Иного не желаю. Часть вторая (СИ) - Лошкарёва Виктория Витальевна - Страница 5

Мой супруг, усмехнувшись, несколько раз провёл своим возбужденным органом по лицу другой девушки, и тут же с силой запихнул свой член назад – в довольно закричавшую от его движения женщину. При этом та, чья голова находилась ниже…

Меня резко вытошнило прямо на каменную кладку дорожки.

— Ох, Тая, — запричитала Настя, — пойдем скорее в замок. Тебе хорошо бы прилечь - немного подремлешь, успокоишься…

Отказавшись от успокоительного и любых прочих лекарств, я с трудом добрела до комнаты – новой комнаты, которую мне выделили в замке, и, не раздеваясь, легла на кровать, накрывшись покрывалом с головой, пытаясь хотя бы таким детским способом отгородиться от всего, что причиняло мне дикую боль.

Я отказалась от ужина, от чая, отказалась от разговора с Ильёй Романовичем и даже попросила Настю оставить меня ненадолго в одиночестве.

Но когда Гильермо постучался в мою дверь, я не смогла ему не ответить.

— Прости меня. — Упал на колени мужчина, стоило мне только открыть дверь в комнату. — Прости, я не должен был говорить всего этого.

— Ты должен был сказать это раньше.

Гильермо замер, так и не подняв на меня взгляда.                                          

— Что? – горько усмехнулась я. – Опять какие-то правила оборотней?

— Никто не имеет права встревать в отношения истинной пары. Никто не имеет права встревать в отношении Альфы с его самкой.

Самкой. Не женщиной, не женой…

Самкой.

— А наказание? — вяло поинтересовалась я.

— Казнь, разумеется, — пожал плечами Гильермо. И впервые посмотрел мне в глаза.

— По законам оборотней, Тая, я давно смертник. Но я не мог промолчать. Ты… — Гильермо взял мои ладони в свои руки и осторожно сжал их. – Тая, мы с детства мечтаем об истинной паре – той, которая станет смыслом нашей жизни; той, которая подарит мир нашему зверю и счастье нашей человеческой половине… Так случилось, что ты не моя суженая, не моя истинная пара, но в тебе я нашёл всё, что искал. Ты сильная, но в то же время ранимая, искренняя, но осторожная, чувствительная, но не импульсивная. Может, ты и не родилась специально для меня, но ты — идеальная моя половинка.

— Гильермо, — судорожно выдохнула я. – Я никогда не хотела, чтобы ты как-то неправильно истолковал нашу дружбу…

— Знаю, — усмехнулся мужчина. — Я просто хочу, чтобы ты знала, почему я не смог промолчать.

Он поднялся на ноги – и теперь снова был уверенным в себе, воинственным оборотнем.

— Прогонишь меня? – спросил Бета, прищурившись.

Я нервно – даже истерично – рассмеялась.

— Гильермо, я только что узнала, что мужчина, от которого я жду ребенка, изменял и врал мне.… Сейчас не самое лучшее время.

—Идеального времени никогда не будет, — покачал головой мужчина. – Но я должен знать, простишь ли ты меня за то, что я сделал. Только это.

Слегка развернувшись – так, чтобы мне не пришлось встретиться с ним взглядом, я честно ответила:

— Мне не за что тебя прощать. Не ты творил всю эту дикость.

—Тая…

— Прости, — перебила я Гильермо. – Давай поговорим позже – я устала и хочу отдохнуть.

— Как скажешь, — легко согласился бета, но я уже догадывалась, чего стоит это его согласие… В любом случае, я пусть и ненадолго, но отвоевала себе немного времени для одиночества.

Заперев за Ги дверь, я вернулась в кровать и почти сразу же провалилась в беспокойный, тревожный сон – под стать моему душевному состоянию.

Сначала мне приснилась сереброволоска из замка Валуа, которая, недовольно качая головой, просила меня вернуться домой. Затем приснился и сам замок — я бегала по его многочисленным темным коридорам за Илюшей, который, невесть как, оказался там. Мальчик не играл – он просто не хотел со мной разговаривать, требуя отстать от него, а когда я всё же догнала малыша у покоев Этьена, Илюша в один момент обернулся им самим – и уже взрослый Этьен, ругаясь по-французски, погнался за мной.

А в это время другая сереброволоска, которую я тоже уже однажды видела в своём сне — с карими, почти золотыми глазами, поймав меня в одном из коридоров замка, схватила за руку, и, открыв одну из ближайших дверей, вытолкнула… в помещение московского ресторана.

Я будто со стороны увидела себя прежнюю – в черном дорогом платье, на каблуках и немного подшофе. Она – то есть та, прежняя я – пела, стоя на сцене ресторана… И что-то тёплое лилось в ответ на обнажённые эмоции прежней Таи. Вдруг «та, прежняя я» повернула голову и… ласково улыбнулась Гильермо, который, оказывается, также находился сейчас в ресторане; именно от него к той Тае шла теплая волна любви и симпатии. А вот Этьена я нигде не видела.

Правда, стоило мне о нем подумать, как скрипнула дверца – и серебровласка с золотыми глазами, заглянув внутрь, печально посмотрела на меня.

— Я не могу его удержать.

И тут же с другой стороны зала возник знакомый силуэт моего мужа – черное, злое пятно.

— Нет! – закричала я, проснувшись от собственного крика.

Это был сон. Всего лишь сон.

Тая

Несмотря на то, что часы показывали только два утра, засыпать по-новой я не захотела — боялась, что снова провалюсь в кошмар с Этьеном.

И так достаточно…

Помаявшись с полчаса в кровати, почувствовала, что дико проголодалась и решила спуститься вниз, на кухню.

Замок спал.

Двигаясь по пустым, отдающим эхом, коридорам впавшего в ночную спячку замка, я то и дело мысленно возвращалась назад, к своему сну.

Что это, банальная усталость? Реакция на стресс? Может, игра подсознания… — Или всё-таки что-то, что находилось за гранью рационального объяснения.

Я усмехнулась, понимая, как глупо размышлять о рациональности мышления в мире, где есть оборотни … и ментальная связь между парами.

Дойдя до кухни, я проверила холодильник и его содержимое.

Пожевала немного запечённого холодного мяса, съела ломтик сыра, и, в конце концов, решила приготовить себе омлет.

Пока я возилась со сковородой, пока взбивала яйца с молоком, в коридоре послышались осторожные шаги – а вслед затем на кухне появилась и Настя.

— Охрана сказала, что ты проснулась и покинула комнату, — сообщила Настя, обеспокоенно разглядывая меня. — Как ты себя чувствуешь, Тая? Тебя что-то тревожит?

— Плохие сны и отвратительные мужья, — горько усмехнулась я. – Насть, давай не будем пока об этом.

Настя, казалось, без сил упала на стул.

— Если бы всё было так просто. – Она устало потёрла лицо и снова повторила, – … если бы всё было так просто…

Обреченность в её голосе заставила меня мгновенно напрячься.

— Он? – я с опаской посмотрела в коридор. – Он – там?

— Нет, — покачала головой Настя. – Кирилл отвёз Этьена куда-то за пределы стаи. Но надолго ли… Тая, понимаешь, что Этьен имеет на тебя все права.

— Понимаю, — хмыкнула я. — Я, как говорят оборотни, его самка – сука, принадлежащая этому оборотню. А значит, рано или поздно, он вернётся. Снова.

— Да, – кивнула Настя. – Он обязательно вернётся.

— И всё начнётся по-новой?

Моя подруга осторожно пожала плечами.

— У нас не так много вариантов до родов. Пока ребенок не родится, тебе придется периодически встречаться с Этьеном, чтобы он мог подкармливать вашу дочку своей силой.

Масло на раскалённой сковородке угрожающе зашкворчало, постепенно окрашиваясь в коричневый цвет – но я не спешила заливать взбитые яйца на разогретую поверхность.

Аппетит внезапно полностью пропал.

Отставив миску с взбитыми яйцами в сторону, я выключила плиту и с тоской посмотрела на Луну.

— Что я в этой жизни делаю не так, Насть? — горестно вздохнула я, сложив руки на своём животе. – Почему мне так не везёт? Сначала, когда мама ещё была жива, сердобольные бабушки во дворе жалели нас обеих: отец –де, кабель, гуляет, тратит деньги на своих шлюх. А затем, когда мама повесилась, показывали пальцем уже на меня одну: «он, мол, сиротка идёт; с ней надо быть осторожней, а то вдруг она тоже такая же ненормальная, как её мать. А я в это время только и боялась, что могу вырасти с «подпорченной кровью» своего отца. Знаешь, как это страшно, когда ты живёшь в полном одиночестве, когда никому нельзя довериться, нельзя рассказать всей правды? Когда ты отслеживаешь каждое своё слово, каждое своё действие и надеешься – от всей души надеешься, что не сойдешь с ума окончательно.