«обхсс–82» (СИ) - Ларин Павел - Страница 14

— Мать вашу! — Заорал вдруг он. — Вы куда меня завели? А ну, сдавай назад. Я туда не пойду! Похоронить заживо решили!

Дед был в смятении. Он, конечно, знал, что такое метро, но перспектива погрузиться столь глубоко под землю его, видимо, мало радовала. Не знаю, может, у него боязнь всего, что находится под землей.

Матвей Егорыч, цепляясь за поручни, пытался взобраться наверх по ступенькам, тем самым доставляя мандец, сколько неудобств, пассажирам, но эскалатор беспощадно вёз его вниз.

Как это всегда происходит в подобных ситуациях, паника имеет свойство быстро распространяться. Те, кто ехали рядом с дедом, возмущались его поведением. Потому что он громко матерился, пытался идти против движения, и рюкзаком давил людей. Те, кто ехали выше, не могли понять причины суеты, но начали проявлять беспокойство, подозревая, что впереди явные проблемы. Те, кто только собирался спускаться, на всякий случай воздержались от столь необдуманных действий. И как это обычно бывает, кто-то крикнул «Пожар!». То ли по приколу, то ли не разобравшись в причине суеты.

Вот тут паника достигла своего апогея. Народ наверху попятился назад, к выходу. Дежурный по эскалатору, не зная сути происходящего, но заметив какое-то подозрительное движение, на всякий случай, отключил его. От резкого тормоза народ чуть не попадал. Конечно же, в том месте, где был центр паники, люди местами присели, потому что дед крутился и сшибал окружающих своим рюкзаком.

— Да снимите вы рюкзак! — Орал кто-то из людей. — Всех поубиваете! Сумасшедший дом какой-то.

— А ну, посторонись, интеллигенция тифозная, — Матвей Егорыч отпихнула какого-то мужичка в очках.

Потом решил, что рюкзак и правда лучше снять. Он стянул его с плеч и поставил на поручни. Но видимо, где-то не удержал вес в руках, или кто-то его нечаянно толкнул. Матвей Егорыч выпустил рюкзак, отправив его в свободное падение…

Хорошо, что фонари на эскалаторе были на высоких металлических ножках, а не стеклянные плафоны. Рюкзак поехал вниз, поочерёдно сталкиваясь с фонарями. На третьем или четвёртом фонаре его траектория изменилась, и он влетел в стоящий на эскалаторе народ.

— Вы там что? Совсем охренели? — Орали снизу.

— Там ничего не разбилось? — Орал дед сверху.

— Сейчас лицо у кого-то там наверху разобьётся, — Ответил один из пострадавших, потирая макушку.

— Мокро и воняет из вашего рюкзака, — Отозвались снизу.

— Знатно воняет, — Добавил кто-то. — Градусов на 70, не меньше.

Народ, слава Богу, перешел на положительный настрой. Переросток стоял весь красный и даже как-то растерялся. По его виду было понятно, что ему хотелось сказать: «Он не со мной. С этим человеком мы незнакомы». Я двигался на расстоянии, чуть сзади, потому что толпа людей не давала протиснуться ближе к Матвею Егорычу.

Но самое интересно было ещё впереди. Поездка на метро, как оказалось, это масса новых впечатлений для деда Моти. Мне кажется, он даже начал наслаждаться этим процессом, испытывая острые ощущения, как на аттракционе.

Эскалатор наконец-то включили и все благополучно спустились вниз. Ну, почти благополучно. Когда Матвей Егорыч доехал, то образовалась ещё одна небольшая свалка. Те, кто ехал перед дедом, предусмотрительно уплотнились ещё до пуска эскалатора. Все продвинулись на один шаг, на всякий случай. Присутствие деда Моти за спиной явно их настораживало.

— Андрюха! Мне щас ноги отрежет! Иди вперёд! Держи его! — орал Матвей Егорыч, заметив, как приближается конец лестницы и ступеньки скрываются куда-то в подпол. Кого «его» он не уточнил, но было понятно, что скорее всего, сам механизм. Переросток был уже не просто красный, он переливался всеми оттенками малинового, упорно делая вид, что «Андрюха» — вовсе не его имя. А он, если что, просто мимо проходил.

Дед, видимо, не желал расставаться с ногами. Поэтому неуклюже пятился назад, создавая новую давку.

— Матвей Егорыч! — Не выдержал я, там самым непроизвольно признаваясь в непосредственном знакомстве с этим человеком, успевшим за какие-то минуты внести сумбур в налаженную столичную жизнь. — Просто перешагните, и всё!

— Прыгай дед! — кричал кто-то из людей.

— Давай смелее! — поддерживал народ.

Их уже просто веселило все происходящее. Наконец-то ступеньки довезли Матвея Егорыча до конца, и он неуверенно шагнул. Оказавшись на твёрдой поверхности, тут же замер. Соответственно, народ сзади начал наваливаться, создавая новую пробку. Просто он подобрал по дороге свой рюкзак и хотел немедленно проверит его содержимое.

— Что же за люди такие? — Возмущался дед Мотя, когда мы через несколько минут стояли уже в стороне. Вместе с дежурным по эскалатору и молодым милиционером. Его, что вполне ожидаемо, позвал кто-то из работников метрополитена.

— Ну, это же общественный транспорт, — пояснял дежурный. — Тут нужно внимательнее.

— Внимааательнеееей, — передразнил Матвей Егорыч, — Они что, подождать не могли, пока я проверю все и дух переведу? Нет же, надо переть и в спину толкать ещё.

— Так все спешат, а вы проход перекрыли, — оправдывался дежурный.

— Это ты на что намекаешь? — Снова завелся Матвей Егорыч. — Это я такой толстый, что меня и не обойти? Да я в лучшей спортивной форме. Ясно? В свои то годы. Это вы всё в своих городах бегаете, как глисты в жопе. Оттого и тощие такие. Пойдем отсюда!

Последние слова предназначались мне и Андрюхе. Я как раз тихо объяснял молодому менту ситуацию. Мол, дед впервые из деревни в город выбрался. Стресс и все такое. Ветеран. Воевал. Возраст не юный. Что с пожилого человека взять. Тихо, потому что если бы дед Мотя услышал это, мы пошли бы на новый виток скандала, в котором он бы популярно разжевал всем нам, кто тут пожилой, а кому и на хрен можно пойти.

Матвей Егорыч толкнул плечом дежурного и проследовал вперёд. Милиционер хотел что-то сказать, может, даже придержать, но дед посмотрел на него так, что у молодого мента отпало всё желание высказывать своё мнение, дабы не услышать, чего лестного в свою сторону.

Наша процессия, попахивая разбитым содержимым рюкзака, двинулась дальше покорять Московскую подземку.

— Опять в поезд? — спросил Матвей Егорыч у меня, увидев толпу народа на платформе и рельсы.

— Ну, почти. Это — метро, — Пояснил я, мысленно умоляя всех богов, чтоб мы, как можно быстрее, оказались на месте.

Тут из туннеля показался состав.

— Какой наш вагон-то? — спросил деловым тоном дед Мотя.

— Да любой! — Ответил я.

— Скажи, что и места ещё любые, — съязвил Матвей Егорыч.

— Вы не поверите, но именно так.

Поезд подъехал, и мы все зашли. Конечно, места были заняты, и дед в растерянности озирался по сторонам, создав очередную пробку для остальных пассажиров, которые тихо ругаясь, обходили помеху.

— Где моё место? — спросил Матвей Егорыч, повернувшись ко мне.

— Осторожно, двери закрываются. Следующая станция… — Сообщил женский голос.

Состав тронулся, чуть качнув пассажиров. В отличие от других, дед не был готов к этому. Он навзничь повалился со своим рюкзаком назад. Народу было не то чтобы битком, но стояли вполне плотно. Поэтому сработал эффект домино. Несколько людей в проходе тоже завалилось.

— Да что же это такое? — раздался чей-то сдавленный голос из-под деда.

— Я щас-щас, погодь. Щас встану, — Матвей Егорыч пытался подняться на ноги. Ему помогали рядом стоящие пассажиры.

— Ногу-у-у-у! Ногу-у-у-у убери-и-и-и! — орал уже сдавленным голосом всё тот же человек из-под деда.

— Ох ты! — спохватился дед, заметив, что уперся коленом в пах тому человеку, пытаясь встать.

Наконец все поднялись.

— Садитесь, пожалуйста, — уступил кто-то деду место.

— Я чёт не понял, — Принялся рассуждать Матвей Егорыч. Делал он это по привычке громко, на весь вагон. — Тут надо полвагона повалить, чтобы сесть? Андрюха, падай вон, влево. Там людей поболее. Народ, видимо, решил не проверять, послушается ли деда Андрюха, и сразу освободилось несколько мест.