Назад в СССР: 1986 Книга 5 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 42

Вот один про грипп, который является заразной болезнью и методы его лечения, рядом про состав типичного сиропа от кашля. Чуть дальше еще один про скарлатину и малиновый язык. Очередной касался мышечной системы человека. Естественно, от современных стендов они сильно отличались по всем пунктам, были тусклыми, с кучей унылого текста и минимум картинок. Вспоминаю, как сам в детстве любил смотреть на такие картинки в детской поликлинике, а потом спрашивал маму, что там написано. Причем это повторялось каждый раз, а сами плакаты не менялись годами.

Неожиданно я услышал голоса, затем входные двери лазарета распахнулись и внутрь вошел Генка Иванец. Следом за ним ковылял солдат с погонами рядового. Выглядел тот печально — держался за щеку, а весь его внешний вид говорил о том, что тот как яростно страдает от острой зубной боли.

Я даже содрогнулся, вспомнив про советскую стоматологию. До ужаса боялся врачей-стоматологов, и причина как раз таки в том, что раньше, в моем детстве, это реально было больно. И очень страшно. Одна только бор-машина, ласково именуемая дур-машиной чего стоит. От ее вибрации казалось, что даже здоровые зубы не удержатся в гнездах и вывалятся наружу. А запах? Этот ужасный запах дезинфекции и сточенных зубов... А ожидание в очередях, рядом с кабинетом врача — эти ужасные звуки сверления сводили с ума. Мрачные кабинеты, трясущиеся и страдающие от боли побледневшие люди, истерично плачущие дети... Бррр! А желтый плафон над дверью, с надписью выполненной красной краской — как только подходила твоя очередь и потухала лампочка «Не входить», душа уходила в пятки и там тряслась, пока проблема с больным зубом не была устранена. Наверняка, все это помнят, ведь сейчас-то подобного нет и в помине, а самое страшное это ценник, который тебе выставляют за выполненные услуги. Боли, кстати, нет, но страх-то из детства все равно остался, а когда лежишь в кресле, все равно чувствуешь, как душа в истерике и просится наружу.

— О, Леха! Здорова! — весело воскликнул Гена, увидев меня у стены.

— Здорова, воин! — обрадовался я, протягивая руку. — Как оно?

— Да нормально. Вот, страдальца привел, — он указал на солдата. — Представляешь, нам в подчинение дали отделение срочников, для разгрузки вспомогательного оборудования и строительных материалов. Так уже второго за месяц веду к стоматологу.

— Вижу, что страдалец, — кивнул я. — Слушай, а как ты вообще на «ЗГРЛС» попал?

— А сам-то как думаешь? — вздохнул Гена. — Отец пристроил. Сказал, мне тут лучше будет. Служба-то интересная, но блин, я ж с техникой никак. Вот и приходится всякое ерундой заниматься.

— Так ты что, прям в центре управления радиолокационной станции был?

— Нет, конечно. Там все настолько засекречено, что срочников туда не пускают. В сам бункер я спускался, но только на первый уровень, а в остальном, кроме самих антенн, смотреть там просто не на что. Почти все время я провожу в подразделении охраны станции ВНЗ «Круг». — Генка обернулся к солдату. — Евсеев, дуй в кабинет стоматолога. Вон, третья дверь слева.

Боец, держась за щеку, потащился к двери кабинета стоматолога. Дверь внезапно открылась и оттуда вышел огромный двухметровый дядя, с ручищами как у борца сумо.

— Вырывать или лечить? — прогудел он басом, увидев солдата. Тот даже затрясся — дядя, с его габаритами и силой, челюсть выдернуть сможет, вместе со случайно зацепившимся за зуб языком.

Что там простонал боец, я не расслышал. Стоматолог не церемонясь, пригласил его в комнату пыток.

— Ты где пропадал все это время? — спросил Генка.

— А ты разве не знаешь?

— Нет. Я в учебном центре последний раз в конце лета был, а туда кого попало не пускают. Да и чего я там забыл?

— Много чего произошло. Получил огнестрельное ранение... Ну, там сложная история. В общем, слег на лечение в госпиталь в Чернигове, провел там почти два месяца. А сейчас вот аукнулось. Короче, я должен был прибыть с госпиталя вчера, но не получилось. Прибыл только сегодня с утра, сразу к командиру. А тот уже доложил в комендатуру. По мою душу из города прибыл какой-то майор Привалов...

— Как ты сказал? Привалов? — вдруг переспросил Генка, наморщив лоб. — Черт возьми, я же его знаю. Это же дядя Мишки Пащенко! Говорят, гнида еще та...

Так так... Значит, вот откуда ноги растут?

Опять Пащенко! Я наивно полагал, что этот слетевший с катушек отморозок больше не встретится на моем пути, а оно вон как получилось. Тогда понятно, кто его все время отмазывает от проблем с милицией и почему майор Привалов проявил ко мне такой странный интерес. Теперь я существенно поменял свое мнение — наказание вполне могло подпортить мне службу, причем в самый непредсказуемый момент. Но все равно, ничего опасного я не ждал.

— Серьезно? — удивился я, отреагировав на слова Генки. — Мля!

— Миша тебя ненавидит. Та поосторожнее с этим майором, он нос в любую щель засунет. Меня отец как-то предупреждал, что в нашей военной комендатуре есть такой кадр.

— Особенно после того, как я приложил Пащенко мордой об асфальт... — протянул я, не став упоминать про разбитую банку из-под пива. — Даже не знаю, чего от него теперь можно ожидать.

— Ну а ранение твое, сейчас как? — поинтересовался Гена. — Выглядишь бодрым.

— В госпитале хорошие врачи, подлечили меня. Правда, от скуки чуть не подох.

— Ха, понимаю! Сам ведь с переломом пролежал несколько месяцев! Дошло до того, что я всех местных пауков по именам знал.

Я усмехнулся.

— Вот же как получилось, а? Оба в Краснодаре учились на секретчиков, да только не пригодилось. Не, ну я немного успел поработать с секретами, пока аэродроме «Овруча» был, но то так... Затем стройбат, потом вот учебный центр. Слушай, а чего тебя отец в строительный батальон засунул?

— Да я ж сам попросился. Чтоб к дому поближе. Ну и просто узнал, что ты там, вот и попросился. Отец, конечно, ворчал, мол, сдался мне это стройбат. Но потом все-таки согласился.

— Кстати, как отец? — поинтересовался я.

— Да нормально, что ему сделается? — ответил Иванец, прислушиваясь к доносившимся из кабинета стоматолога воплям. — Созваниваемся с ним, раз-два в неделю.

— Слушай, все хотел спросить, а он у тебя все так же в исполкоме города, так? Или уже перешел в какую-то иную структуру? — я решил прощупать, насколько глубоко Генка знает о том, кто его отец на самом деле.

— Да нет, вроде. — Генка неопределенно пожал плечами. Видно было, что не притворяется. Скорее всего, он реально не знает, что отец в исполкоме Припяти только штаны просиживает.

А ведь если подумать, я тоже практически не знал кто же такой Павел Сергеевич. Да, он работал в каком-то отделе КГБ и был каким-то начальником... И на этом все. Информации было крайне мало. Ну оно и понятно, меньше знаешь — крепче спишь, а чем меньше ушей, тем крепче легенда. Даже тот факт, что мне уже приблизительно было известно кто он, сам по себе настораживал. Зачем он мне открылся? Впрочем, догадка у меня тоже имелась... Я все еще полагал, что когда срочная служба закончится, меня так просто никто не отпустит. Может, в сам комитет и не возьмут, но к чему-то все равно обяжут. То, как я себя уже проявил, не осталось без интереса — к бабке не ходи, я у них на контроле.

А может, он вообще не из комитетских, а все было просто разыграно как спектакль? На секунду, я представил, что он и есть таинственный Клык. Я даже улыбнулся, настолько абсурдной мне показалась эта мысль.

Некоторое время я молчал, затем Генка задал провокационный вопрос:

— Ну что, Леха, колись! Когда свадьба?

— Какая свадьба? — удивился я, едва не поперхнувшись.

— Так, стоп. А что, вы с Юлькой уже все? — Иванец насторожился. Видимо понял меня неправильно, потому и поспешил выправить неловкий момент.

— Тьфу ты! — отмахнулся я. — Все у нас нормально. Будет свадьба!

— Смотри, нам одиннадцать месяцев до дембеля осталось. Пролетят махом, сам не заметишь. На свадьбу-то пригласишь?