Без права на подвиг (СИ) - Респов Андрей - Страница 81

Уже в сумерках под вновь разыгравшийся ливень мы добрались до административного блока. Сложили ящики в коридоре, под охрану дневального и поплелись в барак. С одежды текло в три ручья, в ботинках противно хлюпало. Сил хватило снять мокрую одежду и развесить на спинках нар. Запасливый Родин поделился парой старых немецких газет, по старой советской привычке скомканных и засунутых внутрь ботинок. За неимением сушилки хоть какое-то подспорье.

Уже лёжа на нарах, закутавшись в старое, пропахшее застарелым потом, одеяло, я под мерный храп старшего писаря пытался анализировать ещё один прожитый день в Цайтхайне. Как ни странно, но сегодня я устал в разы больше, чем во время пребывания на угольном разрезе. Сотни опрошенных бойцов всё ещё калейдоскопом измученных лиц кружились в моей голове.

Где-то на задворках сознания мелькнула и пропала мысль о так и не встреченном сегодня гауптмане Кригере. Ну и фиг с ним, с чёртушкой. Пока без надобности. Мало ли какие дела у вернувшегося издалека контрразведчика нашлись в отделе «3А»? Всё равно никто из подопечных от него никуда не денется. Да и среди писарей с полицаями у абвера наверняка есть свои информаторы. Тот же Труманис, к примеру. Ох, не нравится мне этот персонаж. Плакатный антисоветчик.

Уже в полудрёме вспомнилось, как в сумерках, на марше из форлага наша колонна с полицаями упёрлась на пересечении дороги с узкоколейкой в караван из вагонеток, заполненных трупами, которые, словно бурлаки, тащили лагерные санитары.

Воспоминание отогнало сон и ввергло в состояние глухого раздражения: и чего добиваются подпольщики в своём упрямстве, противясь организации массового побега? Выгадать для оставшихся ещё месяц-другой жалкого, тяжёлого в своей безысходности, унизительного существования. По мне, так лучше сдохнуть, но утащить за собой в могилу хотя бы одного фашиста или полицая. Но кто я такой, чтобы судить этих людей?

Вырос и прожил всю свою сознательную жизнь, как ни крути, в достаточно благополучной стране. Не в изобилии, но и не голодал. Не испытал на себе ни тягот войны, ни эмиграции. Всегда был и стол, и дом. Чего уж там, если честно, я благополучный обыватель с интеллигентскими заморочками, которого лишь последние полгода суют носом в дерьмо разного сорта и степени вонючести. Остаётся лишь отплёвываться и выгребать по мере возможностей.

Итак, завтра ночью час икс. Тянуть больше нельзя. И хотя я ещё не выяснил на 100 %, где сейчас может быть фройляйн Шерман, нужно определяться с точками эвакуации. И пока перетруженный за день мозг не отключился, надо попробовать войти в управляемую фазу медитации для получения информации по точкам эвакуации.

Несмотря на усталость, погружение в состояние глубокой медитации получилось с первой попытки. На этот раз подсознание подсунуло видение не пустыни, а заснеженной вершины горы под ночным звёздным небом. Мир вокруг замер без движения. Ни единого звука, ни дуновения ветерка. Лишь холод и безмолвие.

Я сосредоточился и мысленно произнёс, синхронно шевеля губами: «Точки эвакуации. Миссия два.»

Целую минуту ничего не происходило. Я даже успел немного заволноваться. Как вдруг окружающее пространство залило густым молочно-белым сиянием. Мир вокруг меня сузился до снежной сферы пятиметрового диаметра. Я же завис в самом её центре. Причём это не было состоянием невесомости, как принято его описывать. Я был словно впечатан в окружавшую меня вязкую субстанцию. Несмотря на её относительную упругость, она была достаточно податлива, чтобы не сковывать движения. Более того, она не мешала ни дышать, ни смотреть. Хоть я и сомневался, что действительно совершаю дыхательные движения, находясь в выстроенном подсознанием мире.

Не заставило себя долго ждать и появление обещанной географической карты местности, в которой я находился. Стоило мне попытаться подробнее рассмотреть детали, или, возможно, виртуальная карта уловила импульсы моего нейротрона, передаваемые на мышцы глазных яблок, как масштаб видимого участка немедленно укрупнился и изображение стало напоминать обычную проекцию в навигаторе. Причём все названия населённых пунктов, обозначения дорог, мостов, ландшафта были легко различимы и понятны.

Все места давно продуманы и выбраны ещё во время ночных бдений в арбайткоманде, осталось лишь подобрать одно из мест поблизости с угольным разрезом и второе резервное, если всё же дамочка-Демиург окажется не там, где предполагается. Рискованно? Отчасти. Пашка же говорил, что я могу один раз изменить точку рандеву. Правда, появится там делегация по встрече не ранее, чем через 12 часов. Что при наличии на хвосте погони не самое приятное время. Значит, стоит быть предусмотрительнее.

Итак, что там требовалось? Озвучить место рандеву? Делается!

— Выбор объекта Прима.

Точка в десяти километрах к северо-, северо-западу от города Мост. Чехия. Карта дёрнулась всего на мгновение. Картинка без всякого с моей стороны дополнительного усилия стала укрупнятся. От скачка масштаба слегка закружилась голова.

Хвала моей памяти, запомнившей все повороты и перекрёстки по дороге к угольному разрезу! Ещё тогда моё внимание привлекла почти незаметная извилистая просёлочная дорога, живописно свернувшая от основного шоссе в лохматые дебри елового леса, перемежающегося стыдливо проглядывающими желтоватыми скальными выступами.

Сейчас же я с удовлетворением отметил, что уже в нескольких километрах от автобана эта дорога ныряет в широкую уютную ложбину у горного основания, разрезанную несколькими ручьями и целым каскадом мини-водопадов.

Живописно, а главное, приметно! Есть, объект прима! Уловив мой эмоциональный всплеск, карта застыла. Участок ложбины на несколько секунд вспыхнул по периметру алым контуром и запульсировал в такт ударам сердца. Отсчёт пошёл. Ближайший месяц меня с Демиургом будет ожидать здесь комитет по встрече. Что ж, едем дальше.

— Выбор объекта Секунда. Вариативная точка. Крепость Кёнигштайн. Окрестности Дрездена. Юго-восток.

Снова секундное мельтешение разноцветных полос. А вот и он. Красивый, величественный. Неудачное местечко, чтобы спрятаться. Но выбор его был в первую очередь обусловлен тем фактом, что немцам вряд ли придёт в голову искать беглого военнопленного рядом с другим лагерем.

В частности, Oflag IV-B Koenigstein с польскими и французскими офицерами, находящийся почти в сердце Германии, уж точно не в списках поисковой ягдкоманды. Скалистое плато, просматриваемое со всех сторон. Удобные коммуникации: шоссе с нескольких направлений, река Эльба, красивый и, что важнее, сложный ландшафт. И ещё — замок виден с очень большого расстояния. И если придётся добираться пешком, это станет для меня важнейшим аргументом. Хотя я, конечно, предпочитаю передвигаться на колёсах. Тем более что от Цайтхайна, как и от города Мост до Кёнигштайна по великолепными немецким автобанам два-три часа езды. Даже с учётом просёлков. Всё, принято!

— Отправить инфопакет! — после привычно вспыхнувшего алого контура я, наконец, расслабился. Образ снежной сферы медленно померк и начал растворяться в сером мареве, сквозь неё медленно проступил душный сумрак лагерного барака. Сердце продолжало стучать в ушах, с каждым вздохом замедляя свой темп.

За сумбуром разгулявшихся мыслей и образов я почти не заметил, как отключился.

Поэтому резкое пробуждение от настойчивой тряски за плечо показалось продолжением моих размышлизмов.

— А? Что? Кто?!

— Нэ журысь, хлопче. Пиднимайся, Тэличко, Кригер к сэбэ вимагаэ! — я не сразу разобрал спросонья голос разбудившего меня человека.

Уже на выходе из барака под фонарём, разглядев Вайду и двух полицаев, поёжился: одежда не успела просохнуть, а отсыревшие ботинки при каждом шаге натирали лодыжки. Но дискомфорт в большей степени вызывала не физическая боль, а настойчиво бьющиеся в висках вопросы: «Почему посреди ночи и для чего прислали за мной полицаев?» К тому же посыльным мог быть любой рядовой прихвостень, а не цельный командир одной из двух рот лагерной полиции.