Опекун. Вне закона (СИ) - Траумер Ронни - Страница 28

Но он был боссом моей мамы… – «теперь он твой босс» – голос продолжает толкать меня на преступление.

Такие, как он, не заводят отношения, не создают семью, тем более с девушками младше него вдвое. Ещё мама говорила, что её босс часто не ночует дома, иногда даже по три дня не появляется. Ясно, где он пропадал, – между ног разных девиц, а может, и нескольких сразу.

Эти мысли царапают что-то внутри, злят и одновременно делают больно.

Я никогда не любила мужчину, всё, что я знаю о любви – это из прочитанных романов. Но ведь в книжках всегда всё преувеличивают, приукрашивают. Не испытывала это чувство и не могу с точностью ответить на вопрос: что я чувствую к этому мужчине?

Ненависть – это определённо. Но говорят, от ненависти до любви один шаг. Так ли это?

А как же его слова? Что он хотел мне сказать? Что ненавидит? А за что? Что я ему сделала?

Начав дрожать, скорее, от нервов, чем от холода, я встаю с пола и ложусь на кровать. Уснуть я уже вряд ли смогу, в голове рой мыслей и домыслов. По опыту знаю, что у Марата настроение меняется по щелчку пальца. А если добавить, что он был пьян, завтра будет всё, как раньше. На меня будут рычать, унижать, оскорблять, приказывать мне, и только в офисе он превращается в человека. Там он ведёт себя адекватно, оставляя ссоры в пределах этой квартиры.

К моему счастью я всё же засыпаю почти перед рассветом и просыпаюсь ближе к обеду. Посмотрев на часы, я вскакиваю с кровати как ошпаренная. Мы давно должны были быть в офисе, и, забыв о случившемся ночью, я бегу в ванную. Через полчаса я уже одета в один из брючных костюмов, который одобрил Самойлов.

Ещё тогда, когда мы были в том бутике в первый мой рабочий день, видимо, пока я была в примерочной, он распорядился подобрать мне гардероб, потому что вечером в моей комнате обнаружились куча пакетов и коробок с логотипом известного бренда. Не скажу, что обрадовалась новому гардеробу, несмотря на то, что вещи красивые, выбирала их не я.

Выхожу из комнаты, глубоко вдохнув, и с бешено стучащим сердцем. Одета, обута, на лице ноль косметики, и волосы собраны в короткий хвост – всё как хозяин любит. В доме непривычно тихо: домработницы не наблюдается, не слышно ни звука. Аккуратно ступая, я прохожу в гостиную и вздрагиваю, когда вижу у окна мощную фигуру.

Самойлов стоит лицом к панорамному окну: в белой рубашке, ноги на ширине плеч, руки спрятаны в карманы брюк. Лёгким покашливанием обозначаю своё присутствие, и Марат едва голову к плечу наклоняет.

– Я проспала, прости… те, – севшим голосом говорю. – Не знаю, как так получилось, – вру, прекрасно зная, как.

Марат разворачивается, осматривает меня с головы до ног, буквально сжигая меня дотла. Воспоминание о вчерашнем безумии обрушивается на меня как горячий поток воды. Моментально в жар бросает, тело покрывается потом, а щёки печёт, словно на них кипятка брызнули. Неторопливым, спокойным шагом Самойлов приближается ко мне, но останавливается у стола, где лежат какие-то бумаги.

– Это твой договор, – произносит, схватив с поверхности стола пару бумаг. – О трудоустройстве в моей фирме, – поясняет и протягивает мне. – Тебе надо подписать, – на секунду встречаемся взглядами.

Я месяц в его офисе работаю, и никакого договора не было, с чего он вдруг решил официально всё устроить?

– Если хочешь дальше работать, – добавляет, заставляя мою челюсть встретиться с полом.

Мне дают выбор? Что-то новое.

– Это карточка, – протягивает прямоугольный пластик.

– Опять?..

– На твое имя, – перебивает, не давая возможности возмутиться. – Здесь твоя зарплата, – объясняет, закрывая мне рот. – Это пропуск, – ещё один пластик. – Ты сможешь навестить маму, когда захочешь, – произносит, и я вижу на пропуске название клиники. – Я предупредил, тебя пропустят в любое время дня и ночи.

– Что происходит? – не выдерживаю, запутавшись окончательно.

– Телефон новый, – берёт коробочку, которую я даже не заметила. – Твой я разбил, – признаётся, но мне всё равно, я хочу понять, что происходит. – Мои контакты, – кладет на коробку визитку. – Если что-то понадобится…

– Марат… Давыдович, что происходит? – снова спрашиваю, держа в руках все эти вещи.

– Ты едешь домой, – отвечает, говорит то, что я мечтала услышать все три месяца.

Так почему эти слова не приносят мне облегчения и радости?

– Собери свои вещи, водитель тебя отвезёт, – последнее, что он проговаривает перед тем, как развернуться и уйти по лестнице на второй этаж, где находится его кабинет.

Первым делом, приехав к своему дому, я постучалась к Юле. Могла бы, конечно, сначала отнести вещи в квартиру, но у меня их немного. Я забрала только свои, те, что купил Марат, я не взяла. Мне ничего от него не нужно, ничего из того, что могло бы мне напоминать о проведённом времени в его апартаментах. Вряд ли я что-то забуду, то есть точно не забуду, но всё же.

– Линочка? – удивлённо на меня смотрит тётя Тамара, мама Юли. – Куда ты пропала, девочка? – кидается на меня с объятиями женщина. – Как Катя? От Юли никаких ответов не дождёшься, бросит пару слов, но никакой конкретики, – тараторит соседка и по совместительству подруга мамы.

Они сблизились давно, часто вечерами встречались, когда мы с Юлькой детьми были. Нашли общий язык, поняв, что судьбы у них похожи: обе остались без мужа и с ребёнком на руках.

– Стабильно, как говорят врачи, – говорю то, что мне самой известно. – Юлька дома? – спрашиваю и заглядываю в квартиру.

– Нет её, засранки такой, – отвечает с улыбкой. – Наверное, опять с этим своим парнем куда-то ушла.

– С парнем? – округляю глаза я.

– Да, только не говори, что ты не знаешь, – с подозрением на меня смотрит. – Она мне ничего не говорит, уверяет, что он хороший и надёжный, а мне этого мало, я должна познакомиться, сама убедиться, что он хороший. У меня только одна дочь, я ради неё живу и не позволю, чтобы она связала свою жизнь с кем попало, – на одном дыхании всё проговаривает.

Я уже и забыла, какая тётя Тамара болтушка, даже соскучилась по её живой энергии. В роскошной квартире Самойлова мне не хватало жизни. Простой, обычной, с болтовней ни о чём.

– Знаю, конечно, знаю, – спешно проговариваю, чтобы успокоить соседку и не подставить подругу.

– Смотрите у меня, – предупреждающе произносит. – Не посмотрю, что взрослые, отлуплю так, что на попе сидеть не сможете, – сыплет угрозами, а мне смеяться хочется.

Сколько её помню, она всегда такой была. Если моя мама спокойная и тихая женщина, то мама Юли, как ураган, собственно, как и сама Юля.

– Лина? – раздаётся с лестницы голос подруги.

– А вот и она, – фыркает тётя Тамара.

– Привет, мам, я к Лине поднимусь, – спешно проговаривает, схватив меня под локоть.

– Зайдите и поешьте, я как раз суп сварила, – кричит женщина, но подруга уже тащит меня наверх.

– Какой ещё парень, Юль? – шёпотом спрашиваю.

– Ты, коза такая, где тебя носит? Месяц от тебя ни слуху ни духу. Я тебе все волосы повыдёргиваю, – ещё одна решила мне пригрозить.

Яблоко от яблони, как говорится.

– И я рада тебя видеть, – улыбаюсь, не скрывая своей радости.

– Рада она, – кивает несколько раз нервно, ключи из моих рук вырывает, и сама открывает дверь в квартиру. – Слава богу, что Сеня сказал, что ты в порядке и работаешь у этого твоего деспота…

– Сеня? – застываю в дверях.

– Сеня, – хватает меня за руку, тащит в коридор и дверь за мной захлопывает. – Так, рассказывай! – требует, толкнув к дивану и заставляя присесть.

– Дай мне хоть осмотреться, меня здесь целую вечность не было, – возмущаюсь и подрываюсь встать.

– Здесь ничего не изменилось, цветы поливает мама, окна открывает каждый день, даже прибирается иногда, – придерживает меня на месте. – Я слушаю.

Зная подругу, понимаю, что выбора у меня нет, и она от меня не отстанет, так что следующие полчаса я рассказываю в подробностях, где пропадала целый месяц.