Н 4 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 45

Я сразу же стянул футболку, подавил желание посмотреться в зеркало, прижал подбородок к шее, осматривая пострадавшую ключицу. Дарина, которая видела ее каждый день, зачем-то снова провела пальцами, надавила.

— Вот так не больно? — Я помотал головой. — А вот так? Руку теперь подними. — Я поднял, она чуть потянула ее назад, и в этот момент в дверь постучали и, не дождавшись приглашения, вошла Лиза, округлила глаза. Теперь я ощутил себя той полуголой девочкой. Дарина, нужно отдать ей должное, не шарахнулась от меня, поздоровалась с Лизой, но без особой радости:

— Привет, сестрица. Присядь пока.

Блин, Дарина же внучка сестры или брата генерала Вавилова, то есть Лизина троюродная сестра. Лиза, похоже, все-таки приревновала и все внимание сосредоточила на Дарине, словно меня тут нет.

— Можно, да, посмотреть, как ты моего парня совращаешь?

Часто слышал от женщин «увела из семьи». Типа пасется бычок на лужайке, а тут пришла воровка и увела болезного. Вот сейчас почувствовал себя тем бычком и хотел сказать: «А меня спросить» — но подумал, что Дарина может обидеться, и потому промолчал.

Дарина вздохнула и ответила, на нее не глядя:

— Опоздала ты, а то бы и раздеть его попросила помочь — а теперь, видишь, сам может.

Лиза прищурилась, но ничего не сказала. Я ей писал, что сегодня собираюсь снять бандаж, и про массаж Рины писал — вроде бы она нормально реагировала. Да и вообще думал, что с нею будут проблемы, все-таки девушка из обеспеченной семьи, должны быть капризы, то-се, ан нет! Нормальная девчонка оказалась, с ней нескучно, если интеллект оценивать, то как будто и не восемнадцать ей. Ну, загоны детские, это у всех, многим сложно обуздать эмоции, когда гормоны бурлят.

— Пациент полностью здоров, — объявила Дарина голосом строгой учительницы, искренне желая, чтобы эта мажорка поскорее ушла.

Завидует, что дед троюродной сестры обеспечил своим детям и внукам будущее? Или что-то личное? Сейчас этого все равно не узнать, я надел футболку, накинул ветровку.

— Спасибо, Рина, за помощь.

Лиза ушла не прощаясь. Мы с полминуты молча топали по коридору, и наконец она не выдержала, пожаловалась:

— Она меня с детства не любит, потому что я красивее, и у меня всегда было все лучшее. Сперва игрушки и вещи. Теперь, вот, — она взяла меня под руку, — парни. Поедем в номер?

Она соблазнительно облизнула губы, и у меня случилось раздвоение желаний: тело, предвкушающее удовольствие, воскликнуло «да-а-а!», а разум напомнил про самолеты. То есть о том, что надо укреплять мышцы и связки. Тело предложило компромисс: сделать это… в общем, в процессе. Ум возразил, что теперь Лиза будет приезжать чаще, и у меня скоро закончатся деньги — раз, два — эти встречи в ущерб главной цели, а цель у меня — Высшая лига, а потом еврокубки и чемпионат мира в США и Канаде.

Как бы так сказать, чтобы ее не обидеть? А то начнется женская любимая песнь: «Я так хочу, чтобы ты много зарабатывал, но все время проводил со мной, неужели это так сложно?»

— Солнце, ты не обидишься, если я часок позанимаюсь? Нужно приходить в норму, а то наши проигрывают.

— Ну что ты такое говоришь? Надо значит надо. Я поучу пока английский. Ты на поле пойдешь?

И снова Лиза меня удивила: вместо нытья проявила взаимопонимание. Определенно в каждым днем все больше ее люблю.

Переодевшись, я оставил Лизе медицинское заключение и отправился в спортзал разминаться. Результат меня не порадовал: я меньше месяца проносил чертов бандаж, но теперь не мог сделать элементарного: мышцы дрожали, связки ныли. Хотелось дать нагрузку побольше, а когда начнется крепатура, подлечиться, но я поостерегся.

Все это сделаю завтра, сегодня просто подготовлю тело к нагрузке.

Как и планировал, занимался я час, а потом вернулся к Лизе, мы условились, что она будет ждать на трибунах. Она и ждала, увлеченная конспектом так, что заметила меня, только когда на ее тетрадь упала моя тень. Встрепенулась, улыбнулась и предложила странное:

— Слушай, а можно я мяч попинаю, хоть прочувствую, как это.

Мой взгляд остановился на ее белых кроссовках, и в голову пришла замечательная идея:

— Нужно. Я встану на ворота, а ты будешь забивать.

— Ух, круто!

Развлекались мы так часа два. Поначалу Лиза вообще мазала по мячу или била по скользящей — так, что мяч катился мне в ноги, но под конец он стал лететь выше, и я немного поработал руками. Ничего не болело, хотя, конечно, ее неумелый удар по силе несравним с ударами профи.

Димидко, провожающего Анжелику на рабочее место, я заметил раньше, чем он — меня, что неудивительно: Саныч обнимал врачиху за талию, а она хохотала, то прильнув к нему, то погладив по спине. Увидев меня, Анжелика остановилась, кивнула вперед, и Димидко тоже посмотрел на меня, погрозил мне кулаком и ринулся в атаку.

Лиза, глядя, как он стремительно приближается, спросила:

— Это же ваш тренер? К нему что, жена приехала?

— Врачиха наша новая, — вздохнул я, оставляя свое занятие.

— Рехнулся? — возопил Димидко издали. — Хочешь усугубить? Кто тебе позволил?

В его голосе прямо-таки проскользнули интонации Анжелики. На поле Сан Саныч не пошел, поманил меня. Лиза поняла без слов, что нужно сделать:

— Иди, я выписку принесу. — Она побежала к сумке, поставленной прямо на траву.

Больше всего сейчас Димидко хотел меня обматерить, но сдерживался из-за Анжелики, а потому его интеллигентные ругательства звучали фальшиво.

— Чокнулся? — продолжил разоряться он. — У тебя кость еще хрупкая, пока теперь окрепнет…

— Поверьте, вы неправы, — ответил я, обращаясь к нему на «вы», чтобы не ронять его авторитет в присутствии дамы сердца. — Я полностью здоров, врач разрешил тренироваться, но без фанатизма, конечно.

К тому моменту подошла Лиза, протянула выписку, Димидко вырвал ее из моих рук и отдал Анжелике, которая впилась взглядом в бумажку, вскинула бровь, не веря своим глазам. Чего она хочет, было не разобрать.

— Если верить этой бумаге, он прав, — резюмировала она, обращаясь к Сан Санычу.

— Как ты достал эту выписку? — не унимался Димидко. — Кто врач? Это подсудное дело.

Вот так номер! Раньше Димидко себя так вел единственный раз, в первый день, когда его назначили нашим тренеров в «Динамо-2», и он нагонял на нас страху. Выходит, и сейчас выпендривается перед Анжеликой.

— Хотите — проверьте, снимок-то в поликлинике остался.

Чуя назревающий конфликт, Лиза, которая ощущала себя не в своей тарелке, скользнула ладонью по моей руке.

— Я пойду. Встретимся за воротами. — Она нашла силы улыбнуться Димидко и Анжеле: — До свидания.

Грубить внучке Вавилова Димидко не стал, просто сжал челюсти, стараясь сделать зверское лицо.

— Подожди, Лиза! — Я поспешил за ней.

— Ты куда это? — донеслось в спину.

— Я ж на больничном, мне нельзя напрягаться, — не удержался я от колкости.

Хотелось и игру с «Кремнем» припомнить, и то, как он себя вяло вел, но я не стал.

Черт те что. Был нормальный адекватный мужик, а превратился в оленя во время гона. Вот чего он кидается? Права была Дарина: ничего хорошего от врачихи ждать не стоит. Правильнее сейчас наведаться к парням, да и к ветеранам — не помешало бы. Провести, так сказать, разъяснительную работу.

Лиза снова меня удивила:

— Получается, ваши уже вернулись? И этот главный… Латыш, литовец, кто он?

— Неважно. Директор команды, да. Лев Витаутович.

— Тогда давай я тут в кафешке тебя подожду, поучу пока, а ты реши свои вопросы.

Девушка поцеловала меня в щеку и побежала к спортбар, а я рванул в другую сторону, думая, что Анжелика точно не о моем здоровье заботится. Ей нужно, чтобы было так, как ей хочется, причем — даже ценой здравого смысла, и это не помощь, а скорее вредительство.

В отличие от Димидко, парни после проигрыша были злыми и подавленными. Как и я, они заметили в его поведении некие странности, но лишь проницательный Микроб увязал их с появлением Анжелики. Из ветеранов поведение тренера обеспокоило только Матвеича. Поскольку Димидко к нему прислушивался, а от нас, желторотиков, мог отмахнуться, он обещал чуть прочистить Сан Санычу мозги. Впрочем, надежд на положительный эффект мало: если начался у человека гон (во всех смыслах), то воззвание к разуму неэффективно. Нам надо запастись терпением, пока он не выздоровеет. А мне — убедить Дарину стиснуть зубы, ведь именно она принимает на себя основной удар.