Гросс (СИ) - Перунов Антон - Страница 1

«Все мы родом из детства», — сказал как-то один умный человек и был абсолютно прав. Ибо именно в этом нежном возрасте закладываются основы характера и мировоззрения, а также появляются первые привычки и манера поведения. И потому никого не удивляет, когда из недолюбленного ребенка вырастает озлобленный на весь мир мизантроп. Однако, иной раз случается и так, что и семья благополучная, и дитя своего все любили, а, тем не менее, оснований для комплексов хоть отбавляй…

Цесаревич Николай, как и полагалось отпрыску столь знатного рода, рос окруженный любовью и заботой, пока, наконец, не пришло время учиться, и для него не подобрали подходящую компанию. То есть сверстников, принадлежавших к самым аристократическим и могущественным родам империи. В принципе, в этом не было ничего выходящего из ряда вон, если бы не одно «но». Коля оказался в этой компании единственным, у кого так и не прорезался Дар.

И вроде бы родители сделали все от них зависящее, ибо мальчика, равно как и всех его сестер, с детских лет окружали самые разнообразные амулеты с адамантами, но, видимо, не судьба…

Впрочем, если не считать этого крайне печального обстоятельства, все было неплохо. Николай рос добрым, послушным и любознательным, обещая со временем, несомненно, стать неплохим государем. Но он ко всему был еще и не глуп, а потому скоро стал догадываться, о чем шепчутся за его спиной придворные и почему другие дети поглядывают на него с плохо скрытым чувством превосходства. Осознавать это было неприятно, и он постепенно отдалился от остальных, открывая свою душу лишь сестрам, ближе которых у него никого не было. Ведь родители так заняты государственными делами…

— Николенька, ты здесь? — раздался совсем рядом знакомый голос.

— Да, матушка, — тут же отозвался цесаревич, отставив в сторону модель воздушного фрегата, которую клеил уже целую неделю.

— Вот и славно, — привычно улыбнулась государыня, скользнув равнодушным взглядом по поделке сына. — А я тебя искала по очень важному делу.

— Я к вашим услугам, ваше величество, — заметно поскучнел Николай.

— Мне нужно представить тебе одного человека.

— Хорошо.

— Я очень надеюсь, что вы подружитесь, — продолжала, не обращая внимания на его слова, мать.

— Конечно, — не стал спорить юноша, с тоской подумав, что речь об очередном представителе золотой молодежи, от которых его, по правде говоря, уже тошнило.

— Итак, ваше императорское высочество, позвольте рекомендовать вам Мартемьяна Андреевича Колычева, — немного торжественным голосом провозгласила императрица, и в комнату вошел молодой человек. Довольно рослый и крепкий, с ярко-синими глазами и густой светло-русой шевелюрой. Одет он был даже не в мундир, а в простую летную куртку и брюки навыпуск. Ни наград, ни иных знаков отличия привыкший подмечать такие мелочи цесаревич не заметил, разве что на груди красовался необычный значок с крылышками.

Царский сын на его фоне, прямо скажем, терялся. Ни ростом, ни атлетическим сложением он не вышел, лицо имел самое заурядное, да к тому же отличался близорукостью, отчего был вынужден носить очки, которых жутко стеснялся.

— Вы пилот? — заинтересовался царевич.

— Да, — просто и без всякой аффектации ответил новый знакомый и дружелюбно улыбнулся.

— Качу заканчивали?

— Нет. Порт-Артурскую летную школу.

— Никогда о ней не слышал, — пожал плечами Николай. — Хотя, нет… что-то такое было по радио.

— Вы про резню в Дальнем?

— Да. Вы тоже о ней слышали?

— Я был там, — спокойно ответил Март, ни единым движением не выдав, что это воспоминание ему неприятно.

— Что ж, мне пора, — царственно кивнула головой государыня и величественно выплыла из комнаты, оставив их одних.

После ее ухода в воздухе повисло неловкое молчание. Цесаревич не знал, о чем говорить c новым знакомым, что, как ни странно, того не смутило.

— Классная вещь! — заинтересованно посмотрел на модель Колычев и неожиданно перешел на «Ты». — Сам делал?

— Да, — немного смутился Николай, — правда, получилось не очень…

— А мне нравится! Она у тебя копия или свободнолетающая?

— Что? — явно не понял его принц.

— Ну, смотри, — принялся объяснять Март. — Модели бывают свободнолетающие, кордовые, радио… хотя это вряд ли, ну и точные копии. Где главное: чтобы не летала, а была похожа. Хотя эти два пункта можно и совместить.

Март, как и многие мечтающие о небе подростки, в свое время занимался авиамоделированием, но из-за постоянных переездов родителей больших высот в этом не достиг. Но кое-что в голове все равно осталось, а потом, когда стал работать над дронами, это все пригодилось. Ведь в сущности, беспилотники — это те же самые модели, только радиоуправляемые.

— Тогда у меня копия, — вздохнул впечатленный потоком информации царевич и немного грустно добавил, — нелетающая. И не особо точная…

— А, по-моему, так вполне похоже, — ободряюще улыбнулся Колычев. — Это ведь «Пожарский»?

— Да. Только я его никогда не видел. Просил папеньку хотя бы общие чертежи достать, но из штаба почему-то прислали лишь схему.

— Безобразие! — едва заметно улыбнулся Март. — А хочешь посмотреть?

— Хочу! Но он еще на заводе. Вот когда войдет в строй, и на нем проведут смотр…

— Это долгая история. Но дело поправимое, его командир — мой опекун. К слову, в недалеком прошлом он, как и я сейчас, был капитаном-рейдером.

— Почему был?

— Долгая история. В награду за подвиги его вернули в строй. В целом же, несмотря на возраст, я вполне самостоятелен.

— А почему тебе был назначен опекун? — проявил свойственную ему дотошность Николай.

— Я сирота, — не стал вдаваться в подробности новый знакомый.

— Простите…

— Мы же вроде на «Ты»?

— И в самом деле, — озадачено посмотрел на него Николай, после чего неуверенно улыбнулся.

— Ну и как? — пытливо посмотрела на Колычева императрица.

— Для первого знакомства все хорошо. Насколько я могу судить, ваш сын немного зажат и трудно сходится с людьми…

— Это я и без вас знаю! — бесцеремонно прервала его государыня. — Скажите, сможете ли вы пробудить в нем Дар?

— Пока не могу сказать ничего определенного…

Помолодевшая и заметно похорошевшая императрица испытующе посмотрела на Колычева и очень твердо, даже жестко произнесла:

— Мартемьян, мое расположение открыло вам, еще недавно безродному сироте, дорогу на самый Олимп.Вы обязаны мне почти всем. Не рискуйте же потерей этой высокой милости. Сделайте то, о чем я вас прошу. И можете рассчитывать на любую награду.

«Вот даже как? Ставки растут, а прошлые заслуги уже ничего не стоят? Это уже не благопожелание, это рык львицы, защищающей своего детеныша и его будущее».

— Я вам бесконечно признателен, государыня. Но мне с трудом удалось разглядеть даже обычную ауру принца. Я так понимаю, у вашего сына на груди постоянно висит мощный артефакт?

— Конечно! — удивленно посмотрела на него Евгения Федоровна. — В окружении моего сына множество одаренных. И любой из них при желании мог бы воздействовать… ну, вы понимаете?

— Хм, в этом есть определенный смысл, — кивнул Март. — Однако, его излучение слишком сильное даже для меня. Нельзя ли его снять?

— Вы что, с ума сошли? Это же государственная измена!

— А во врачебных целях?

— Пожалуй, это возможно, — немного подумав, согласилась императрица. — Но только в медицинском центре и под наблюдением соответствующих специалистов.

— Я так понимаю, речь о гроссах Ермольевой и Марцевой?

— Не только, но, да. Без них не обойтись.

— Понятно. И как скоро это можно будет сделать?

— Даже не знаю. Вы полагаете, это необходимо?

— Без этого точно ничего не выйдет.

— Хорошо, я подумаю, как можно все устроить.

— А в чем проблема?