинском, отчего у директора и всех остальных тревожно вытянулись лица.

Дронго обратил внимание, что даже вечно сонные швейцары вытянулись по стойке «смирно». «Каким авторитетом пользуется здесь этот Автандил, – подумал он, – если так его встречают в гостинице. А Тамара, та просто боится его злого языка. Интересно, чем он занимается?»

Они вышли из гостиницы. Перед зданием, прямо у дверей, стояла большая черная «Чайка», атрибут некогда высшей власти в стране. Впереди находился милицейский «жигуленок» с двумя работниками ГАИ. Увидев Автандила, они выскочили из автомобиля, отдавая честь.

«Что происходит? – в который раз подумал Дронго. – Все это представление похоже на какой-то водевиль».

Уже в автомобиле он наклонился к Тамаре.

– Что происходит? – спросил он опять по-английски. – Кто такой этот Автандил?

Она впервые взглянула на Дронго с каким-то интересом.

– А вы действительно не знаете? – спросила женщина. – Это же наш премьер-министр. Он Председатель Совета Министров Аджарии.

Сотрудники Михеева давно обратили внимание на бешеную активность людей Хотивари, опрашивавших всех работающих в гостинице «ночных бабочек». Из этого был сделан вывод, что к Мосешвили, возможно, приходила женщина. Это было наиболее логически правильное объяснение его пребывания в гостинице. Но несмотря на то, что сотрудники уголовного розыска шли буквально по пятам бандитов, ничего обнаружить не удалось ни первым, ни вторым.

Чижов с Михеевым составили настоящий график допросов и с утра начали мучить вопросами всех работавших в тот день дежурных, администраторов, уборщиц, буфетчиц, швейцаров, подсобных рабочих. Водитель такси, приехавший в ту ночь, тоже ничего нового сказать не мог. Его просто вызвали по телефону, сказав, что нужно будет ехать в Шереметьево. Тщательная проверка в аэропорту тоже не дала никаких результатов. По утрам из Шереметьева-1 и Шереметьева-2 вылетало большинство самолетов, это был самый пик нагрузки, и установить, в какой именно хотел сесть Мосешвили, если вообще хотел, не представлялось возможным. Бесконечные, изнурительные, ничего не прибавляющие к общей картине допросы продолжались.

Неожиданную информацию дали офицеры полковника Дмитриева. Во-первых, им удалось установить, что через фирму проходили миллионы рублей, не учтенных никаким налоговым ведомством.

Во-вторых, было абсолютно точно установлено, что ряд казино, принадлежащих фирме, занимается отмыванием «грязных денег». И, наконец, в-третьих, по компьютерным распечаткам удалось установить, что недавно Мосешвили снял со своего счета в «Континенталь-банке» большую сумму, около пятисот тысяч долларов. Как раз в день убийства.

Версия ограбления как-то не укладывалась в обычную схему, слишком известным авторитетом был погибший. Но следовало отработать и ее. В банк поехали Михеев, Чижов и Стеклов.

Предупрежденный об их визите вице-президент банка Новиков встретил их прямо на улице, любезно провел в офис, предложил кофе и согласился ответить на любые вопросы. Он делал вид, что ему нечего скрывать. Новиков подтвердил факт выдачи гражданину Мосешвили суммы в пятьсот тысяч долларов наличными. Но Мосешвили приезжал за ними не один. Вместе с ним было по меньшей мере пять человек его помощников и сотрудников, уверял Новиков. Они приехали на двух автомобилях и, забрав деньги, спокойно уехали.

– Вы часто так выдаете деньги своим клиентам? – не выдержал Чижов. – Вот такие большие суммы?

– Почти не выдаем, – не моргнув глазом, ответил Новиков, – просто гражданин Мосешвили был нашим известным клиентом. Мы полностью доверяли ему.

– А как с постановлением правительства, – спросил Михеев, – есть запрещение осуществлять операции в крупных суммах через наличный расчет? Вам не кажется, что вы нарушаете закон?

У Новикова стали круглыми глаза.

– Мы никогда не нарушаем закона, – сказал он убедительно, – у нас есть разрешение правительства осуществлять часть платежей путем наличных расчетов. Мы выдаем зарплату большинству учреждений Москвы.

– Конечно, – саркастически сказал Михеев, – вы ведь такие друзья московской мэрии...

На этот раз Новиков ничего не ответил.

Собственно, после подтверждения выдачи денег можно было уезжать. Здесь трудно было найти еще что-нибудь. Все работавшие в банке знали Мосешвили, и вряд ли кому-нибудь из кассиров или банковских работников могло прийти в голову, что Мосешвили будет в эту ночь один именно в гостинице «Украина». Версия об ограблении как-то не укладывалась в привычные рамки услышанного. Для этого требовалось безумное количество роковых совпадений. И уж, во всяком случае, грабители не оставили бы закрытых чемоданов, где находилось еще более тридцати тысяч долларов.

• Предыдущая
• 29/61
• Следующая