Пыль на трассе - Маклин Алистер - Страница 29

Макалпин протянул Джейкобсону ключи.

— Возьмите мой «Астон».

— Спасибо, мистер Макалпин. А страховые документы?

— Все в «бардачке». Вы столько хлопочете, я очень вам признателен за это.

— Я ведь тоже за них отвечаю, мистер Макалпин.

Даннет холодно слушал, уставившись в пустоту.

Спидометр «феррари» показывал сто восемьдесят километров в час. Харлоу явно пренебрег установленным во Франции стодесятикилометровым ограничением скорости, но время от времени по привычке поглядывал в зеркало заднего вида, хотя во французской полиции вряд ли нашелся бы автомобиль, способный догнать его. В зеркале не отражалось ничего, кроме каната, крюка и аптечки на заднем сиденье да брошенного на пол грязно-белого брезента.

Всего сорок минут спустя после отъезда из Виньоля «феррари» миновала дорожный щит с надписью «МАРСЕЛЬ». Еще через километр «феррари» остановилась на красный сигнал светофора. О выражении лица Харлоу невозможно было судить из-за множества ссадин, синяков и заклеек. Зато глаза смотрели, как всегда, спокойно, ровно и внимательно, в осанке ощущалась прежняя твердость: ни малейших признаков нетерпения, никакого постукивания пальцами по рулю. Однако и хваленой невозмутимости Харлоу существовал известный предел.

— Мистер Харлоу, — раздался голос сзади.

Харлоу круто обернулся и увидел Рори, который только что высунул голову из брезентового кокона.

— Какого черта ты здесь делаешь? — медленно, с расстановкой спросил он.

— Я решил, а вдруг вам нужна помощь, — оправдался Рори.

Харлоу собрал волю в кулак и сдержал гнев.

— Я мог бы сказать: «Помощь — единственное, что мне нужно», только какой от этого прок. — Он достал из внутреннего кармана часть денег, которые дал ему Даннет. — Вот триста франков. Сними номер в гостинице, позвони в Виньоль и вызови на утро машину.

— Нет, спасибо, мистер Харлоу. Я очень виноват перед вами. Не разобрался, дурья башка. Я не прошу прощения, потому что словами мою вину не загладишь. Лучше я помогу. Пожалуйста, мистер Харлоу.

— Послушай, парень, я еду на встречу с людьми, которым убить человека — раз плюнуть. А мне теперь отвечать за тебя перед твоим отцом.

Светофор переключился, и «феррари» тронулась с места. Даже по израненному лицу было заметно, что Харлоу несколько озадачен.

— Кстати, я хотел спросить, — сказал Рори. — Что с ним происходит? Ну, с моим отцом.

— Его шантажируют.

— Папу? Шантажируют? — Рори выпучил глаза.

— За ним никаких грехов нет. Как-нибудь расскажу.

— А вы собираетесь заставить этих людей оставить его в покое?

— Надеюсь.

— А Джейкобсон? Он сделал Мэри калекой. А я, как последний дурак, решил, что виноваты вы. Вы его тоже поймаете?

— Да.

— Теперь вы не сказали: «Надеюсь», вы сказали: «Да».

— Совершенно верно.

Рори откашлялся и спросил смущенно:

— Мистер Харлоу, вы собираетесь жениться на Мэри?

— Если все хорошо кончится.

— Знаете, я тоже ее люблю. По-другому, конечно, но очень сильно. Если вы будете ловить этого ублюдка, который покалечил Мэри, я хочу с вами.

— Не ругайся, — рассеянно одернул его Харлоу. Некоторое время он ехал молча, потом уступчиво вздохнул. — Ладно. Только обещай вести себя тихо и не лезть на рожон.

— Обещаю вести себя тихо и не лезть на рожон.

Харлоу прикусил верхнюю губу и поморщился, задев ранку. Он глянул в зеркало заднего вида. Рори уже устроился на сиденье и довольно улыбался. Харлоу то ли в недоумении, то ли в отчаянии покачал головой.

Спустя десять минут Харлоу припарковал машину в переулке, ярдах в трехстах от улицы Жорж Санд, сложил все свое снаряжение в холщовую сумку, перекинул ее через плечо и зашагал к вилле в сопровождении Рори, с которого мигом слетела самоуверенность, уступив место нешуточной тревоге. Помимо всего прочего, у Рори была объективная причина для нервозности. Для того дела, которое задумал Харлоу, выдалась совсем неподходящая ночь. Высоко в безоблачном, звездном небе Ривьеры висела полная луна. Видимость была, как пасмурным зимним днем, с той только разницей, что на земле лежали густые тени.

Харлоу и Рори стояли, прижавшись к десятифутовой стене, которая тянулась вокруг «Приюта отшельника». Харлоу заглянул в сумку.

— Так, посмотрим. Канат, крюк, брезент, бечевка, заизолированные кусачки, стамески, аптечка — да, все на месте.

— Мистер Харлоу, а зачем это?

— Первые три предмета — чтобы перелезть через стену. Бечевка — чтобы связывать, например, руки. Кусачки — для сигнализации, если удастся найти проводку. Стамески — что-нибудь открывать. Аптечка — просто на всякий случай. Рори, будь добр, не стучи зубами. Наши друзья на вилле услышат тебя за сорок футов.

— Никак не выходит, мистер Харлоу.

— Так, запомни, ты остаешься здесь. Очень не хотелось бы впутывать в это дело полицию, но если через полчаса я не вернусь, ступай в телефонную будку на углу и скажи им, чтобы мчались сюда во весь опор.

Харлоу привязал крюк к канату. Хоть тут пригодился лунный свет. С первого же броска удалось перекинуть крюк через толстую ветку росшего за стеной дерева. Харлоу осторожно потянул канат на себя, чтобы крюк зацепился покрепче, перекинул через плечо брезент, подтянулся на несколько футов, накрыл брезентом бутылочные осколки, вскарабкался выше и, опасливо сев на стену верхом, оглядел дерево, которое так помогло, нижние его ветки росли футах в четырех от земли.

Харлоу обернулся к Рори.

— Сумку!

Сумка взмыла вверх. Харлоу поймал ее и бросил под дерево. Он ухватился за ветку, оттолкнулся от стены и в считанные секунды оказался на земле.

Он миновал небольшую рощицу. Занавешенные окна в нижнем этаже светились. Массивная дубовая дверь была заперта да еще наверняка закрыта на щеколду. Так или иначе, Харлоу решил, что идти через парадный вход равносильно самоубийству. Укрываясь по возможности в тени, он обогнул дом с торца. Окна нижнего этажа оказались неприступны — они были забраны толстыми решетками. Дверь черного хода, разумеется, заперта, и Харлоу подумал с горькой иронией, что отмычки, которыми ее можно отпереть, находятся как раз внутри.

Он обогнул дом с другой стороны. Посмотрев вверх, он обратил внимание на чуть приоткрытое окно. Совсем немного, дюйма на три, но все-таки приоткрытое. Харлоу огляделся вокруг. Примерно в двадцати ярдах виднелось несколько теплиц и оранжерея. Харлоу решительно направился в их сторону.

Тем временем Рори ходил взад-вперед вдоль стены и, раздираемый сомнениями, то и дело поглядывал на канат. Внезапно ухватился за него и начал карабкаться наверх.

Пока он перелезал через стену, Харлоу уже приставил к дому лестницу и добрался до верхнего окна. Он вытащил фонарик и тщательно осмотрел раму. С обеих сторон по ней тянулись электрические провода. Харлоу выудил из сумки кусачки, перекусил оба провода, толкнул вверх скользящую раму и проник внутрь.

В течение двух минут он установил, что на верхнем этаже никого нет. С сумкой, погашенным фонариком в левой руке и с пистолетом в правой он крадучись спустился в прихожую. За приоткрытой дверью виднелся яркий свет, оттуда явственно доносились голоса, один из которых принадлежал женщине. До поры Харлоу обошел эту комнату стороной. Он обыскал нижний этаж и убедился, что остальные комнаты пусты. В кухне фонарик высветил ступени, ведущие вниз. Харлоу спустился по ним и оказался в бетонированном подвальном помещении. В него выходило четыре двери. Три были двери как двери, а четвертая — с двумя увесистыми засовами и здоровенным ключом, которым впору запирать средневековую темницу. Харлоу отодвинул засовы, повернул ключ, вошел внутрь, нашел выключатель и зажег свет.

Это оказалась вовсе не темница, а очень современная и со знанием дела оборудованная лаборатория, хотя для чего именно она предназначена, определить сразу было трудно. Харлоу подошел к шеренге алюминиевых банок, открыл одну из них, понюхал белый порошок, с отвращением поморщился и опустил крышку. Уходя, он заметил на стене телефон, судя по наборному диску — городской. Задержался возле него, пожал плечами и вышел, не погасив света и оставив дверь открытой.