Отверженный VI: Эльфийский Петербург (СИ) - Опсокополос Алексис - Страница 6

После общения с преподавателями отправился на арену. Накануне Клим сказал, что у него будет бой, и я решил поддержать парня. Пришёл, посмотрел расписание. До поединка Клима было ещё три боя. Ни то ни сё: ждать — долго, уходить — можно не успеть вернуться. Пришлось остаться.

Я забрался на трибуну, устроился на скамейке и принялся наблюдать за неинтересными поединками незнакомых мне людей. Наконец-то дождался, когда на арену вышел Клим. Уже приготовился за него болеть, но боковым зрением заметил, как ко мне кто-то подходит и садится рядом. Это оказалась Аня. Княжна Васильева широко улыбнулась, поздоровалась и громко спросила:

— Вы не против, если я рядом с Вами посмотрю бой?

— Добрый день! — ответил я. — Конечно, не против. Присаживайтесь!

Аня уселась на скамейку, взглядом, полным азарта посмотрела на арену и негромко произнесла:

— Рома, мне нужна твоя помощь.

— Княжна, Вам лучше обратиться за помощью к Вашему жениху, — ответил я. — Денисовы — влиятельный род, они…

— Я обращаюсь к тому, кто вытащил меня с Восточного, — перебила меня Аня. — Не делай такое лицо, не привлекай народ. Да, я всё помню. И про Польшу, и про нас с тобой. Мне нужна помощь, Рома. Я в опасности. В большой опасности.

Видимо, я действительно в этот момент выглядел нелепо, но этому было объяснение — я очень удивился. Точнее, не удивился, а пребывал в шоке — я просто не мог принять тот факт, что Аня всё помнит о нас с ней и о Восточном.

— Что случилось? — спросил я, совладав с эмоциями.

— Я не могу здесь и сейчас тебе всё рассказать. Надо встретиться в другом месте.

— Ещё раз? — спросил я, невольно усмехнувшись.

— Только вот этого не надо! — сказала Аня обидевшись. — Я тогда была ни при чём. Пожалуйста, помоги мне. Кроме тебя, мне не к кому обратиться. Да и не сможет никто другой помочь.

— А здесь точно никак нельзя поговорить?

— Мы уже и так слишком долго общаемся, а там разговор не короткий.

— Хорошо, — согласился я. — Где и когда? Есть идеи?

— Да. На углу Рогатицы и Большой Московской есть ресторанчик «У охотника». Я там была один раз с родителями. Он небольшой, но очень уютный, разбит на кабинки. Мне будет туда удобно добраться, и там сможем поговорить, не опасаясь чужих глаз.

— Хорошо. Во сколько?

— Я могу с шести до восьми.

— Ну тогда давай в шесть, чего тянуть?

— Договорились. Я позвоню туда, забронирую кабинку на это время на имя… — Аня призадумалась, выбирая имя. — На имя Ольги.

— Если не получится забронировать или решишь перенести, позвони мне или хотя бы напиши, — попросил я.

— Тогда дай мне номер своего телефона, — сказала Аня.

Я продиктовал номер, мы распрощались, и княжна Васильева ушла, а я остался, чтобы уже окончательно переварить тот факт, что Милютин Ане память не затёр. На автомате я посмотрел на арену — там приводили в чувство лежащего без сознания Клима. Он проиграл, а я даже не заметил как. Впрочем, мне теперь было не до Клима.

*****

Мила очень любила пальмы. Одним из самых ярких воспоминаний её детства был поход с родителями и сестрой в тропическую оранжерею ботанического сада Санкт-Петербурга. Мила тогда была слишком мала, чтобы запомнить детали, в её памяти отложилось лишь то, что в тропической оранжерее было очень красиво. А самые яркие эмоции девочке подарила пальма — высокая, с мохнатым стволом и короной из больших зелёных листьев на макушке.

Эта пальма произвела на Милу такое сильное впечатление, что после похода в ботанический сад девочка целую неделю каждый день рисовала диковинное растение. И ещё она попросила папу водить её в ботанический сад хотя бы раз в три месяца. Папа пообещал. Но выполнить это обещание у него не получилось. Вскоре после этого родители погибли, и детство у Милы закончилось. Любовь к пальмам тоже постепенно сошла на нет — было не до них.

Второй раз в жизни Мила увидела пальму в Сочи, куда приехала на встречу с сестрой, уже будучи студенткой Кутузовской академии, и неожиданно поняла, что это необычное тропическое растение, вызывает в её душе эмоции, которые она в последний раз испытывала девочкой во время того самого похода с родителями в ботанический сад. Это было невероятно, но пальма, которую Мила видела-то всего один раз в жизни, напоминала ей о том времени, когда она была абсолютно счастлива.

После этого Мила ещё два раза приезжала в Сочи, лишь для того, чтобы просто погулять по набережной под пальмами. После побега из Новгорода о поездке в Сочи уже не могло идти речи, но Мила могла себе позволить съездить в любое другое место, где растут пальмы, например, в Аравию, и даже какое-то время там пожить. Деньги у княжны Никитиной на это были, а вот время она за полтора года так и не выкроила.

Когда восемь дней назад в доме на Большой Монетной улице виконт Карингтон, предложив Миле загадочную работу, сообщил ей, что она на следующий день выедет в Ригу, а затем в Глазго, девушка сразу поняла, что ни в какой Глазго она не поедет. На месте Виконта было бы глупо давать девушке, которая может исчезнуть после встречи, месторасположение подготовительного центра. Так оно и вышло — в Ригу на следующий день после разговора с британским консулом Мила поехала, а вот оттуда её путь лежал вовсе не в Шотландию.

В Риге у Милы забрали её латвийский паспорт на имя Милены Леймане и выдали паспорт подданной Священной Римской империи Линды Раух. Дали денег на дорогу, проживание в пути и суточные, а также адрес в Измире, по которому Мила должна была явиться ровно в полдень через неделю. Видимо, в этом городе или в его окрестностях и находилась та самая база, на которой Милу должны были подготовить к встрече с потенциальным работодателем.

Никто не собирался её контролировать, за ней никто не следил — Мила должна была просто в нужный день и нужный час прийти по нужному адресу. Теоретически она могла в любой момент передумать. И потеряла бы в этом случае лишь сданный в Риге паспорт, оставшийся в виде формального залога. Но на самом деле заложницей была сестра Ольга, поэтому Мила даже и не рассматривала варианты побега. К тому же это было хоть какое-то приключение, после полутора лет в Петербурге — скучных и небогатых не события.

Просчитав маршруты, Мила поняла, что вполне можно уложиться за четыре дня. В средствах княжна Никитина стеснена не была, поэтому могла покупать билеты на самые удобные рейсы, не обращая внимания на их цену. Решив, что сэкономленные три дня лучше провести на побережье Эгейского моря, а не Балтийского, девушка не стала тянуть с отъездом ни минуты.

Из Риги Мила отправилась поездом в Берлин, оттуда почти сразу так же по железной дороге в Белград. В столице Сербии, правда, пришлось полдня подождать поезд, идущий в Солоники, но зато на теплоход, следующий маршрутом «Салоники — Измир» она попала за пять минут до его отправления. На всю дорогу от Риги до Измира у девушки ушло три с половиной дня.

Очень помог немецкий паспорт — с ним было удобно передвигаться по Европе. Пожалуй, это вообще был единственный паспорт, с которым можно было выехать без проблем из Греции в Турцию. В отличие от Британии, поддерживающей турок, и России, стоящей на стороне греков, Священная Римская империя соблюдала нейтралитет в турецко-греческом конфликте.

Мила шагала по залитым солнцем улицам Измира. По улицам, вдоль которых росли пальмы: большие и маленькие, с веерными листьями и перистыми, с пушистыми стволами и гладкими. Вокруг было столько пальм, что они попадались на глаза, в какую стороны ни посмотри. И Мила смотрела во все стороны. И улыбалась. Впервые за долгое время у неё было по-настоящему хорошее настроение, даже прилипчивые уличные торговцы не могли его испортить.

Прибыв в Измир, Мила сняла президентский номер в роскошном отеле, стоящем прямо на берегу моря. Три дня она ходила на пляж, пила коктейли и гуляла под пальмами. И вот на четвёртый — шла по адресу, который ей дали в Риге. Мила шла на встречу, которая могла серьёзно изменить её жизнь, и, вполне возможно, не в лучшую сторону. Но Мила всё равно улыбалась: прохожим, солнцу, пальмам. У неё было отличное настроение и невероятная уверенность в собственных силах.