В ожидании апокалипсиса - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 13

• Предыдущая
• 13/44
• Следующая

Хозяйка, дослушав Марию, продолжала недоумевать.

– Странное задание. Выдать вас англичанам, но я же ничего про вас не знаю. И как я выйду на них?

– Необязательно знать. Даже хорошо, что она меня не знает. Просто она должна описать мое лицо, походку, фигуру, характерные особенности речи. А на англичан выходить не надо. Стенюи находится под их контролем.

Эдит пригубила кофе, слушая Марию.

– Значит, моя задача – просто всех выдавать, всех абсолютно. Интересное задание. Можно я спрошу: для чего?

– Стратегическая цель: внедриться в структуру английских спецслужб. Первые несколько лет просто честно работать. Каналы связи с ней наладят потом, но первые три года не будет никаких контактов, абсолютно. Ее будут проверять, Мария, напомните ей, как умеют проверять в контрразведке. Только предельная искренность… Теперь еще раз, пожалуйста, дословно. Она будет нашей бомбой замедленного действия. Мы внедряем ее к противнику на долгие годы.

Мария перевела. Эдит Либерман, допив свой кофе, поставила чашку на стол.

– Я готова, – просто сказала она и почему-то вдруг рассмеялась.

«Нервная реакция», – подумал Дронго, переглянувшись с Марией.

– Тогда обсудим все детали, – продолжил он, не обращая внимания на ее улыбку. Разведчик не подозревал, что вскоре ему придется пожалеть о своей невнимательности.

Вечером того же дня они доехали до Ганновера, остановившись в двух соседних номерах отеля.

Ужинали вдвоем на террасе. Мария надела темное платье и сняла наконец свои черные очки; Дронго впервые с удивлением заметил, как она хорошо выглядит. Мария, перехватив его взгляд, усмехнулась, не выдавая своего удовольствия.

– Вы хорошо смотритесь, – немного растерянно проговорил Дронго.

– Благодарю. – Мария прошла к столу. Он сел напротив.

– Я и забыла уже, когда надевала это платье, – честно призналась она. – Вожу его с собой для работы. Иногда приходится появляться вечером на приемах.

Дронго вспомнил о ее работе и с отвращением подумал, что и этот наряд служит ей для выполнения очередных заданий. Он углубился в изучение меню. Мария свою карту не тронула.

После того как официант, приняв заказ, удалился, Дронго проверил скэллер и обратился к Марии:

– Вы передадите завтра сообщение о нашей встрече с Эдит Либерман?

– Связной будет ждать в двенадцать часов, – кивнула она. – Сообщение у меня уже готово. Думаю, что немцы получат информацию через день.

– Мужественная женщина эта Эдит, – словно раздумывая, произнес Дронго. – Всю оставшуюся жизнь она будет под наблюдением. Даже для мужчин это тяжело, а представьте, каково ей.

Мария посмотрела на него, ничего не ответив.

– Если все пройдет нормально, я выеду в Брюссель через два дня, – напомнил Дронго.

Официант принес заказ, бесшумно расставляя все на столе.

– У нас серьезные разговоры всегда в ресторанах, – улыбнулась женщина, тряхнув головой.

– Просто я люблю вкусно поесть. Ваше здоровье… Как вы думаете, она справится? – спросил он.

– Конечно, справится. Ей только пятьдесят три года. А она сидит одна дома. От такой жизни можно сойти с ума. Это просто подарок для нее, – серьезно ответила Мария.

Он сосредоточенно жевал. Кажется, впервые он начал понимать, что движет самой Марией в ее работе.

– Вы тоже? – наконец спросил Дронго.

– Не поняла, – хмуро сказала Мария.

– Вами тоже движет чувство одиночества? Простите, можете не отвечать, если вам не хочется.

– Хочется. – Она взяла бокал. – Ваше здоровье, Дронго, – сделала глоток. – Да, я тоже боюсь одиночества, – призналась Мария.

«Десять лет, – вспомнил он. – В восемьдесят втором убили ее мужа».

– Почему вы не вышли замуж? Вам тогда было двадцать четыре года.

– Мне было тогда очень больно, – чуть помедлив, ответила Мария, – я не могла просто нормально мыслить. После смерти мужа эта кровавая мясорубка меня доконала. Я ведь работала в штабе военной разведки. А потом стала снайпером. Через два года меня направили в школу КГБ, потом моя работа в управлении «К». Вы были правы, я действительно больше ничего не чувствую. Все чувства постепенно атрофировались.

Она достала сигареты, щелкая зажигалкой. К ним подскочил официант.

– Здесь нельзя курить, миссис, – быстро проговорил он по-английски.

– Оставьте, – попросил Дронго, доставая сто марок. – Вот штраф за ее курение. Вы же видите состояние женщины.

Официант денег не взял.

– Простите, мистер, – виновато пробормотал он, отходя от них.

– Мои вопросы вас расстроили, извините меня.

– Нет, при чем тут вы? – Мария махнула рукой, не переставая дымить. – Просто вы были правы сегодня утром. Я все понимаю. Но остановиться уже невозможно.

– Если бы во время нашей встречи с Либерман к ней заглянула контрразведка, вы правда стреляли бы в меня?

– Да, – сразу ответила Мария, – безусловно. У вас не было бы в таком случае ни одного шанса спастись.

– Спасибо за откровенность. Значит, вы все-таки имеете инструкции на этот счет.

– Только ради спасения операции. А вообще я должна охранять вас.

– Своеобразная защита, вы не находите?

– Не знаю. Это меня не интересует.

Официант принес мясо с гарниром.

– В разных странах мира, кажется, в Австрии и в Дании, я много слышал об убийце-женщине по кличке Кобра. Я представлял вас постарше.

– Я вас тоже. Сколько вам лет на самом деле?

– Почти тридцать пять.

– А выглядите намного старше, значит, мы примерно одного возраста. Так что ваши предположения были верными.

– Нет, – возразил Дронго, – я думал, что вам лет шестьдесят. В 1986 году в Нью-Йорке в меня стреляла профессиональная убийца Луиза Шарнер. Ей тогда было сорок пять. Видимо, убийство – профессия женщин средних лет. Я был тяжело ранен.

– Ее нашли?

– Разумеется, нет.

– Я слышала об этом, но не знала подробностей. Вы тогда проводили операцию по обеспечению безопасности глав государств на сессии ООН.

– Верно. Но это все в прошлом. Я долго болел, почти три года не работал. И наконец осенью девяносто первого получил очередное задание – отправиться в Австрию.

Женщина достала вторую сигарету. Официант, смирившийся с подобным нарушением, больше не подходил. Для аккуратного немца должно было случиться нечто исключительное, чтобы посетители осмелились нарушить строгие правила ресторана. Поэтому он благоразумно молчал.

– Там я встретился с женщиной. С любимой женщиной, которую ждал несколько лет. Кроме нее, у меня там находилось двое связных, один из них был моим близким другом. Рассказывать дальше?

Она молча кивнула.

– Выяснилось, что меня послали для подставки. Тогда в Вене шла крупная игра трех разведок – советской, американской и МОССАДа. Моего друга убили наши, другого связного – израильтяне. Женщину – сами американцы. Интересная комбинация, правда? – горько спросил он.

Она смотрела ему в глаза. Рот был плотно сжат, и теперь видны стали упрямые складки, начинавшиеся от подбородка.

– Тогда я остался один. Но сумел вернуться обратно. Это, наверное, мой бич – терять близких друзей. Со мной всегда работали замечательные люди. Но вот сейчас впервые я работаю в паре со своим потенциальным убийцей. Не обижайтесь, я не хотел вас оскорбить. Просто размышляю над этим феноменом.

Он чуть пригубил стакан.

– Вы будете пить кофе? – спросил Дронго.

– Давайте пройдем в бар, – предложила женщина.

• Предыдущая
• 13/44
• Следующая