Синдзи-кун: никто не уйдет обиженным (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 40

— Ну ладно — говорит старый друг и наклоняется над чертежом: — так что у нас тут?

— Проект колонизации Марса — говорю я, прижимая края чертежа — с одной стороны подставкой с чернильным камнем и с другой — маленьким пресс-папье из Жемчужины Овура: — смотри, все очень просто. С одной стороны у нас есть …

— Почему Марс? Не Венера, не Луна? Луна поближе будет… — чешет затылок старый друг: — не то, чтобы я был скептиком, но все же…

— Венера — это слишком плотная атмосфера, постоянные бури на поверхности, тяжело будет. Луна слишком близко, неинтересно. — поясняю я: — задача, нет, даже скорее Функция человечества — экспансия во имя выживания! У Рэя Брэдбери это классно сказано — «на самом деле внутри знай что-то тикает, все равно как у лосося или у кита и у самого ничтожного невидимого микроба. Такие крохотные часики, они тикают в каждой живой твари, и знаешь, что они говорят? Иди дальше, говорят, не засиживайся на месте, не останавливайся, плыви и плыви. Лети к новым мирам, строй новые города, еще и еще, чтоб ничто на свете не могло убить Человека.» И я — верю в это. Наша задача, моя задача в том числе — идти вперед, расширять зону своего влияния, потому что старые, бородатые викинги, суровые конкистадоры и следопыты фронтиров — мы все всего лишь часть воли человечества к жизни.

— Существует не только внешний фронтир — отвечает мне старый друг и ставит пустую чашку на стол. Тут же рядом появляется Читосе и доливает свежий чай. Она прекрасна сегодня утром, ее движения плавны, точны и преисполнены достоинства. Она ловит мой восхищенный взгляд и на ее щеках вспыхивает легкий румянец.

— Вот смотри… — старый друг тычет пальцем в чертеж: — это все — старина, покрытая патиной и паутиной. Все эти космические корабли, скафандры, бластеры, Империя наносит ответный удар и да пребудет с тобой сила. Все это … как тебе сказать, чтобы тебя не обидеть? Это для стариков. Ты старик, Син-кун и хотя твои чресла все еще юны и способны справиться с желаниями твоей молодой красавицы жены… извините, Читосе-сан. Но твоя душа стара и покрыта кратерами как поверхность Луны в Море Дождей. Ты — морщинистая старая жаба, которой повезло проснуться в теле принца. И как бы ты не мазался кремами и не подтягивал свою кожу, твоя морщинистая задница все равно вылезает наружу. Ты стар.

— Да. Я стар, я стар, я суперстар. Слышали. Ты конструктивную критику давай, на личности не переходи. А то я могу и про тебя сказать…

— Хорошо. Так вот — ты человек внешнего фронтира, человек двадцатого века, человек действия. Ты на себя посмотри. Конан-варвар, мать его. Но ты пережил свой век, сейчас все не так. Человечество постигает внутренние фронтиры. Духовные. Виртуальные. Пример? Та же самая «Матрица». Зачем человечеству постигать новые миры, находящиеся за миллиарды световых лет, когда мы можем создать такие миры прямо здесь? Если мы можем сделать это по щелчку пальцев? Виртуальная реальность стремится к тому, чтобы ее уже нельзя было отличить от настоящей. И как только это произойдет — начнется исход человечества. Кому нужны эти пыльные космические корабли и тяжелые экспедиции, на самом деле жутко скучные и в то же время очень выматывающие — когда любой сможет получить свое приключение, просто выбрав его. Нужны космические битвы, космические драконы, космические принцессы в опасности и космические Империи? Да пожалуйста!

— Но … это же все ненастоящее — возражаю я: — это все иллюзия.

— Хм. — подпирает щеку рукой старый друг: — что есть настоящая реальность и ненастоящая и где проходит грань между ними? Вот на горе стоит дом, видишь?

— Это дом Сакуры-тян. Там дверей нет. Она там и не живет практически… — говорю я, глядя на дом, который стоит на холме.

— И для тебя этот дом — терракотового цвета. Но … на самом деле он терракотовый только с этой стороны, а с другой стороны, скажем — малиновый и черный! Ты уже не живешь в реальности, а находишься в иллюзии, созданной твоим собственным восприятием. Это раз.

— А будет два?

— Будет и два. Кто тебе сказал, что здесь и сейчас, то, что с тобой сейчас происходит — реальность? Ты понимаешь, насколько абсурдно то, чем ты сейчас занимаешься и как ты живешь? В красивом доме у озера, с прекрасной тихой женой и ее подругами, вечерами к тебе в гости приходят друзья и ты с удовольствием обсуждаешь все на свете, от философии и до… — он стучит костяшками пальцев по чертежу: — до колонизации Марса. Твоя жизнь уже нереальна, Синдзи, тебя нет. Что если на самом деле ты сейчас находишься в банке… вернее — твой мозг? Или твоя цифровая копия? Что, если ты — всего лишь чья-то идея, воплощенная в цифровой вселенной и существующая только в идеальной вселенной?

— Тогда я скажу, что это чертовски хорошо проработанная нереальность. — отвечаю я: — в этом отношении я прагматик. Вот смотри — я беру в руки пресс-папье из Жемчужины Овура: — когда я беру это в руку — я чувствую его вес. Текстуру поверхности. Если я уроню ее себе на ногу — я почувствую боль. Я могу чувствовать вкус, запах и осязать эту реальность и для меня, здесь и сейчас — она реальна. Я знаю это. А в случае, если я лягу в капсулу «Матрицы» — я буду знать, что это не реальность, а иллюзия. Виртуальный мир.

— Вот ты и попался — довольно улыбается старый друг: — следовательно, самым важным для тебя является знание о реальности или нереальности мира, так? Но когда ты попал в иллюзию Мары — ты же не знал о реальности или нереальности его иллюзии?

— Отличие того раза от настоящей реальности в том — что в той иллюзии Мара не сумел подделать мое чувство крови — выпускаю из ладони небольшой жгутик темно-красного цвета и свиваю его в цветок. Роза. Преподношу ее сидящей тут же Читосе. Она улыбается, берет цветок и смущенно опускает глаза.

— Вазу теперь надо — говорит она: — они же… твои цветы не вянут.

— А вот и ваза… — скручиваю новые жгутики крови в ажурный, невесомый сосуд.

— А что, если новый иллюзионист — умеет подделывать такое чувство? Или нет, более того — просто создает для тебя реальность, а ты уже сам выбираешь что и как делать, и ты никогда не узнаешь, что именно реально, а что — нет?

— Если я все равно никогда не узнаю, что именно реально, а что нет — какая мне разница? — пожимаю плечами: — я счастлив в этом мире. И мои друзья и любимые тоже. Как Нанасэ-онээсан освободится от своих забот в Лазурном Дворце — приедут погостить с Питером и детишками.

— Надо гостевые дома подготовить — кивает Читосе: — их будет… много.

— Ну вот. И… — в этот момент я слышу крик. Поворачиваюсь. По тропинке, ведущей к веранде — хромает Акира, она держится за лицо. Ее придерживает Юки.

— Син! — кричит Юки: — на нас напали! Акире левый глаз выстрелом выбили!

— Что?! — я оказываюсь на ногах мгновенно, рывком. Сперва — излечить Акиру, а уже потом — отбить нападение и сделать так, чтобы у нападающих надолго охоту отбило!

POV Читосе

— Мы что-то должны делать! — мечется по комнате Читосе: — прямо сейчас!

— Сядь и успокойся уже. Они уже … а! Вот и они! — говорит Майко, поднимая голову навстречу вошедшим. В номер отеля входит Линда, она сосредоточена и серьезна, она едва заметно кивает Читосе и Майко и тут же отходит в сторону, пропуская Минору-сама и Митсуи-доно в теле Рэй.

— Слава богу, вы здесь! — говорит Майко, обращаясь к ним: — а то Читосе тут на стенку уже лезет! Скажите хоть вы ей!

— Что сказать? — бросает поп-айдол Рэй, подходя к окну. Чиеко, ее верная тень и помощница — следует за ней.

— Мы не знаем кто это такие и где их искать. — говорит Майко: — а для операции надо знать хоть что-то. Хотя бы адрес. Слышала я что-то про отделение в Кейптауне, но это даже вроде как не основное отделение, а такой же филиал, как у нас.

— Я просила Сакуру перенести меня к Сину и Акире — отзывается Читосе, останавливаясь посреди комнаты: — но она не может! Что-то про неопределенность говорит… и я даже Сашу подключила, но она…