Безмолвный ковчег - Уордл Тони - Страница 37

Если мы будем есть только мясо и молочные продукты, то погибнем. Если же будем питаться исключительно веганской пищей, то не только останемся в живых, но и наше здоровье станет намного лучше, жить мы станем дольше и счастливее. Безусловно, это говорит о многом, не так ли?

Просто поразительно, насколько нам легко пресытиться. Впервые я посетила Майорку в 18 лет, это было волшебное путешествие в другую страну, в мир невиданной еды, неведомого языка, необычных синих морей и золотых песков. Но прошло несколько лет, и все европейские страны превратились в однородную смесь из одинаковой архитектуры, сходных реклам, появилась международная еда. Так продолжалось до недавнего времени, и только в 1993 году, вновь отправившись в Кению, я почувствовала, что нахожусь в другой стране.

Такси, которое везло меня из аэропорта в гостиницу, ехало через Момбасу, и у меня рот непроизвольно открывался, так я была удивлена сменой эпох. Светило жаркое зимнее солнце, с меня тек пот, я вдыхала новые ароматы, некоторые из них были очень сильны, и наблюдала за толпами людей, занятых своими делами. Это было зарубежье, это была развивающаяся страна, это был хаос. Витрины магазинов в стиле «арт деко» 30-х годов, рифленые железные крыши с ржавчиной, снующие торговцы – негры и индейцы, автомобильные сирены, визжание двигателей мотоциклов-мопедов, звонки велосипедов, крики продавцов и покупателей, ощущение того, что это – их реальность, а я здесь в гостях, я – иностранка.

В 18–19 веках британцы, бельгийцы, немцы, французы, итальянцы, голландцы и португальцы поделили между собой этот континент с целью получения больших сборов. Границы сфер влияния были проведены посередине земель, где жили племена со своими обычаями и языками. Французская часть оказалась слева, британская справа. Люди, у которых была богатая история, культура, знания и понимание мира, превратились всего-навсего в поставщиков товаров.

Прибывшие колонисты начали править, даже не пытаясь перенять те знания, которыми обладал порабощенный ими народ, не пытаясь влиться в новую для них среду. И вот теперь там была я, представляя собой частицу той правящей культуры. Возможно, остались в прошлом остроконечные шлемы и белые наколенники пехотных полков, но абсолютный контроль Запада сохраняется. Теперь он осуществляется через мультинациональные корпорации, такие как Юнайтед Африка Кампании, Лонро, Юнилевер, Рио Тинто Цинк и другие.

Эти мультинациональные корпорации, которые разрослись во второй половине 20 века, не знают национальных границ и разворачивают производство там, где самые плохие законы о профсоюзах, или где их ожидают более выгодные финансовые предложения. Многие корпорации имеют больший финансовый оборот, чем некоторые страны. Они – сами себе закон, и беспокоятся лишь об одном: обеспечить своим акционерам прибыль. Все остальные факторы: человеческие, социальные, экологические и политические, которые могли бы доставить национальным компаниям хотя бы малейшее неудобство, просто игнорируются. Они тесно связаны с производством мяса, и одна из их главных задач – установить контроль над громадными территориями по всему миру. Правительства, которым нужны деньги на погашение долгов, часто их в этом поддерживают. Каждое новое приобретение ведет к тому, что все больше людей теряют свою собственность, а в некоторых странах от этого пострадала одна треть всех сельских жителей. В Латинской Америке этот показатель превышает 40 %.

Импортные тарифы – это еще одна составляющая западного контроля. На импорт дешевого урожая в Европу мы устанавливаем низкие пошлины, но, если африканские страны пытаются переработать его, чтобы увеличить его стоимость, то мы облагаем их высокими пошлинами и таким образом вытесняем их с рынка. Мы оставляем за собой право самим увеличивать эту стоимость, укрепляя, тем самым, нашу собственную промышленность. После этого мы часто возвращаем товар в страны, откуда было получено исходное сырье, но теперь уже по завышенным ценам.

Мы также поддерживаем заносчивую элиту, правящую во многих африканских и других странах, которые раньше были колониями. Мы прививаем им наши этические нормы и предоставляем денежные ссуды на покупку вооружения, зачастую нашего – чтобы их же народ не поднял восстание. Представители местной элиты утверждаются во власти, накапливают долги, а за них вынуждены расплачиваться бедняки, у которых остается все меньше средств к существованию. Хотя западные страны очень богаты, деньги уходят из развивающихся стран в развитые.

Тревожным фактором является то, что нигде в мире не существует другой экономической системы. Прибыль стала ключевым словом везде, от Борнео до Бразилии, от Сомали до Суматры. И эта философия, создавшая мир, в котором есть только 2 понятия: иметь и не иметь, сегодня заявляет, что только она способна стереть это разделение на два мира. Это равнозначно тому, как в 17 веке псевдолекарь назначал кровопускание человеку, умирающему от кровопотери.

Конечно же, это ложь. Наших лидеров мало заботит то, сколько детей умирает от голода, и до какой нищеты доведены их родители. Ежегодно от кори умирает свыше миллиона детей, а все, что им нужно, это вакцина за 9 пенсов. Общая стоимость вакцинации обошлась бы в меньшую сумму, чем годовая прибавка к зарплате для председателя компании «Британский Газ». Все эти факты дают нам возможность увидеть реальное положение дел.

Мировые проблемы обсуждаются людьми, в чьем лексиконе отсутствуют слова «чуткость» и «сострадание», «забота» и «неравнодушие», «честность» и «доверие». Все великие концепции, создаваемые на протяжении веков философами, сократились теперь до прибыли и убытков. Мы создали огромный запас вещей, которые, на самом деле, имеют наименьшую ценность. Наши политики, обладая возможностью решить многие серьезные проблемы, существующие в мире, по-настоящему не заботятся ни о чем, кроме следующих выборов. Поэтому, они продолжают эксплуатировать все, что в краткосрочном будущем может принести пользу: людей, животных, мировые ресурсы. У них есть материальные средства и знания для того, чтобы положить конец голоду во всем мире, но они все больше сокращают средства, которые выделяются для этих целей. Они твердят, что разрыв между богатыми и бедными увеличивается внутри страны, выражают обеспокоенность по поводу ужасающей нищеты за рубежом, но, на самом деле, не занимаются ни тем, ни другим. Диалога о проблемах развития больше не существует, есть только оправдания, избитые выражения и цинизм.

Все эти мысли утратили абстрактность в моем сознании, когда такси проехало под металлической аркой в форме слоновьего бивня и оказалось на единственном во всей Момбасе шоссе с двусторонним движением. Город с его суетой остался позади, и таксист направился по дороге, вдоль которой росли кустарники, в Малинди. Отель стоял на берегу, примерно в 20 километрах от города, однако он сам был похож на целый город в миниатюре. На удивительно красочной земле располагались маленькие корпуса, вокруг которых росли цветы, кокосовые пальмы создавали тень, а за всем этим ухаживал многочисленный гостиничный персонал. Конечно, все это было отгорожено от остального мира, а на страже стояли молчаливые высокие чернокожие охранники в спецодежде, которые внешне напоминали статистов из фильма «Копи царя Соломона».

За ограждением находилось настоящее поселение, которое состояло из маленьких хибарок, оттуда брали людей, работающих в отеле. По 2 семьи проживало в лачуге, состоящей из двух комнат. Стены там были грязные, обклеенные картинками из старых газет. Все их имущество находилось в маленьком картонном чемодане, под кроватью.

Нам говорят, что подобные люди создают самые большие проблемы в мире, потому что беспрерывно «производят» детей. Такая критика, разумеется, очень удобно игнорирует реальное положение дел. Ребенок из Соединенных Штатов за свою жизнь потребит в 12 раз больше мировых ресурсов, чем дети тех аборигенов из племени Кикую, которые живут рядом с оградой шикарного отеля. На американских детей будет потрачено в 12 раз больше нефти, меди, цинка, воды, стали и, что самое главное, земли.