Буря кристаллов (СИ) - Кибальчич Сима - Страница 20

Джеки осторожно выбралась из ложемента и прижала лицо к кокпиту для большего обзора. На дорогих, нафаршированных авиетках можно создавать иллюзию полной прозрачности, проецировать внешнее окружение на внутренние стены. Но здесь, увы, нет. В самом низу, на границе обзора, увеличивался непонятный темный объект. Вот бы Майкл или Лешка прилетели и спасли. Нелепейшая мысль, надежда на чудо барышни-студентки. Джеки уже давно выросла, но розовые банты романтических надежд до сих пор оставались при ней.

Распластавшись, как лягушка, на кокпите, она вглядывалась в вырастающий объект. Ее жизнь просто не может закончиться в экспериментальных лабораториях инопланетян. Так бывает только в фильмах. Объект, слава богам, приобрел знакомые обводы: продолговатое тело армейского челнока. Улыбка сама собой расползалась по лицу.

***

— Подождите на палубе, потом пригласят в медотсек, и все объяснят.

Голос звучал спокойно и доброжелательно. Будто ничего особенного не случилось. Девушка поддерживала за локоть, помогая спуститься с движущейся дорожки. Бардовой скафандр медслужбы можно было бы принять за униформу, но едва заметный рельеф кроя выдавал встроенные системы жизнеобеспечения и возможности трансформации. Джеки не нуждалась в медицинской помощи, ей требовались ответы на вопросы. Желание узнать, что же происходит, мешалось со страхом услышать правду и лишиться иллюзий.

— У меня все хорошо, я не пострадала.

Она старалась говорить бодрым голосом, хотя ноги слушались плохо, и тело предательски качало к подставленной руке.

— Вот и замечательно. Просто располагайтесь, можете пока попить и поесть.

Ее спасли. Не брат и не Майкл. Подцепил челнок и доставил в шлюзовую камеру военного тральщика. Корабль такого типа — ходячий порт, двухкилометровый искусственный разум с датчиками и причалами. Способен разыскать в бескрайнем космосе не только авиетку, но и мину размером с ежика. И дезактивировать ее. Хотя ежики не должны быть минами, а мины ежиками. Но кто их теперь поймет…

Тех, кого не могли сразу распределить по станциям и кораблям, забрасывали в квадранты и подбирали на существенном удалении от Земли. Стандартная операция. Вот только, что со спасенными будет дальше? Ведь тральщик не предназначен для того, чтобы таскать в себе тысячи гражданских. Они пройдут внутреннюю процедуру, а потом их перебросит дальше.

На палубе расположилось около сотни людей. Они сидели по одному, большими и малыми группами, полулежали на разных конструкциях: высоких и низких, жестких и мягких, развернутых друг к другу под углами, стоящих то кучно, то редко. Каждый мог найти комфортное местечко. Помещение подсвечивалось теплыми цветами, в основном розоватым и желтым. Люди свободно перемещались. Парень уходил с девушкой-медработником, а пожилая пара спускалась с движущейся ленты справа, видимо, тоже из шлюзовой камеры. Самым непонятным казался купол-космос, накрывавший палубу. Нескончаемые звездные коридоры, трансляция окружающего корабль пространства не добавляли уюта. Для успокоения Джеки выбрала бы пейзажи с Земли. Но над головами спасенных сиял млечный путь, а свет звезд окрашивал черноту холодной синевой. В памяти всплыло слово 'аберрация'.

В поисках уединенного места Джеки побрела по кругу зала-палубы, обходя переговаривающиеся группы людей. Хотелось уединения. Подумать и успокоиться.

— Девушка! Идите сюда, мы вам уступим саму большую и мягкую подушку.

Немолодой мужчина с худым вытянутым лицом, жесткими морщинами у рта и мощными надбровными дугами говорил и радостно ухмылялся. Рядом сидел другой, моложе, с более мягкими чертами лица и с сосредоточенным, почти угрюмым его выражением. Оба были одеты в темные рабочие комбинезоны-скафандры, неожиданные среди народа в брюках, юбках и слайсах. Джеки разомкнула губы, чтобы вежливо отказаться. Не успела, немолодой добавил с теплотой:

— Вот такие художества со всеми нами приключились, девушка. Вода рядом с нами. А за едой нужно идти к синтезирующему блоку. Как вас зовут?

В разрез с намерениями ноги направились к мягкому с виду креслу. Стандартные бутилированные упаковки стояли в корзинах между сиденьями. Много. Больше, чем могло понадобиться присутствующим. Вода успокаивала, как и теплый свет, обволакивающий ноги. Бутылка с призматической крышкой оказалась в руке, и через секунду влага потекла в горло.

— Смотри, Джон, красавица пьет, как заправский дальнобойщик.

— Еще скажи вахтовик, — буркнул угрюмый, даже не повернув головы.

— А что? Такая шикарная девица на долгой вахте никому не помешала бы.

Джеки чуть не подавилась и вытерла губы ладонью.

— Я вам не шикарная девица, не дальнобойщик и не вахтовик. Меня зовут Жаклин, если что.

И что ее понесло в компанию двух болтунов-придурков? Иллюзия открытого космоса над головой — самый походящий вариант для одинокого времяпрепровождения. Наблюдаешь за звездами сквозь опущенные ресницы и всех игнорируешь.

— Вот ведь, ядрен радон, и не хотели, а обидели. Не умеешь ты общаться с девушками, так я тебе скажу, Джон. Смотришь в одну точку и мычишь глупости, а я тебе подыгрываю. Вы уж извините нас, Жаклин, меня зовут Валерий, а этот со скорбной физиономией — Джон.

Джеки покосилась на соседа, вежливо кивнула, пробормотала что-то про "ничего страшного и очень приятно". Чуть не спросила отчество, но все же сдержалась. Ей всегда было сложно игнорировать людей, которые вели себя вежливо и воспитано. Вязла в малоинтересном общении, а потом ускользала от тех, кто думал, что у них сложились теплые отношения. Ничего, она сосредоточит внимание на обнаруженной справа туманности Андромеды, будет рассматривать желтые и коричневые побежалости будто случайные мазки кисти на молочном серебре.

В животе заурчало, хотя мысль о еде была неприятна. Вдруг это все-таки учения? Почему бы не пойти и не задать прямой вопрос? Хоть кому-то. Хотя бы этим двоим странным соседям.

— Зря ты, Джон, упираешься, — гудел Валерий. — Вот спорим, пойдем, и нам не откажут. Людям, пережившим почти гибель, отказывать бесчеловечно. Вот на тебя только взгляни, сразу ясно, что дух твой полностью утратил стойкость. А святая обязанность спасателей — прокачивать в каждом из нас душевные силы. Пойдем.

Джеки чуть улыбнулась, прислушиваясь.

— Уж конечно, больше всего мне сейчас нужна экскурсия по эсминцу. Самое время сунуть нос в арсенал и убедиться, что бомбочек хватит. Потом притащить жопу в это креслице и морально готовиться к удару и тому, как тебя сразу зальют резиной.

— Вот не надо так все наизнанку выворачивать. Какой эсминец, удар и резина?! Нас подобрал тральщик. Здесь все спокойненько, много вычислительной техники, а я знаю, ты ее любишь.

— А еще больше я люблю, когда меня оставляют в покое, и я сижу в тишине.

— Какой ты ограниченный человек, Джон, прямо стыдно за тебя. Вот где ты еще такие художества встретишь? На лунной вахте? Да темная сторона Луны — это забитая метеоритами непроглядная задница. Там ничего не разглядишь даже при желании, а если случайно увидишь, пожалеешь, что узнал про такие непотребства.

— Теперь Луна у тебя — это задница, а когда мы туда собирались, ты пел, что это передовая истинных романтиков.

— Так и не врал ни разу. Романтики находят себя как раз в таких труднодоступных, а иногда и неприглядных местах.

— Скорее теряют.

Джеки хмыкнула. Валерий посмотрел на нее и театрально поднес руку к груди:

— Прошу прощения, если что не так брякнули. Я ведь как считаю? Незачем погружаться в гнетущую атмосферу страхов и сомнений. Тактически верным будет проявить любознательность и разнообразить досуг. Составьте мне компанию, Жаклин, а то у Джона приступ черного меланхолического юмора, — Валерий потянулся к ней и добавил трагическим шепотом. — Он тоскует о становых изгибах и стальных хватах утраченного харвестера.

Джеки рассмеялась, дядьки оказались занимательные.

— Вы же шутите про экскурсию по кораблю? Здесь все заняты эвакуацией.