На расстоянии поцелуя (СИ) - "Lieutenant Lama" - Страница 20

— Амин... — Трусь промежностью о каменную эрекцию под собой, отрываюсь от сочных губ со вкусом клубники и жары: — Амин, пожалуйста... Амин, я... — Неуместные слова, готовые сорваться с языка немного отрезвляют своей горечью. Ещё рано, ещё слишком рано. Я его ещё совсем мало знаю.

Я смотрю в зелёные сияющие глаза. В этих глазах не нежность и не ласка, в них яростный животный голод, запертый под сотнями замков. Он хочет меня. И он держится ради меня. Глупыш.

Я улыбаюсь, оглаживая руками это красивое лицо с сильными подбородком и скулами, уютно устраиваюсь на твёрдом члене, скрытом от меня всего лишь парой слоёв ткани.

Амин не улыбается в ответ. Он опускает свои голодные глаза на мою шею, ведёт по ней ладонью, надавливает не сильно, но властно. Не как в прошлый раз. В прошлый раз он спросил разрешения сделать своим. В этот раз Амин уже считает себя в своём праве. И это так первобытно и возмутительно, и одновременно так правильно и желанно.

На периферии сознания проскальзывает мысль, что я — свободный человек и не должен позволять такого, но ни одной мысли о том, чтобы воспротивиться и не подчиниться, ведь я хочу этого. Хочу быть его омегой. С самого начала хотел.

Амин молча расстёгивает ещё одну пуговицу на моей рубашке, и мягкий хлопок скользит по плечу, открывая почти зажившую метку на моём плече.

— Скажи, ты ведь игрался с собой без меня, Эмиль? — спрашивает размеренно и тихо, но я чувствую, как зловеще клокочет желание в его животе. Амин гладит свою метку шершавой подушечкой большого пальца, и меня словно пронзает током. Я вздрагиваю и выгибаюсь у него на коленях, завороженно наблюдая за тем, как жадно этот альфа смотрит на два едва заметных прокола на светлой коже.

— Да, — шепчу, сжимая его крепкие плечи. Все бы отдал лишь бы увидеть эти плечи обнажёнными. И эти бёдра. И эту задницу. И член. За него я бы отдал всё и даже больше.

— И здесь. — Он продолжает мягко массировать метку, отчего я неконтролируемо теку и подрагиваю всем телом. — Ты трогал себя здесь? Ласкал мою метку?

— Да... — уже почти выхныкиваю, потираясь о него бёдрами. Такими темпами я намочу свои джинсы.

Амин нежно дует на место укуса, затем влажно лижет и снова дует, и от этого меня начинает натурально потряхивать, я чувствую себя так, словно если хотя бы немного, хотя бы на одно мгновение сожму член в руке или коснусь напрямую текущей влажной дырки, то кончу в тот же миг.

— Несносный мальчишка, — ухмыляется Амин. — Как ты мог трогать себя в одиночку?

— Тебя же не было рядом... — Я возвращаю ему усмешку, и мы встречаемся глазами. Смотрим друг в друга с пару мгновений. — А мне было очень... — Я выразительно выстанываю: — Очень грустно.

— Мне тоже было очень одиноко, — говорит Амин, поглаживая преданно выгибающуюся под его руками поясницу. — Но я копил секрет для тебя.

— Но для этого ты ведь и поставил метку... — улыбаюсь я. — Чтобы я мог думать о тебе, пока тебя нет рядом...

— Ты всё же прочитал статью о метках, которую я прислал, — хмыкнул он. — Любопытный омега. И непослушный.

— Накажешь меня за то, что слишком часто и сладко думал о тебе по ночам? — Улыбаюсь соблазнительно и широко, разглядывая карие и жёлтые вкрапинки на зелёных радужках.

— Непременно, — шепчет Амин уже куда-то в шею, ласково и жадно выцеловывая чувствительные местечки.

До меня внезапно доходит: мы целовались. Мы целовались!

— Разве ты совсем обо мне не думал? — спрашиваю с притворной грустью и покорно позволяю вновь наклонить мою голову вбок. Снова оголить метку, сняв рубашку с обоих плеч. Ткань неудобно собирается в локтях, лишая возможности поднимать руки.

— Я думал о тебе постоянно, — выдыхает Амин со страстью. — Думал, как заберу тебя домой и буду очень долго любить тебя в своей постели. Думал, как покажу тебе Целит. Тебе понравится. Тебе не может не понравится. — Амин приникает губами к метке, невинно, нежно и коротко зацеловывая её в хаотичном порядке. А я в его руках дрожу и задыхаюсь от разнообразных чувств. — Я бы очень хотел поцеловать тебя на мосту Вайласы...

Смутно-знакомое название приятно тревожит сердце, но я не могу вспомнить, где я это слышал. Я пытаюсь, ловя образы за хвост, но все мысли вылетают из головы, когда Амин вновь касается своей метки языком. Он лижет её широко и сильно, как если бы пил мои соки, устроившись между раскинутых ног.

— Амин... — шепчу бессвязно, цепляясь в сильные предплечья мёртвой хваткой и выгибаясь под невообразимым углом. — Амин, я... Пожалуйста...

И я сам не понимаю, о чём прошу, но, кажется, понимает Амин. Ему хватает один раз провести ладонью между раздвинутых ног, впечатывая грубую джинсу между упругих ягодиц, нажать большим пальцем удивительно-точно и ровно, так, как надо, словно он всё-всё обо мне знает, словно он ЧУЕТ, и я вытягиваюсь, сжимая челюсти, сжимая пальцы на чужих руках, сжимаясь внутри, так, словно он там и может ощутить моё удовольствие своим телом. Кончаю, тонко всхлипывая в шею своего альфы, что пахнет утончённо и тихо даже сейчас.

Глазам становится влажно, и я прикрываю их, обмякнув на коленях у Амина.

— Из-за тебя я испортил уже вторые брюки, — успокоившись после оргазма, смеюсь ему в шею, прежде чем отлепиться от такой уютной груди и начать приводить себя в порядок. Обычно я не стыжусь в такие моменты, но с Амином мне немного неловко. Потому что он человек более строгих нравов и потому что он мне небезразличен.

Он успокаивающе гладил меня по спине, пока я приходил в себя, и, теперь, заглянув в самые красивые на свете глаза, я уже не вижу той страсти и голодной ярости, а вижу лишь нежность и участие, забавно контрастирующие с едва ли опавшим стояком, который я ощущаю упирающимся в свою задницу.

— Я схожу возьму тебе новые, — мурлыкнул Амин, зарываясь носом мне в ключицы. — Какой у тебя размер? — И посмотрел снизу вверх огромными глазами котёнка.

Я не выдержал, рассмеялся громко и погладил его по короткой тёмной шёрстке.