В ожидании апокалипсиса - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/44
• Следующая

– Только не говорите, что вы не знаете Леву Когановского, – упрямился Бетельман, – он надоел мне до такой степени, что стал являться даже во сне.

– Думаю, он больше к вам никогда не подойдет, – многозначительно произнес Дронго.

– Да? – удивился его собеседник. – Очень хотелось бы вам поверить. А то, согласитесь, очень неприятно, избавившись от советской мафии в СССР, попадать в руки этой же мафии в Америке. Если бы они были стопроцентными американцами, мне не было бы так стыдно.

– Сегодня утром Когановский звонил к вам и пообещал больше не приставать.

– Знаю я его шутки, – махнул рукой врач. – Вы думаете, я поверил?

– И все-таки вам придется поверить мне на слово. Когановский больше не появится у вас в доме. Я сумел убедить его не приставать к вам.

– Да? – Бетельман снял большие роговые очки. – Можно узнать, чем обязан такому вниманию?

– Можно. Я из советской разведки.

Дронго подумал, что Бетельман сейчас умрет. Прямо на месте. На него жалко было смотреть. Он держал в руках очки, жалобно моргая и как-то растерянно оглядываясь. Целую минуту он не мог выговорить ни слова.

– Откуда вы? – наконец выдавил врач.

– Из КГБ.

– Ой! – воскликнул Бетельман. – Что вы такое говорите, – он немного отдышался, – разве сейчас есть КГБ?

– Как видите, есть.

– Да, да, вижу. – Врач снова заморгал. – Скажите, вы не от Левы Когановского? – вдруг заподозрил он какой-то подвох.

– Нет, – терпеливо ответил Дронго, – я приехал из Москвы. Приехал к вам, Семен Аронович Бетельман, бывшему жителю Баку, проживавшему ранее по адресу: Гоголя, 14. Вы работали в отделе Министерства культуры. Вашим прямым начальником был Давуд Исмаилович Велиев. Его заместитель, до известных событий в Баку, – Вартан Акопов. Еще какие-нибудь подробности нужны или вы мне верите?

– Верю, – вздохнул собеседник, и лицо его посерело. Он быстро надел очки, поправил волосы. Страх сидел в нем даже здесь, в свободной Америке, на Брайтон-Бич. Страх семи десятилетий, и вытравить его из памяти было невозможно.

– Что вам нужно? – тихо спросил врач.

– Сначала я передам вам привет от вашей сестры Софы.

– Спасибо. Как она там?.. Вы ее арестовали? – чуть поколебавшись, спросил Бетельман.

– За что? – изумился Дронго. – Слушайте, не нужно так мрачно смотреть на жизнь. У нас девяносто второй год. Все давно кончилось. СССР уже нет. И КГБ, кстати, тоже. А ваша сестра после Нового года выезжает в Израиль.

– Да, да, я понимаю, – согласился Бетельман, когда до него дошел смысл сказанного. – Как нет КГБ? А вы откуда?

– Я вам просто объяснил, чтобы вы сразу поняли. Я представляю советскую разведку, вернее, российскую в данном случае. Мы хотим сделать вам выгодное предложение.

– Вы хотите, чтобы я стал вашим агентом? – изумился собеседник, всплеснув руками. – Вы с ума сошли?

– Нет. Этого я не хочу. У вас есть брат в Англии, к которому вы завтра поедете. Вы могли бы узнать у него, когда он может встретиться со мной? Это очень важная встреча. А потом вы позвоните мне.

– Я не сделаю этого, – твердо заявил Бетельман, – не впутывайте в грязные истории моего брата. Если вы хотите замарать меня – ваше дело, но мой брат – английский гражданин. Он живет в Великобритании уже тридцать лет. Я не стану передавать наш разговор.

«Старый дурак», – подумал Дронго.

– В таком случае, – угрожающе заметил он, – у вашего брата будут крупные неприятности.

– Боже мой, какие неприятности?

– Он потерял недавно весьма секретные документы. Ему удалось доказать, что они сгорели во время пожара в его доме. Но если их найдут и передадут его руководству… Вы меня понимаете?

Бетельман снова снял очки. Молчал довольно долго. – А вы говорите, что КГБ уже нет, – почти неслышно произнес он.

– Мне нужно с ним увидеться, – твердо повторил Дронго. – Просто передайте ему наш разговор. А он пусть сам решит, что ему делать.

– Хорошо, – вздохнул собеседник, – в конце концов могло быть и хуже. Знаете, я ведь однажды уже имел счастье познакомиться с вашей организацией, – он снова надел очки, – в пятьдесят первом, в Баку, меня вызвали, интересуясь, куда делся мой брат? Он во время войны попал в плен к румынам и сумел сбежать. Позже он переправился в Египет, ну это вы, наверное, знаете. Так вот, меня мучили тогда целый день, но я действительно не знал, где мой брат. А я ведь был совсем молодой, еще школьник. И вот теперь, сорок лет спустя, вы все-таки нашли меня и его.

Дронго не ответил.

Бетельман вдруг взмахнул руками.

– Вы знаете, почему это кафе называется «Наргиз»?

Дронго знал, но снова промолчал.

– В Баку была очень красивая женщина. Ее звали Наргиз. И в честь ее на приморском бульваре открыли кафе, названное именем прекрасной дамы. Романтично, вы не находите? А потом здесь, в Бруклине, на Брайтон-Бич, бывшие бакинцы тоже назвали свое кафе «Наргиз» в память о той удивительной атмосфере Баку шестидесятых годов.

– Зачем вы мне это рассказываете? – спросил Дронго.

– Я вот сейчас подумал, а после вашей смерти назовут вашим именем хотя бы скамейку в каком-нибудь сквере города? Вам не страшно, молодой человек? Или вы действительно считаете, что все вы – супермены? «Герои невидимого фронта», так, кажется, называла вас советская пропаганда?

– Не назовут, – жестко отрезал разведчик, – моим именем ничего и никогда не назовут. И очень возможно, у меня не будет даже могилы. В лучшем случае чужое имя, нацарапанное на надгробном камне. Мне все это известно. – Он поднялся.

– Я не хотел вас обидеть, – выдохнул Бетельман.

– Я не обиделся. Вы правы. Так здорово называть кафе именем прекрасной женщины.

И он вдруг сделал то, чего не имел права делать ни при каких обстоятельствах. Никогда и нигде. Он нагнулся и прошептал:

– А когда я вернусь обратно, я найду эту женщину и расскажу ей о ваших словах. Уверяю вас, ей будет приятно. Вот мой телефон. – Он оставил карточку на столе.

Бетельман открыл рот, но ничего не сказал и сидел так, пока Дронго не вышел из зала.

Эльдар приехал вечером. Хорошо еще, что Дронго предупредил о своем переезде. Они сидели в автомобиле, двигающемся в сторону Северного Бронкса.

– Будут две красивые женщины, – говорил Эльдар, – Лона и Ингрид.

– А где их мужья?

– Слушай, – Эльдар взглянул на друга, – у тебя, по-моему, комплекс неполноценности. Какие мужья? Ингрид разведена, у Лоны, как я знаю, вообще не было мужа. Просто наши жены часто общаются на теннисном корте.

– Аристократы чертовы, – пробормотал Дронго, – на теннисном корте играют. И коктейли, наверное, пьете на приемах.

– Пьем, и даже очень много.

– Вот-вот. А в ООН все время не хватает денег, и все думают, как свести бюджет в конце года.

– Ты подозрительно хорошо знаешь нашу работу, – заметил Эльдар. – Слушай, может, тебя прислали нас проинспектировать?

– Не говори глупостей. Какой из меня инспектор? Ты все-таки объясни, зачем позвал девушек?

– Господи, – взмолился Эльдар, – просто так. Чтобы тебе не было скучно. Заодно потом проводишь их. Лона живет в Манхэттене, в средней части, а Ингрид в Даунцдауне.

– Каким образом? У меня же нет автомобиля.

– Я дам тебе ключи от своей машины. А утром возьму другую.

– Слушай, ты, по-моему, настоящий сводник. Я всегда подозревал, что ты этим кончишь.

– Еще одно слово, и я поверну обратно.

Целую минуту они молчали.

– Кстати, я не умею водить автомобиль, – сообщил наконец Дронго.

– Это правда? – засмеялся Эльдар.

– Честное слово, очень плохо. И совсем не знаю города.

– Хорошо, я отвезу вас домой сам. Теперь успокойся.

Они въехали во двор, ворота автоматически закрылись за ними.

– Господи, – вдруг вспомнил Дронго, выходя из автомобиля, – а цветы? Мы забыли цветы.

– В следующий раз. – Эльдар уже вталкивал его в подъезд.

Потом была церемония знакомства. Жена приятеля оказалась веселой, практичной женщиной, и он довольно быстро освоился. Эльдар был немногословен, а его жена бойко сообщила последние новости дня. Ингрид, высокая шведка с пепельными волосами, постоянно курила, редко вмешиваясь в разговор. Лона, видимо, задержалась на работе. Сынишка Эльдара был очень похож на своего папу, и Дронго вдруг стало смешно, когда он вспомнил своего приятеля в первом классе. Они тогда сильно подрались, а потом подружились на все десять лет. И ни разу даже не поссорились.

• Предыдущая
• 28/44
• Следующая