Invincible! I'm Invincible! (СИ) - "Navuhodonosr" - Страница 76

О да, вот тут ты прав, отец. Я понимаю даже больше, чем ты можешь себе представить. Я много думал об этом и, наконец, начал тебя понимать: как тяжело тебе было сделать выбор между предательством империи, которой ты служил всю свою бесконечно долгую вилтрумитскую жизнь и предательством родного сына и жены, которых ты так полюбил за эту короткую человеческую жизнь. Этому твоему комитету стоило куда лучше подходить к выбору кандидатов на подобные миссии. Впрочем, если мои предположения верны, то на Вилтруме в принципе всё плохо с такими вещами, как эмоциональная привязанность и мораль, так что и ожидать понимания их влияния на возможного агента не приходится.

— Да, тебе стоило, — согласился я. — Тебе стоило воспитать меня как вилтрумита, рассказывать мне по вечерам сказки о величии империи и о моём святом долге, о том, что люди — не ровня мне — и тогда, возможно, я последовал бы за тобой, но ты этого не сделал. Ты позволил мне вырасти в неведении и лжи. И вот он итог, отец: я не вилтрумит. Это. — Я указал пальцем вниз. — Мой мир, моя жизнь, мои друзья, а я не предатель.

— Нет, ты не понимаешь: завоевание Земли неизбежно! Империя непобедима! — Воскликнул с отчаянием отец. — Знаю, что это трудно принять… но если ты дашь этому шанс, то всё поймёшь… ты знаешь какова наша продолжительность жизни? Мы стареем гораздо медленнее людей, мы не можем жить среди этих немощных созданий… эта жизнь на Земле — всего лишь краткий миг моей жизни — твоя мать, я люблю её, но она немногим лучше обычного питомца. Наша ДНК настолько совершенна, что ты почти чистокровен. Это значит, что в конечном итоге ты станешь таким же сильным, как и я! Ты уже победил Бессмертного, и ты можешь стать ещё сильнее, и тебе суждено прожить тысячи лет, ты понимаешь, что это значит?! Всё, что ты знаешь и любишь, исчезнет с Земли раньше, чем ты будешь выглядеть на тридцать! Тебе здесь не место! Ты действительно хочешь смотреть как умирает этот мир? Знаю, что это сложно для тебя, но всё, что ты знаешь — не настоящее. Мы не рождены жить здесь, этот мир слишком примитивен для нас, люди слишком примитивны! Эта планета может присоединиться к империи, и мы будем править ею на протяжении многих столетий, а потом найдём другую. Ты должен просто принять реальность — это единственный выход, Марк.

Примечания:

Да, эта глава во много повторяет комикс и сериал, но это нужно было сделать, чтобы те, кто не знаком с оригиналом — а таких, как я понял, достаточно много — поняли, что происходит.

* Арлингтон, который округ в Вашингтоне, а не город, мы уже ранее выяснили, что где-то в этом округе находится дом Грейсонов.

** На самом деле законы на Вилтруме, конечно, имелись и весьма строгие: например, каждый совершеннолетний вилтрумит обязан записаться на службу и получить профессию и своё место в системе. И вот тут у них была крайне жёсткая дисциплина, раса воинов, как-никак. Но вот в том, что касается противоречий и конфликтов между отдельными вилтрумитами, не касающихся интересов империи — месите друг друга, кто сильнее, тот и прав. Именно про это говорил Нолан, что, живя на Земле, ему нельзя, к примеру, переломать руки нагрубившему ему таксисту и прочее в таком духе.

Я бы соврал, если бы сказал, что его слова не имели силы для меня. Нет, в них был смысл, его идеи были поняты, даже очевидны и… в некотором роде приятны, соблазнительны.

Но за красивыми словами скрывалось уродливое нутро поступков, которые должны были быть совершенны, ради соответствия идеалам вилтрумитского существования. Мне буквально потребуется предать всех, кого я знаю, кого считаю друзьями и близкими, подчинить тех, кто окажется слаб, убить сильных.

«Они всё равно умрут быстрее, чем ты успеешь заметить», — говорил отец, какая разница сделаешь ли это сейчас ты, или старость, болезни или автокатастрофа через сорок лет, жизнь муравья ничего не значит. Никто тебя за это не осудит, некому будет осуждать, через несколько сотен лет, никто не вспомнит о них, а ты будешь вписан в историю Земли, как мудрый правитель.

Но я буду помнить всё, я буду знать — кто я есть.

Я вдруг понял, что по большому счёту не могу осуждать отца за его решение захватить Землю, он следует своему долгу, своей присяге. Наоборот, именно то, что он не убил меня там и сбежал делает его предателем.

— Я ведь уже сказал тебе, — во мне совершенно не осталось злости, — я прекрасно тебя понимаю, отец. Но и ты должен понять: я тот, кто я есть. Скорее всего мне не суждено прожить всю жизнь на Земле, тут ты скорее всего прав, но прямо сейчас я житель Земли, человек, и не предам Землю ради Вилтрума, который никогда не знал. И стоять в стороне, смотря как ты завоевываешь Землю, я тоже не буду.

Но вместе со злостью ушёл и страх, перед битвой с отцом и перед смертью. Я просто понял, что иначе и быть не может… познал себя или типа того. Я просто понял, что остаться верным самому себе и своим принципам для меня важнее жизни. Я буду лицемером, если скажу, что у меня вызывает отвращение сама идея захвата власти на Земле и присоединение её к более развитой цивилизации. Я ведь уже сделал тоже самое в другом мире, захватил всю власть в свои руки. Но там буквально не было другой возможности предотвратить очередное вторжение, захват планеты как раз был меньшим из зол, я лишь жалею о том, что потерял самоконтроль после инцидента в лаборатории, с холодной головой захват прошёл бы гораздо быстрее и с меньшей кровью. Меня отвращает не сам захват планеты, а те вещи, которые мне придётся совершить, или допустить их свершение отцом.

Убийство Защитников будет лишь первым шагом. Земля станет сопротивляться порабощению — у нас богатый опыт подобных мероприятий. Возможно большая часть землян объединяться перед угрозой захвата, когда поймут, что очередной супергерой не защитит их в одиночку, а может случится раскол, и война станет гражданской. Я не знаю. Но в любом случае — это будет резня.

— Ты не оставляешь мне выбора, сын! — прорычал Нолан с отчаянием и злобой в голосе. — Ты не понимаешь о чём говоришь, я не позволю тебе помешать…

Возможно, отец прав и империя несокрушима. Если за его спиной действительно стоят миллиарды столь же сильных воинов Вилтрума и нет никакой силы во вселенной способной остановить их экспансию, то моё сопротивление бессмысленно. Я могу остановить одного, но за ним придут миллионы, тогда у Земли и правда не будет другого выбора кроме как стать частью империи, сколь бы ужасной и преступной эта империя ни была бы в своей сути. Но знаете, в пятидесятых годах в Европе тоже хватало тех, кто считал, что тысячелетнее правление Рейха неизбежно и нет смысла сопротивляться, я не повторю их ошибку.

— Вовсе нет, — усмехнулся я. — У тебя есть выбор, отец: ты можешь стать убийцей своего сына или стать предателем империи… хотя нет, предателем ты станешь в любом случае… тебе лишь нужно выбрать что именно ты предаёшь: империю или семью.

Мне показалось, что он бросится на меня прямо сейчас, настолько ему не понравилось слово «предатель» и то, что я назвал его предательство неизбежным — вероятно, для вилтрумита нет большего оскорбления — но Нолан сдержался, заскрипел зубами, но сдержался.

— Мне всегда казалось, что у меня растёт умный сын, — процедил сквозь зубы он. — Но я вижу, что ты просто не осознаешь реальность. Ты думаешь, что твои принципы и эти человеческие ценности важнее жизни? Я покажу тебе насколько они ничтожны.

«Да, давай, сделай это», — усмехнулся я про себя, активируя режим ожидания на телепорте.

Я боялся, что могу не успеть среагировать на атаку отца, но… он снова использовал этот свой размашистый стиль, с могучими и не слишком быстрыми ударами, отчего у меня было предостаточно времени, чтобы активировать телепорт. Я легко мог бы избежать с его помощью этой атаки, но не это было моей целью, удар, пришлось принять на себя.

Зелёная вспышка поглотила пространство одновременно с тем, как я испытал это ощущение, словно все органы отрываются от своих природой обусловленных мест.