Гросс (СИ) - Перунов Антон - Страница 10

Как ни странно, принесенная одежда оказалась цесаревичу впору. И свитер, и штаны из плотной ткани были как будто на него шиты, разве что пилотская куртка с зимней шапкой оказались немного великоваты. К слову сказать, Колычев никуда не ходил, приготовив все необходимое заранее, но не говорить же об этом царскому сыну?

— Коля, ты вот чего, — ободряюще улыбнулся Март. — Самое главное, не заморачивайся и не тушуйся. Мы сейчас все — просто молодежь, студенты… Не все же время делами заниматься. Поэтому в ближайшие часы и ты не царевич, и я не сенатор-гросс, да и Саша не внучка главкома ВВФ. Понимаешь? Отпусти себя. Попробуй, каково это — быть только самим собой, а не наследником всероссийским.

— Да, кажется, я тебя понимаю…

— Вот и славно.

— Ну что, вы готовы? — осторожно заглянула в комнату хозяйка.

— Да! — расплылся в счастливой улыбке Николай.

— Отлично! Тогда все к столу!

Улицы Академгородка были переполнены нарядной, веселой и бодрой молодежью, и Март с компанией сразу влились в общий поток гуляний. Масштаб празднования впечатлял. Шатры и площадки развернулись от Академического парка, раскинувшегося вокруг Гидробашни, до стадиона и Ольгинского пруда, где весь берег был уставлен торговыми палатками, торгующими блинами и прочей праздничной снедью, а также горячим сбитнем, чаем, а для желающих кое-чем погорячее.

На льду замерзшего пруда был еще в декабре устроен каток, а чуть дальше расположились еще не до конца вытесненные таксомоторами извозчики, предлагавшие покатать на санях всех желающих по территории Сосновского парка, который, вполне соответствуя своему названию, радовал светлым хвойным лесом и смолистым, морозным ароматом. Золотистые колонны сосен, белые сугробы, густо зеленеющие иголками даже посреди зимы кроны, ясное небо и яркое, но пока почти не греющее солнышко. Красота!

— Налетай на калачи, жаром пышут из печи! — прокричал на ухо немного обалдевшему от окружающей какофонии Николаю рослый торговец с полным лотком выпечки.

— Благодарю, я сыт, — вежливо отказался тот, опасливо косясь на ушлого офеню.

Но тот уже двигался дальше, продолжая зазывать желающих отведать угощения. С другой стороны приплясывал мужик, выряженный медведем, а вокруг музыканты и несколько пьяных до изумления студентов, предлагавших налить «зверю» чарку.

— А давай! — согласился «косолапый», и хотел было взять угощение, но не тут то было.

— Раз ты медведь, то лакай! — со смехом выкрикнул один из угощавших. — Налейте ему в миску.

Чем закончилось дело, цесаревич так и не узнал, потому что к нему привязалась цыганка с предложением погадать.

— Все скажу, касатик, ничего не утаю! — завывала она, семеня за молодым человеком. — Все вижу. Ты из богатого рода, да только никто тебя там не любит. Думают, что ты семейное дело продолжить не сможешь…

— Откуда вы знаете? — оторопел Николай.

— Я все знаю, — продолжала ковать железо, пока горячо, гадалка. — Позолоти ручку, я тебе твое будущее расскажу…

— Коля, пойдем, — попыталась потянуть его за собой Сашка, но почуявшие поживу ромалы уже окружили их со всех сторон.

— Ай какая красавица, — заплясал вокруг них целый табор непонятно откуда возникших черноволосых представителей фараонова племени. — Ай нанэ нанэ…

— Март! — в отчаянии крикнула почувствовавшая ментальный удар Зимина.

— А ну назад! — окатил цыган ответной волной Колычев, после чего некоторое время как будто мерялся силой с гадалкой, буравя ее взглядом, после чего та уступила, бросив презрительно:

— Сам не работаешь, так другим дай!

— Спасибо! — с трудом выдохнула Александра.

— Все нормально, — поспешил успокоить ее Март и повернулся к ничего не понимающему Николаю. — Ты как?

— Все хорошо, — пожал тот плечами. — Только эта женщина, кажется, и впрямь все про меня знает.

— Работа у них такая, — усмехнулся рейдер, успев про себя отметить, что цесаревич ментального удара даже не почувствовал.

— Куда теперь?

— А пойдемте кататься на санях?

— Я за!

— И мы тоже! — поддержали вернувшиеся к отставшим друзьям Ким с Калашниковой.

— По крайней мере, к нам там никто не прицепится, — едва слышно добавил Витька, незаметно возвращая в карман браунинг.

— Пусть только попробует! — нахмурился Март.

— Кстати, ты заметил, что у нашего нового друга мощный артефакт? Даже в «сфере» ничего не видно.

— А ты зачем с собой пистолет таскаешь? — попытался перевести разговор на другую тему Колычев.

— Даже не знаю. Почему-то решил, что он может пригодиться и, как видишь, почти не ошибся. Ладно, не хочешь говорить, не надо. Пойдем кататься!

«А Витька сильно прибавил, — с невольным уважением и даже некоторым раскаянием подумал Март».

Несмотря на то, что самой русской запряжкой считается тройка, большинство извозчиков ограничивалось лишь одной лошадью или, в крайнем случае, парой. Но, несмотря на это, кататься было весело. Ухоженные крепкие лошадки, звеня бубенцами, ходко тащили нарядно украшенные санки по накатанным дорожкам парка. На поворотах неказистые экипажи ощутимо кренило и потряхивало, отчего представительницы прекрасного пола дружно визжали, попутно уклоняясь от летевших из-под копыт комьев снега.

Николай сидел рядом с Сашей и счастливо улыбался, чувствуя, как соприкасаются их плечи. Правда, устроившийся с другой стороны Март держал девушку за руку и время от времени шептал ей на ушко разные ласковые слова, но пьяный от морозного воздуха и всеобщей атмосферы веселья цесаревич ничего этого не замечал.

На следующих санях рядом с кучером парень в синей поддевке и треухе наяривал на гармошке плясовую, а сидевший позади него Виктор, казалось, совсем забыл о своем восточном происхождении и пытался встать и пританцовывать. Получалось у него не слишком хорошо, и хохотавшая до упада Татьяна тянула его назад.

Время от времени их пытались обогнать, но нанятые ими извозчики хорошо знали свое дело и не уступили соперникам ни в скорости, ни в искусстве управления лошадьми. Проделав круг по всей территории парка, они вернулись в исходную точку, где их уже поджидали очередные желающие.

— Добавить бы, барин! — требовательно посмотрел на Марта «водитель кобылы», безошибочно определив в нем лидера.

— Прими, любезный, — не стал спорить Колычев, вытащив из-за пазухи бумажник.

— Надо было на Финский залив ехать, — мечтательно протянул Витька. — Там всех желающих на аэросанях катают…

— Да ну их, — наморщила носик Таня. — Двигатели ужасно шумят, а ветер от пропеллеров с ног сбивает.

— Я думал, тебе нравится шум моторов?

— В небе да, — парировала девушка. — А на земле лучше на лошадках!

— К тому же, — добавила Саша, — там тоже лихачат. Если столкнутся сани, то пассажиры, в худшем случае, отделаются ушибами или переломами, а вот неудачно отлетевшая лопасть винта может превратить в фарш даже самого одаренного.

— Да ну вас! — скорчил обиженную физию Ким. — Скучные вы…

— Нету в вас ни романтизьму, ни авантюризьму! — поддакнул Колычев, заслужив свирепый взгляд от своей суженой.

— Пойдемте назад, — предложила Зимина. — Скоро начнутся конкурсы, будет интересно.

— Какие конкурсы? — заинтересовался Витька.

— Разные, — повела плечами барышня. — Например, студенты от каждого факультета должны были сделать чучела. Те, у кого будет самое лучшее, получат приз.

— А что за приз?

— Не знаю. Но тебе могу порекомендовать соревнования в обжорном ряду. Кто быстрее съест стопку блинов или больше выпьет…

— Отлично! — обрадовался Ким. — Тогда идем скорее, а то я уже проголодался!

— Когда только успел? — вздохнула Таня.

— Коля, а ты как? — вспомнила о цесаревиче Александра.

— Куда вы, туда и я! — решительно выпалил тот.

— Ну вот и славно!

Саша не ошиблась. Конкурсы и впрямь получились интересными. В поедании блинов верх, как и следовало ожидать, одержал Виктор. Несмотря на то, что голодных студентов в Питере хватало, никто из них не смог тягаться в скорости с сыном страны «Утренней свежести», и вскоре Ким получил свой честно заслуженный приз — плетеную корзинку, полную конфет, пряников и прочих вкусностей.