Позывной «Душман» - Аввакумов Александр - Страница 40

— Давай, Павел, присаживайся. Давно ты у нас не был, — произнес Гаврил Семенович.

Павел сел за стол. Хозяин взял в руки запотевшую бутылку с водкой и налил жидкость в рюмки.

— Давай, выпьем за упокой душ невинных, — произнес Громов.

Они выпили и стали закусывать спиртное пирогами. Лавров уже давно не ел таких вкусных пирогов и, краснея от стыда, уничтожал один кусок пирога за другим. Они снова выпили за здоровье гостя и хозяев дома. Когда все насытились, а Анастасия Алексеевна ушла на кухню, Гаврил Семенович подсел поближе к Павлу.

— Скажи сынок, это ты убиваешь бандитов? Я на днях встретился с бывшим начальником отдела кадров. Он говорит, что вся милиция считает, что это ты убиваешь бандитов, причастных к смерти Надежды. Это правда?

Лавров усмехнулся и посмотрел на Громова.

— Нет, Гаврил Семенович, это к сожалению не я.

Тот словно не услышал ответа Павла, а может, просто не поверил его словам.

— Ты знаешь Павел, я боюсь за тебя. Пойми, их уже не вернешь, а сам можешь пострадать от этого. Я все понимаю, что с тобой в милиции поступили не честно, но не до такой же степени, чтобы убивать их.

Павел молчал, не зная, что ответить этому убеленному сединами человеку. Может, он и был прав, однако, все внутри его стало протестовать этим словам Громова.

— Гаврил Семенович! Эти люди растоптали всю мою жизнь. Они убили двух моих любимых людей, опорочили меня, сделав из меня чуть ли не преступника. И вы, сейчас, призываете меня смериться со всем этим. Да, я терял своих друзей, но там была война. Там был враг, а что здесь? Здесь, то же самое, что и там. Они ездят в шикарных машинах, заседают в богатых кабинетах, а сами продолжают воровать у нас с вами. Бог с ними с деньгами, они воруют наши души, веру в государство. И поэтому, пока они живы, я буду их убивать, чтобы они больше, никогда не смогли украсть у людей их жизнь и счастье.

В комнате повисла тишина, лишь из кухни раздавался тихий шум, льющийся воды.

— Может, ты и прав Павел, но я все-таки не сторонник столь радикальных мер. Есть же суд, прокуратура в конечном итоге, — произнес Громов.

— Вы посмотрите сами, кто там? Они уже давно обслуживают этих воров и бандитов. Разве вы этого не замечаете? Я когда был там, мечтал вернуться обратно, жениться, родить вместе с женой кучу малышей. И чего я сейчас имею? А, ничего? Заводы закрываются один за другим, все растаскивается. Вчера был на заводе. Как узнали, что я бывший афганец, сразу же замахали руками. И, что мне теперь делать? Я спрашиваю вас, какую Родину я защищал там, Родину воров или Родину родных и близких? Вот и я сейчас этого не знаю.

— Павел, ты же один? Ты одиночка, а там за их спинами государственная машина. Она же тебя раздавит и не заметит этого?

— Прежде чем она меня раздавит, я раздавлю пусть самую малость этих воров и бандитов. Вы помните Пушкина, но есть и Божий суд. Так, вот я и хочу показать им это.

Он не заметил, как в комнату тихо вошла и встала у двери Анастасия Алексеевна. Заметив ее, Лавров встал из-за стола и стал собираться. Когда он надел пальто и направился к двери, его остановил голос хозяйки. Она, молча, подошла к нему и перекрестила.

— Бог тебе судья, Павел, — тихо произнесла она.

Гаврил Семенович протянул ему ключи. Он удивленно посмотрел на не состоявшегося тестя.

— Вот возьми, это ключи от нашего дома в деревне. Домик находится в Обсерватории, улица Лесная, дом пять. Я думаю, что они тебе могут пригодиться.

— Спасибо, — тихо произнес Павел и вышел из дома.

Прошла еще неделя. Наступил март. Днем в воздухе уже пахло весной, снег потемнел, а в отдельных местах уже проступила земля. Наружное наблюдение за Лавровым, которое велось всю неделю, было снято. Павел стал регулярно ездить в поселок Нефтяников, туда, где проживал «Канадец». Он заметил одну закономерность, которая заключалась в том, что не зависимо от того, в какое время возвращался домой Канадец, утром он выезжал всегда в одно и то же время, а именно в шесть часов утра. По дороге он забирал двух своих охранников и лишь после этого, ехал в Песчаные Ковали, к «Жану».

За это два с лишним месяца после выписки из больницы, Павел успел отпустить длинные волосы, не большую модную у молодежи бородку и стал походить на аспиранта или молодого сотрудника какого-нибудь научно-исследовательского института. Теперь он не боялся быть узнанным «Канадцем».

Вчера вечером он лицом к лицу столкнулся с ним, при выходе его из ресторана гостиницы «Татарстан». «Канадец» прошел мимо него, не обратив на него не малейшего внимания. Встав около стены, Павел стал наблюдать за его действиями. По его суетливым движениям, он сразу догадался, что тот ждет «Жана». Он оказался прав. Минут через десять, около гостиницы остановился «Мерседес — 600», из которого вышел «Жан» и еще какой-то неизвестный Павлу мужчина. Он что-то объяснял ему на ходу и не обращал внимания ни на кого из окружавших его людей.

Они прошли в зал и сели за столик. «Канадец» и еще один человек из охраны «Жана», сели за соседний с ними столик. Судя по его надменному взгляду, манере вести себя на людях и тому, как выглядел этот незнакомец, он всей вероятности был большим государственным чиновником.

«Интересно, — подумал Лавров. — Что может быть общего между этим чиновником и бандитом?»

По всей вероятности у «Жана» были деньги, которых не было у чиновника и это их сильно сближало. Он долго стоял и смотрел на них, пока к нему не подошел сотрудник милиции.

— Извините, вы кого-то ждете или так ради праздного интереса, вот уже тридцать пять минут стоите и за кем-то наблюдаете?

Лавров на какую-то долю секунды замешкался.

— Вы правы, товарищ сержант. Я жду вон того человека, что сидит за столиком около бара. Он мне нужен, но подойти к нему я не решаюсь. Он по всей вероятности очень занят разговором.

— Не стойте здесь. Пройдите в холл и там подождите нужного вам человека, — произнес милиционер.

Павел отошел в сторону и присел в кресло. Прошло более двух часов, прежде чем они вышли из ресторана. Первым из зала вышел «Канадец» и, убедившись, что охрана находится на местах, направился к двери, из которой выходил чиновник и «Жан». Чиновник остановился около «Канадца».

— Завтра заедешь к Борису Васильевичу в контору и заберешь у него документы.

Повернувшись к чиновнику, «Жан» задал ему вопрос:

— Борис Васильевич, когда лучше всего к вам заехать?

— Пусть заедет завтра к восьми часам вечера. Посетителей уже не будет, и я к этому времени успею все подготовить.

— Запомнил, завтра вечером заедешь в комитет управления госимуществом. Третий этаж, кабинет триста одиннадцать. Понял?

«Канадец» утвердительно посмотрел сначала на «Жана», а затем и на чиновника. Они вышли из гостиницы и сели в ожидавшие их автомашины.

Павел прошел мимо постового милиционера и не торопясь, поднялся на третий этаж здания Комитета управления государственным имуществом. Несмотря на то, что часы показывали начало восьмого вечера, в коридорах учреждения было еще достаточно много сотрудников. Он прошел по коридору и, заметив кабинет триста одиннадцать, на минуту остановился около него. На латунной табличке черными буквами была выбита фамилия чиновника «Королев Борис Максимович».

Он присел на один из стульев, которые рядами стояли вдоль стены, и стал ждать. Достав из кармана куртки газету, Павел углубился в чтение. Часы на стене показывали сорок пять минут восьмого, когда в коридоре появился «Канадец». Не обращая ни на кого внимание, он открыл дверь кабинета Королева и исчез за дверью.

Павел встал со стула и медленно направился к выходу. Он вышел из здания и стал рассматривать припаркованные на стоянке автомашины. «Мерседес» «Канадца» стоял недалеко от здания. Он достал из кармана металлическую линейку и подошел к автомашине. На улице было достаточно темно, и на него никто не обращал никакого внимания. Ловким движением линейки, он открыл дверь заднюю дверь машины и сел на сиденье. Он положил рядом с собой пистолет Стечкина с навернутым на стол глушителем и стал ждать возвращения Канадца.