Остаться сильным (СИ) - "shellina" - Страница 38

Женщина посмотрела на меня и внезапно покраснела, опустив глаза. Она была еще даже не пожилая, видимо рано родила своего придурка Мишку. И что её так смутило? Вроде бы я даже одет прилично.

— Мама, ну чего ты, всё же обошлось, — в дом ввалился тот самый Мишка и сгрёб внезапно разревевшуюся мать в охапку. — Вы уж извините её, переволновалась немного.

— Иди уже, успокой мать, — я махнул рукой, и Миша утащил всё ещё плачущую женщину.

Я снова сел за стол, а Ира пристроилась напротив меня.

— Ты могла бы записку какую-нибудь оставить, что ли, — сказал я, когда первый голод был утолен.

— Да, понимаешь, некогда было. Я тебя ждала, на стол накрыла. Машка опять еды натаскала. А баню Миша истопил. И тут прибежала молодая совсем женщина, чуть старше, чем мы. Плачет, говорит, что какая-то нечисть к её дитю подбирается. Я по нечисти не очень, но побежала за ней. А там не нечисть была, а мавка. Ну, у меня с этими тварями особое отношение, сам знаешь, — я кивнул. Пока она силу не контролировала, мавки были её самыми частыми визитерами. — Я эту дрянь развеяла, а тут мать Миши пришла. Они как начали меня вдвоём благодарить, я чуть ноги смогла унести, — мы переглянулись и расхохотались. Да, людская благодарность иной раз пострашнее, чем месть будет. От молодой мамаши удалось отделаться, её девочка как раз проснулась. Я вовремя успела, — серьезно добавила она. — А вот от матери Миши избавиться было сложнее. А как она покраснела, когда тебя во всей красе разглядела, — Ира хихикнула. — Твоя татуировка действует на женщин как дубина. Когда у тебя длинные рукава такого эффекта нет.

— Ты преувеличиваешь, — я критично посмотрел на свою руку. Татуировка как татуировка. Ну да, кажется, что пламя живое и шевелится, когда мышцы играют, но всё равно она меня просто дразнит. — Хотя, если ты хочешь, я тебе её сейчас полностью покажу.

— Хочу, — и на этот раз Ирина первой потянулась ко мне.

Стук в дверь заставил нас отпрянуть друг от друга.

— Да чтоб тебя! — я встал и повернулся лицом к двери, сложив руки на груди. У меня за спиной глухо материлась Ирина. Надо же, я и не думал никогда, что она столько слов нехороших знает.

Миша, а это был он, вошёл и начал топтаться у порога.

— Ну, что ещё стряслось? — я не выдержал первым. А то мы так до утра простоим друг напротив друга.

— Да я за мамку извиниться пришёл. Просто никто ещё после встречи с той тварью живым не возвращался, вот она и... — он махнул рукой. — А у нас сегодня танцы, — внезапно выпалил он. — Может пойдёте? А то что-дома-то всё время сидеть?

— Танцы? — мы с Ириной переглянулись. — Подозреваю, что это мало чем на императорский бал похоже. — Я задумался. Ещё не ночь, спокойно нам провести вечер вряд ли удастся, может действительно на деревенские танцы сходить? — Ты как, хочешь потанцевать?

— Ну, я даже не знаю, — протянула Ира.

И тут с улицы раздался какой-то грохот. Он сначала нарастал, а потом начал удаляться.

— Это ещё что такое? — я повернулся к Мише, и по его недовольной роже быстро определил, что ничего хорошего.

— Нелюбинские заявились. И откуда только про танцы прознали? Дорога-то теперь безопасная, вот и прикатили, черти полосатые.

— И на чём это они на таком громком прикатили?

— На мотоцикле. Чтоб у них коляска уже отсохла и отвалилась, — с чувством произнёс Миша. — Небось опять всемером, козлы припёрлись.

— Так, постой, помедленнее, — я поднял руку. — Они приехали из Нелюбино на мотоцикле с коляской? — Миша кивнул. — Зимой? — Он снова кивнул. — Всемером?

— Ну да, — он посмотрел на меня удивленно, мол, а что тут вообще такого?

— Убейте меня, но я должен это видеть, — простонал я, и метнулся в комнату, чтобы переодеться. Ирина прошмыгнула следом, и уже через пять минут мы шли за Мишей, который почти бежал впереди нас, показывая, где у них тут проходят танцы.

Егор свернул на знакомую улочку и уже хотел остановиться возле кафе, но тут Люсинда чуть слышно застонала.

— О, нет, только не это.

Ушаков проследил за её взглядом и чуть слышно выругался, потому что выяснять отношения с бывшим парнем Люси, с которым он сцепился у неё дома и из-за которого получил по роже довольно тяжелым чемоданчиком, было последним, чего бы ему сейчас хотелось. На щеке, кстати, остался синяк, который деды сразу и не разглядели из-за отросшей за ночь щетины, но вот когда Егор побрился... Собственно, прадед частенько стал добавлять в конце своей замечательной истории про покушение в собственном доме, что правнук его не спас и не защитил, потому что был деморализован — уж слишком крепко ему от девицы до этого прилетело.

Ушаков покосился на Люсинду. Если бы девчонки сейчас с ним не было, он бы, пожалуй, всё-таки зашёл в кафе, и сделал бы это весьма демонстративно, чтобы рыжий видел его. Егор реально оценивал свои силы и прекрасно осознавал, что бывший парень Люси ему не соперник, так что он практически ничем не рисковал. Но втягивать её в эту сомнительную авантюру он не захотел, поэтому просто свернул в проулок и, отъехав подальше, остановился.

— И что будем делать? — он повернулся к застывшей с глядевшей в одну точку Люсинде. — Не знаю, как ты, а я всё ещё хочу есть. Эй, я здесь, — он помахал рукой перед лицом девушки.

— А, что? — она повернулась к нему, и моргнула. — Что ты сказал?

— Ты всё ещё скучаешь по этому рыжему чучелу? — довольно резко спросил Егор.

— Нет, — она помотала головой. — Не знаю.

— Зато честно, — он невесело усмехнулся. — Но, обед никуда не делся, и нам всё так же надо обсудить, что там придумал Керн. Ресторан?

— Нет, поехали ко мне, у меня приготовлен обед или ужин, всё зависело от того, когда я вернусь, так что и поедим, и всё обсудим, — решительно предложила Люсинда.

— Хм, как скажешь, — машина тронулась. — А где выделенная тебе Керном машина?

— У неё сегодня плановое обслуживание. Мы договорились с водителем, что сегодня я обойдусь без него, лицензионная палата недалеко от моего дома находится, а больше на сегодня ничего не запланировано. Я же не знала, что мне так быстро удастся освободиться. Обычно меня гораздо дольше мариновали.

— Значит, мне повезло, а то я бы мог и до вечера тебя прождать, — Егор хмыкнул и затормозил на том самом месте, где однажды уже ставил машину, возле весёлого дома, в котором жила Люсинда.

Они молча поднялись на второй этаж и так же молча прошли на крохотную кухню. Егор сел за стол, стоящий рядом с окном и бездумно смотрел на улицу, размышляя, что он тут вообще делает? Ведь ему определенно не рады.

— Так о чём говорил Константин Витальевич? Я его, если честно, совершенно не поняла, — Люсинда села напротив Егора. На обед был суп, который оказался на удивление вкусным, и Ушаков даже не сразу ответил, потому что увлекся едой. Когда тарелка опустела, он откинулся на спинку стула и сыто улыбнулся. Вот теперь можно и поговорить.

— Керн предложил поставить в качестве одного из слоев защиты так называемый контур страха. Он назван так, потому что вблизи от него начинаешь чувствовать беспокойство, совершенно иррациональное, не имеющее под собой никакой видимой причины. Так работает некрофон, который вплетён в саму структуру контура, и который мало кто может, но проблема не в этом. В конце концов сам Керн прекрасно сможет справиться именно с этим слоем. Вот только контур включает в себя просто кучу разных слоев, в большинстве своём магических, которые плотно переплетаются друг с другом, как самая лучшая сталь. Настолько плотно, что в итоге становится не понятно, где начинается один слой и заканчивается другой. — Егор задумался. — Ну, допустим, я смогу сделать основу, всё-таки это был бы интересный эксперимент. Но что делать с наполнением этой основ — ума не приложу, — он посмотрел на Люсинду, а потом перевёл взгляд к окну. — У тебя есть какие-нибудь предложения?

— У меня есть кое-что получше, — она вытащила телефон и нашла в телефонной книге номер. — Тихон, добрый день.