Убийство по расписанию. Завещание для всех желающих - Леонов Николай Иванович - Страница 65

– Дорогая, только давай без членовредительства! – предостерегающе прошептал Гуров. – Если хочешь, можешь убить эту тетку взглядом.

Маргарита бросила на него короткий взгляд, медленно сделала два глубоких вдоха и постепенно, с видимым усилием, успокоилась. Неторопливо разжала кисть, положила нож на стол и подняла голову, намереваясь что-то сказать.

Но не успела. Потому что со своего места торопливо поднялась Римма Сергеевна, в руках у нее был бокал, на дне которого плескалась пара глотков красного вина.

– Понимаю, что сейчас всего лишь утро, и, возможно, некоторые сочтут этот жест не совсем уместным или несвоевременным, но я хочу сказать тост. Сейчас вас обнесут бокалами, в которых налито символическое количество вина, не пьянства ради, а для того, чтобы расставить все точки над «i». Остановить толки, прервать противный шепоток за спиной и ответить хамам, что позволяют себе открытые выпады. К слову, должна заметить, что слишком многие за этим столом тщательно хранят собственные тайны, обнародование которых будет иметь для них катастрофические последствия. Эти тайны мне хорошо известны, а оппонентам стоит задуматься и быть крайне осторожными. По одной простой причине: если кто-то попытается ущемить интересы моей внучки или мои собственные, а также станет порочить светлую память моего любимого зятя, он или она об этом сильно пожалеет. И даже маска правдолюбца или борца за справедливость, временно натянутая на лицо, никого не спасет.

Среди притихших гостей пробежал едва слышный шепоток.

– У всех есть бокалы? – уточнила Римма Сергеевна. – Хорошо. Тогда, собственно, сам тост. Предлагаю выпить за Николая Петровского! Чудного человека, верного товарища, щедрого мецената, талантливого руководителя и одаренного мастера с золотыми руками!

«Да!», «Точно!», «Все сказанное совершенно верно!», «Подписываюсь буквально под каждым словом!» – начали раздаваться возгласы со всех сторон. Некоторые из гостей встали и подняли свои бокалы.

– Погодите, это еще не все, что я собиралась сказать, – прервала женщина поток одобрительных фраз. – Николай Петровский никогда не был слабонервным трусом, не стал он им и перед смертью!

– Останови ее! – успел шепнуть Маргарите Гуров. Но молодая женщина, как, впрочем, и все присутствующие, была несколько ошарашена, поэтому никак не отреагировала.

А Римма Сергеевна продолжала говорить дальше.

– Николай не кончал с собой, и выводы бестолковых следователей не смогут убедить меня в этом! Потому что его коварно убили! И я догадываюсь, кто это сделал. На жизнь Николая покусился тот, кто был загнан в угол и, вероятно, не мог поступить иначе, но эти обстоятельства все равно не оправдывают столь жуткий и варварский поступок. Могу лишь добавить, что возмездие обязательно настигнет преступника, будь то законы государства или законы кармические. За что и предлагаю выпить всем присутствующим.

С этими словами она выпила вино, поставила бокал на стол, развернулась и, не отвечая на многочисленные реплики и вопросы, направленные в ее сторону, гордо удалилась из столовой.

В комнате поднялся невообразимый гам и шум, кажется, каждому, кто сейчас находился здесь, было что сказать, и он постарался это сделать. Каждый человек намеревался высказаться во что бы то ни стало, и, как следствие, никто не слушал, что говорят другие. Разве что Гуров попытался понаблюдать, за реакцией присутствующих и отследить самые любопытные комментарии. Но за общим гвалтом, стоящим в столовой, было очень сложно определить, кому какой комментарий принадлежит. Что до выражений лиц, то все они казались одинаково испуганными, шокированными или растерянными. И если убийца действительно присутствовал во время этого провокационного тоста, он сумел сохранить выдержку и ничем себя не выдал.

Пока окружающие обменивались мнениями, обсуждали произошедшее или, спешно закончив завтрак, расходились кто куда, Гуров отвел Маргариту в сторону и, глядя прямо ей в глаза, произнес:

– Это был очень опрометчивый шаг. Пытаться спровоцировать преступника, особенно если он находился среди гостей, может быть небезопасно! Но что сделано, того не изменить. Главное сейчас – не оставлять Римму Сергеевну одну и попытаться расспросить ее обо всем. Полагаю, это лучше всех у тебя получится.

– Ошибаешься, Лева! – Рита специально выделила имя своего собеседника и тут же замолчала, потому что в этот момент мимо них на всех парах пролетела дама, недавно обсуждавшая возможное банкротство Алексея. Она явно норовила уловить обрывок разговора. – Все как раз наоборот, – продолжила Рита. – Сейчас бабушка ничего мне не расскажет, из природного упрямства. К тому же, думаю, она просто бравировала, преувеличивала, а на самом деле ничего толком не знает.

– Не скажи, как-то же она сделала вывод, что произошло убийство! Кроме того, не забывай, что Римма Сергеевна находилась в особняке и в тот роковой день, и накануне, и сразу после него. Она могла видеть или слышать что-то подозрительное, что позволило ей сделать собственные выводы. Или могла узнать от слуг нечто интересное, такая возможность существует. В любом случае чем гадать, необходимо поговорить с женщиной.

– Я постараюсь, только ничего не обещаю.

– Ладно. И еще один момент: объясни бабушке, что с этой минуты ей следует быть очень осторожной.

– А именно?

– Красок, конечно, не сгущай, сильно пугать ее не нужно. Просто скажи, что для твоего спокойствия ей следует соблюдать некоторые меры безопасности. Не оставлять дверь комнаты открытой, особенно на ночь. И постараться никуда не выходить в одиночестве. В доме больше нет огнестрельного оружия?

– У отца был один револьвер. Его взяли на экспертизу и до сих пор не вернули. Но чемоданы и сумки гостей, как вы понимаете, на входе никто не осматривает, так что точных гарантий дать не могу.

– А в доме есть сейф?

– Разумеется, их несколько. В кабинете отца, за картиной. Ключи от него, полагаю, находятся у Натальи Викторовны.

– Правда? А почему не у Стеллы?

– Такой порядок завел отец, – пожала плечами Рита. – Если он уезжал по делам или в отпуск, ключи поручались экономке, вне зависимости от того, брал отец с собой Стеллу или оставлял дома. Но не подумайте, отец не боялся воровства или нечистоплотности с ее стороны – эти действия не имели смысла, ведь недостачу легко вычислить. Кроме того, у Стеллы всегда была карта с приличной суммой на собственные расходы, в этом он ее не ограничивал и никогда особо не контролировал. Да и в сейфе нет ничего особенного, может, какие-то рабочие бумаги и некоторая сумма наличными на ведение хозяйства. Стелле просто нельзя было поручить ничего важного, она не особо умна и быстро привела бы бытовые дела в хаотичное состояние.

– А как же украшения? Я лично видел на Стелле дорогие кольца и сапфировый с бриллиантами гарнитур. Да и у бабушки имеются любопытные драгоценности.

– Для личных украшений имеются сейфы на кодовых замках в комнатах Стеллы, бабушки, отца и моей. Вернее, той, что раньше была моей. Но папа называл их «шкафы с замком», считал не особо надежными и слишком много украшений в особняке держать запрещал из соображений безопасности. Он арендовал два больших сейфа в банке, в одном хранились фамильные драгоценности, в другом – неприкосновенный запас наличных. Ключи от этих сейфов, полагаю, сейчас находятся у семейного юриста и будут вручены наследникам в день оглашения завещания.

– Понятно. Значит, ничего особо ценного в свободном доступе в доме не имеется?

– То, из-за чего стоило убить? Конечно же, нет. К тому же тогда нужно было нападать на бабулю или лучше Стеллу, отец в личном сейфе держал всего лишь часы и пару запонок и перстней.

– Да, для серьезного вора это не добыча.

– Конечно, нет. Кстати, хорошо, что напомнил, тот гарнитур, который Стелла выставляет на всеобщее обозрение, ей лично не принадлежит, поскольку она не родила отцу детей, которые могли бы его унаследовать. Таковы условия брачного договора. Те драгоценности, что презентовались лично ей, находятся в безраздельной собственности Стеллы, фамильные драгоценности вручались очередной жене отца лишь на время. Стелла могла надевать эти вещи на какой-то значимый раут или выход в свет накануне убийства, а потом, пользуясь смертью отца, просто не вернула назад, в банк.