Кросс по грозовым тучам (СИ) - Кибальчич Сима - Страница 5

Интересно, как ему вообще позволили вернуться к полетам? Пусть на примитивном корыте службы снабжения по интендантскому ведомству и в самом медвежьем углу Дальних Пределов. В нижнем из допустимых для командования кораблем ранге. Но все же позволили. И теперь Тим Граув, честно исполнив роль свидетеля защиты, приведя, так сказать, неопровержимое доказательство невиновности изоморфа, надеется уползти на свою далекую станцию. Если, конечно, пройдет предполетную проверку, что очень и очень сомнительно. Перетерпит ломку и забудет обо всем. Сумеет ли?

Если поверить в наглядную демонстрацию капитана, то придется вернуться к истоку. Кто, как и зачем убил инсектоида? Представителя расы, которая оставалась самой сокрушительной ударной силой Федерации.

Авиетка летела над городом. Под прозрачным куполом мелькали картины Манилы. Голова лопалась от лезущих прямиком в измученный мозг мелочей: прожилок матовых стен, прозрачных пылинок в воздухе, пикселей форменных брюк. Мир распадался на бессвязные фрагменты. Хорошо знакомый эффект отравления спорами изоморфа. Нужно переждать. Первая волна послевкусия Ирта должна схлынуть до того, как Тим доберется до корабля. Там будет другое. Чувство, как бессмысленно существование Чаги без Хозяина.

Около двух лет назад на курсе реабилитации Тим пытался объяснить психологу желание служить Ирту Флаа. Сказал, что боль и зависимость делают его счастливым. После десятка мозгоправных бесед, Тиму стало лучше. Или кровь очистилась от Иртоцветения. Но свинья найдет грязь, а Чага — Хозяина. И никакие процедуры, психологи, Дальние пределы и доводы разума не помеха. Зря не залил в желудок стакан — другой, когда предлагали. Набрался бы смелости выложить Ларскому про веселую жизнь Чаги на Орфорте, а не проперся бы к Ирту, как побитая собачонка. Лизать блестящие туфли.

Сэм расстроится. Тим стиснул интерком на запястье, чувствуя, как помимо боли разрастается жар стыда. Он был слишком взвинчен и забыл отключить Сэма от связи, от получения его медицинских показателей. Теперь тот его убьет. И правильно.

Авиетка развернулась и чуть накренилась, заходя на посадку. С легким хлопком сработали челночные фиксаторы, пора выползать из кресла. Спина была мокрой. От выступившей крови или пота? Не фиг сбегать от врачей и переться сюда в таком виде. Прямиком в руки негодующего Сэма. Попытавшись сделать шаг к боковому створу, Тим споткнулся и упал. Ирт бы помог подняться Чаге, окружил ветвями и унес.

Беспомощность капитана стала приказом для системы управления. Невидимые ячейки корпуса перестроились, раздвинулись, и он соскользнул в сток под брюхом авиетки.

— Граув, скотина! Ты… ты!

Сэм, видимо, ждал его в парковочном шлюзе. В синих глазах горел праведный гнев. Стало смешно и страшно одновременно.

— Сэм…, — проблеял он.

Друг с силой ткнул пальцем в грудь, и Тим дернулся от щедрой порции новой боли.

— Ты пошел к нему, Граув! — обличительно провозгласил он. — Мне сказал, что не пойдешь, а сам пошел.

Слова прозвучали с таким пафосом, словно Сэм самостоятельно раскрыл страшный заговор, а не просто получил на интерком данные о повреждениях.

— Я… — Тим мучительно пытался сообразить что-нибудь оправдательное. — Я сейчас встану.

— Не смей даже шелохнуться, — железным голосом отрезал Сэм.

Через мгновение под спиной оказалась воздушная подушка и потянула вглубь шлюза. В голове Тима усиливался гул, почти избавляющий от чувства вины.

— После того, что ты сделал, я знать тебя не желаю, Граув!

— Но ты меня уже знаешь, — жалостливо возразил он.

Сэм фыркнул, всем видом демонстрируя незначительность этого факта.

В медотсеке мягко мерцал свет, и окружившие Тима роботы-манипуляторы напоминали отвратительных насекомых. Сэм не стал церемониться с истерзанным капитанским кителем и аннигилировал к чертям. Скосив глаза, Тим видел подсохшие кровавые разводы и налитые синевой пятна на голой груди и животе. Неприятно, что друг видел его таким. Кто просил его влезать? Хорошо, что корабль пуст, и народ, вернувшийся с Дальних пределов, рванул к родным и близким, на курорты или в казино. Никто не сунет сюда любопытный нос.

— Не переживай, капитан, я сохраню запись и буду показывать практикантам.

— Ты издеваешься?

— Пытаюсь шутить.

— Знаешь, немного не ко времени.

— Не ко времени ты полез к изоморфу, хотя обещал этого не делать.

Тим открыл рот, чтобы извиниться, но мир бешено закружился, и чёрная дыра поглотила сознание.

Когда пришел в себя, в животе царила голодная пустота, а во рту — сухость. Сэм угрюмо сидел неподалеку. Подпер голову, а локти водрузил на стол, заваленный файлами и странного вида устройствами. Посередине всего хлама стояла большая чайная чашка.

— Хорошо, что вы быстро очнулись, капитан. Физически теперь в порядке. Китель я синтезировал новый — копия прежнего. Висит у выхода. На этом все. Мне пора улетать.

С решительным видом он встал, и Тим испугано приподнялся, едва успев удержать соскользнувшую с тела ткань.

— Сэм, пожалуйста, постой, выслушай!

Тот замер, но с видом, что уже вышел и закрыл за собой дверь. Похоже, выслушает.

— Я не мог по-другому. Этот следователь… ему нужно было знать. Он подбирался к тому, чтобы скачать у меня из головы весь проклятый Орфорт. Я не мог позволить это сделать.

— Ты знал, что будут спрашивать обо всем? Знал, что придется рассказать. Обещал не встречаться с этой тварью.

— Пойми, все это так…

Почувствовав себя беззащитным, он подтянул простыню и плотнее в нее завернулся.

— Ты не все знаешь, Сэм. Много я не рассказывал. Не мог. Если бы следователь подключился к нейронам, в памяти всплыло бы все до деталей. Забытых, слава богам. А рассказывать самому, видеть его ухмылку, ждать, что все-таки попросит визуального подтверждения. Невыносимо.

— Но ты же сам, сам говорил, что так будет лучше! — воскликнул Сэм.

— Я так думал и прости, ошибся. Воображаешь все правильно, а реальность другая.

«Врешь, Чага, ты врешь. И я, и ты знаем, как давно тебе хочется почувствовать меня в крови».

«Нет, это не так. Заткнись».

«Вспомни, когда ты только забирался в авиетку, то уже знал, что обманешь докторишку. Ты лживый земной уродец, которого я подобрал для своей забавы и попытался немного улучшить. Но улучшать тебя — бесполезное дело».

Чувствуя, как лицо заливает краска, Тим потер щеки ладонями. Простыня опять поползла вниз.

— Ладно, Тим. Что сделано, то сделано. Что-нибудь придумаем.

Сэм подошел и обхватил теплой рукой запястье.

— Я скоро уеду. Изоморфа депортируют, и все станет нормальным.

— Тьфу, после такой дозы ты не пройдешь предполетную проверку. Ни психологическую, ни физическую. Тебя никуда не выпустят, не то что на Дальние пределы.

— Пройду.

— С чего бы? Будут неадекватные реакции и дрянь в клетках. Я мог бы обновить кровь, но это не поможет. Нужно чистить ткани, а на это нет времени.

— И это тоже не поможет, — прошептал Тим.

Ирт врос очень глубоко — в кости, в мозг, в основы личности Чаги. Иногда Тиму казалось, что его кровь, обновляясь, воспроизводит Ирта снова и снова. Хотя на Дальних пределах стало гораздо легче. Не иначе как помогал целебный разряженный газ нерожденной галактики по соседству.

— Это тебе следователь обещал, что улетишь?

— Ничего он не обещал. Этому пройдохе плевать. Я сообщил, что улетаю, и возражений не было. Первый раз меня выпустили, выпустят и второй. Возможно, он это понимает.

— Тимоти Граув, — официальным тоном проговорил Сэм. — Заявляю как врач, что вы не пройдете проверку. Ещё ладно бы как-то, в составе исследовательской группы, например. Но в статусе капитана — не пройдете.

— Капитана интендантской службы, — усмехнулся Тим.

— Ну и что, что интендантской?

— Ничего, полковник медицинского корпуса Сэмюэль Кэмпбелл, ничего. Просто интендантской службы.