Шестое правило дворянина (СИ) - Герда Александр - Страница 4

— На что намекаешь?

— Ты же знаешь принцип, — пожал он плечами. — Не бьют только дохлую собаку, а живую пнуть всегда желающие найдутся.

— С этими как-нибудь разберемся, самое главное, чтобы друзья не забывали.

Владыкин посмотрел на меня, мы чокнулись и опустошили свои бокалы.

— Ваше сиятельство, там эти... организаторы торжеств прикатили, — отвлек нас начальник охраны. — Прикажете пустить?

— Само собой, — ответил я и с сожалением посмотрел на пустую бутылку. — Пусть начинают заниматься.

— Слушаюсь.

— Что за организаторы торжеств? — удивленно спросил Миша. — Ты решил пиршество устроить?

— Ну, не то чтобы... Но думаю будет весело. Пойдем пока в дом, не будем им мешать.

Мы не спеша вернулись в дом, где за неторопливой беседой уделали еще одну бутылочку сухого вина и даже начали раздумывать над третьей. Не знаю, чем бы это все закончилось, но пожаловавшие практически одновременно девчонки, прервали наш мужской разговор.

Как оказалось, девушки были знакомы между собой. Владыкин тоже несколько раз виделся с Соловьевой на различных приемах, так что оставалось лишь мне познакомиться с Лизуновой.

Татьяна и в самом деле оказалась весьма симпатичной девушкой. Высокая стройная брюнетка, которая не лезла за словом в карман — она явно была во вкусе Михаила. Они даже были чем-то неуловимо похожи друг на друга.

В общем, что бы он мне не говорил, а для меня дело было вполне ясным и теперь оставался лишь один вопрос — как скоро их семьи породнятся?

Ну а повеселились мы на славу. Марина угадала с компанией, так что организовано все было на самом высшем уровне. Отличная кухня, хорошее обслуживание, персонал угадывает наши желания по одному лишь взгляду — молодцы, что сказать.

Эпическим финалом вечера стал фейерверк, на который я выкинул изрядную сумму. Но оно того стоило. Грохот стоял такой, что мы еще минуть пять не слышали друг друга после того как он закончился. Да и небо светилось как днем. Думаю, даже некромантам в далекой галактике было видно зарево от ярких огней.

Я смотрел на Соловьеву и Лизунову, которые радовались салютам как маленькие девчонки, пил вино и улыбался. Какой все-таки прекрасный выдался вечер.

Почаще бы такие дни, вот только не получалось. И что-то подсказывало мне, что в следующий раз повторить нечто подобное получится не скоро.

Великое Московское княжество.

Москва.

Имение Бирюковых.

Вот уже который день герцогиня Амелия Захаровна Бирюкова сходила с ума от злости и отчаяния. Арест ее единственного ненаглядного сыночка, любимого Порфиши, потряс ее настолько, что она пришла в себя лишь на следующий день после этой новости.

Поначалу она просто не могла поверить в произошедшее и думала, что все это одно сплошное недоразумение. Но оказалось нет. Все было всерьез. Причем настолько, что она чувствовала себя рыбой, которую внезапно выбросило на берег.

Что она только не делала. Обивала пороги высоких фамилий, обрывала телефоны, несколько раз наведывалась в имперскую канцелярию, но все было без толку. С ней никто не хотел разговаривать, ее никто не хотел видеть и даже более того — здороваться с ней тоже стало дурным тоном.

Она не могла поверить, что все может измениться так быстро. Совсем недавно с ней добивались встречи самые влиятельные особы империи, а теперь она превратилась в старуху, от которой воротили нос и старались не замечать.

Окончательно ее добил унизительный обыск, которому подвергли ее имение. Агенты тайной канцелярии как саранча наводнили дом, задавали ей нелепые вопросы, а потом начали изымать все ценности, которые так долго копил ее муж, затем сын, да и она приложила к этому руку.

Все это выглядело сплошным кошмаром, который мог произойти с кем угодно, но только не с ее семьей. Этого не могло произойти с ее любимой кровиночкой — умницей Порфишей! Однако, произошло...

Точку поставил Бестужев, который был у нее несколько дней назад. Мерзкий, тощий, бледный сукин сын, специально заехал, чтобы поглумиться над ее горем. В этом у нее не было никаких сомнений.

Официально он якобы уведомил ее о возможном приговоре и лишении их семьи дворянства, но вот на самом деле он хотел еще больше унизить ее, растоптать! Как уничтожил ее сына, который теперь томится в застенках. Мясник!

Конечно, почему бы ему не поиздеваться над бедной женщиной, у которой совсем нет поддержки? Пять лет назад не стало мужа, теперь вот, возможно не станет сына... Кому она будет потом нужна? Да что потом — от нее уже сейчас шарахаются как от чумной, а когда она останется совсем одна и вовсе забудут.

Ну, а если случится то, о чем ей дал понять этот сукин сын Бестужев, то жить и вовсе незачем. Да и где прикажете? Имение пожалованное отберут, а ее отправят в дом престарелых для таких как она обнищавших дворян... Или даже не дворян, если титула лишат...

Поначалу мысли об этом занимали все ее время, которому она потеряла счет. Да и вообще, перестала обращать внимание на многие вещи. Если так разобраться, то герцогиня даже не припомнит, когда в последний раз ела и ела ли вообще. Что делала? Тоже не припомнит в точности.

Временами начинала искать в пустых комнатах огромного дома Порфишу, который уже должен был вернуться со службы, но найти его не могла. Тогда она вспоминала, что произошло, без сил опускалась в кресло, проводила там какое-то время, а потом все начиналось снова...

Но понемногу Амелия Захаровна пришла в себя. Сначала припомнила все, что ей сказал Бестужев. Затем текст прочитанных ей бумаг, в которых описывалось все содеянное ее сыном... И после этого картина начала для нее немного проясняться.

Разумеется, виной всему этот мальчишка... Соколов... Сын изменника, которому отрубили голову на Красной площади несколько лет назад. Эта фамилия давно была на слуху в их доме — Порфирий не раз упоминал ее. Сначала редко, а затем все чаще и вот случилось так, что он и вовсе отправил его в застенки.

Никаких сомнений у нее на этот счет не было. Убрал его с дороги, чтобы самому занять место поближе к Императору — это дело ясное. Да еще и Бестужева подкупил, сука такая. Вот только так просто для него это не закончится. Хоть эти крысы практически все из дома повытаскивали, а кое-какие секреты у нее имелись. Муж у нее умел тайники придумывать, да и был кое-кто, у кого перед их родом должок имелся. Кровный должок.

Она услышала, как в парадной тихо хлопнула дверь. Затем заскрипели полы под осторожными тяжелыми шагами и вскоре в комнате появился он. Огромный как гора человек по кличке Испанец.

— Ты ли это, барон Леонор де Линьола? — спросила старуха, когда он вошел.

— Я, ваше сиятельство, — ответил человек и посмотрел по сторонам. — Вы совсем одна?

— Как видишь, — вскинула она руки. — Гостей у меня больше нет, а слуг я сама разогнала, чтобы они не смотрели на меня как на таракана. Садись со мной рядом.

Барон взял один из стульев, поставил его перед герцогиней и сел на него, закинув ногу за ногу. Смуглое лицо, шрам на правой щеке, тяжелый мрачный взгляд карих глаз... Он молча смотрел на нее, ожидая что скажет Амелия Захаровна.

— Видишь, что на самом деле значит человеческая благодарность? — улыбнулась старуха. — Стоит произойти маленькому недоразумению и вот уже рядом с тобой никого нет.

— Я знаю, как это бывает, — кивнул Испанец.

— Ну да, — хихикнула Бирюкова. — Кому как не тебе знать об этом.

Постепенно ее смех перешел в сдавленный кашель и барону потребовалось подождать не меньше пяти минут, пока она сможет продолжить.

— А как у тебя с памятью? Ты помнишь об услуге, которую когда-то оказал мой муж твоему отчаянному отцу? Помнишь, что жив сейчас лишь только потому, что твои враги были замучаны до смерти в подвалах тайной канцелярии?

— Не забыл, — ответил Леонор де Линьола и погладил свою окладистую седую бороду.