Багаев лог - Москвитин Валерий Андреевич - Страница 22

— Вот оно что! — удивился Качалкин. — Выходит, покойничек-то после нанесения себе смертельного удара повернул в руке нож другой стороной.

— Выходит, именно так, — согласился прокурор. — Я обратил на это внимание, еще когда читал протокол. Положение ножа в руке и рисунок раны там подробно описаны. Но фотография, да еще увеличенная, дает наглядное представление.

— Ну и ситуация, — озабоченно сказал следователь. — Как же я сам сразу не обратил на это внимания? Видно, увлекся версией о самоубийстве.

— Судебно-медицинский эксперт допускает, что погибший после нанесения себе смертельного удара мог откинуть руку с ножом в сторону, но чтобы он мог повернуть нож в руке другой стороной — это эксперт категорически отрицает, — заметил прокурор. — Я сегодня говорил с ним по телефону.

— Да, но как же убийца мог покинуть комнату Демина?

— Вот на этот вопрос нам и предстоит ответить. А чтобы на него ответить, вы должны обратить самое серьезное внимание на уточнение следующих обстоятельств. Первое: что за фотографии исчезли из рамки на стене. Второе: чьи отпечатки пальцев оставлены на стекле. Третье: почему замок в комнате Демина закрыт не на два полных, а лишь на один и три десятых оборота?

В первую очередь следователь решил пригласить к себе бывшую жену Демина — Кайсину Евгению Тимофеевну.

— Можете ли вы вспомнить, чьи фотографии были вставлены в этой рамке? — спросил он ее.

Евгения Тимофеевна неторопливо наклонилась над столом следователя, на котором лежала рамка с фотографиями из комнаты Демина.

— Помнить-то помню: были здесь две фотографии молодой красивой дивчины. А вот кто она такая — это я за время жизни с Геннадием так и не узнала. Знаю только, что дивчину ту звали Зина. Бывало, Геннадий напьется до чертиков и все кричит около этой рамки. А однажды я слышала, как он шептал: «Зина... Зиночка...» Хотела я выбросить эти фотографии, да потом махнула на все рукой, задумала уходить... Спился он окончательно. Из-за этого и руки на себя наложил.

«Придется делать экскурс в годы юности Демина», — подумал следователь.

Спустя несколько недель Качалкин смог доложить прокурору, что из рамки исчезли фотографии Пантелеевой Зинаиды Васильевны, которая в настоящий момент работает завскладом ОРСа в соседнем районе.

— Около года назад, — добавил он, — склад Пантелеевой был обворован и подожжен. Преступники не найдены, и дело приостановлено. Я его на всякий случай запросил.

— Правильно. А кому принадлежат отпечатки пальцев на стекле? — поинтересовался прокурор.

— Этого я пока не установил, но экспертиза дала заключение, что они не являются отпечатками пальцев Демина.

— Не выехать ли вам в соседний район?

— Я тоже об этом думаю.

— Ну что ж, в таком случае получите дело, ознакомьтесь с ним и поезжайте, а я договорюсь с начальником милиции о том, чтобы вам была оказана необходимая помощь.

Вернувшись из командировки, Качалкин уже предполагал, отпечатки чьих пальцев оставлены в комнате Демина. А вскоре его предположение подтвердила и криминалистическая экспертиза.

— Ну, а теперь нам нужно ответить на вопрос, как преступник вышел из комнаты и почему замок закрыт не на два полных оборота, — сказал прокурор, выслушав очередной доклад следователя. — Как вы думаете разгадывать эту загадку? — спросил он, улыбаясь.

Качалкин задумался.

— Следственный эксперимент? — предложил он наконец.

— Правильно! И мы проведем его вместе.

Окончив эксперимент, прокурор коротко сказал Качалкину:

— Готовьте постановление на арест.

— Пока только одно?

— Да, сначала арестуем Пантелеева.

— А теперь, гражданин Пантелеев, я вам подробно расскажу, почему вы решили любыми путями избавиться от Демина и как вы это сделали, — голос следователя звучал сухо и беспристрастно.

Смуглое худощавое лицо Пантелеева с аккуратно подстриженными усиками словно окаменело, его черные глаза испуганно округлились, но это только на мгновение. Он быстро взял себя в руки и натянуто улыбнулся. Неискушенный человек вряд ли бы заметил эту перемену.

— Ну, слушаю, — снисходительно, как бы делая следователю одолжение, ответил он. — Интересно, что вы там насочиняете?

— Вы родились с Геннадием Деминым в соседних деревнях, вместе росли, вместе учились в школе. Позднее ваши пути разошлись: вы с сестрой Зинаидой пошли в торговлю, а Геннадий Демин окончил курсы трактористов и стал работать в лесхозе. При редких случайных встречах ни вы, ни ваша сестра просто не замечали Демина, хотя оба прекрасно знали о его чувствах к Зинаиде... Тяга к жизни не по средствам привела вашу сестру, в то время заведовавшую складом, к растрате. Вы тоже причастны к ее преступлению. Огласка могла лишить вас обоих всего, к чему вы так настойчиво стремились в жизни. К тому же как раз в это время решался вопрос о выдвижении вашей — рядового торгового работника — кандидатуры на должность заместителя председателя профкома ОРСа.

С вашей точки зрения, на карту ставилась вся ваша жизнь. И тогда вы вспомнили о Демине и решили сыграть на его чувствах к Зинаиде. Обещали устроить его брак с ней, просили только спасти сестру. С помощью Демина были инсценированы кража и поджог склада. Вам казалось, что концы спрятаны в воду. Но не тут-то было. Демин разошелся с женой и начал преследовать Зинаиду. Получая от нее отказ за отказом, он начал пить, опускался на глазах и за год с небольшим до того спился, что бросил работу. Так как Зинаида Васильевна категорически отказалась выйти за Демина замуж, он из вашего союзника превратился в противника и стал для вас опасен. Не раз он грозил вам разоблачением. Одним словом, могло рухнуть все, к чему вы так стремились всеми правдами и неправдами. Вскоре вы приняли решение.

В тот вечер вы встретились с Геннадием на улице, предложили ему побеседовать, дали денег на водку и закуску и пообещали попозже прийти к нему домой. Когда вы пришли, Демин был пьян. Спустя некоторое время он лег спать, и вы хладнокровно осуществили задуманное. Вы нанесли спящему удар ножом в грудь и сразу же вложили нож в руку убитого. Затем вы стерли отпечатки пальцев на посуде. И тут ваше внимание привлекли две фотографии Зинаиды. Чтобы в нашем распоряжении не оказалось никаких нитей, ведущих от Демина к вам, вы решили забрать эти фотографии, но тут немножко перестарались: когда вынимали их из рамки, оставили на стекле два четких отпечатка пальцев.

Качалкин на секунду прервал свой рассказ и изучающе посмотрел на Пантелеева. Его вид поразил следователя. Куда девались важная, надменная осанка, строгий взгляд? Допрашиваемый весь как-то съежился, на лбу у него выступили крупные капли пота; аккуратные усики его, казалось, обвисли.

— А теперь я расскажу вам, как вы вышли из комнаты, — продолжал следователь.

— Не нужно, не нужно! — выкрикнул Пантелеев и в отчаянии обхватил руками голову.

— Нет уж, слушайте. Совершив убийство и уничтожив некоторые следы, вы достали заранее припасенный тонкий металлический стержень с привязанными к нему по краям крепкими нитками, вставили его в дужку ключа, концы ниток вывели под дверь и, закрыв ее, сильно потянули за одну из ниток. Ключ в замке повернулся. За другую нитку вы вытянули стержень наружу. Комната оказалась запертой изнутри, но не на два, а лишь на один и три десятых оборота. Эту операцию вы проделали глубокой ночью, когда, по вашему мнению, практически исключалась возможность попасться на глаза кому-либо из соседей. Так это было? — не дождавшись ответа, Качалкин снял телефонную трубку и попросил пригласить на очную ставку Пантелееву Зинаиду.

— Не надо, — неожиданно обессиленно произнес Пантелеев. — Все было именно так, как вы рассказали...

Фомин посмотрел на часы. Близилось время обеденного перерыва. Три с лишним часа пролетело незаметно. «И почему так быстро идет время? — с сожалением подумал следователь. Кажется, не прошло и часа с тех пор, как сел за составление обвинительного заключения, а фактически пишу уже почти четыре часа. Вообще-то и сделано много», — успокоился Михаил Николаевич и с удовлетворением придвинул к себе стопку исписанных торопливым размашистым почерком листов бумаги. Прежде чем перейти к заключению, он решил еще раз перечитать написанное и невольно начал восстанавливать в памяти некоторые детали этого дела.