Под тенью маски (СИ) - Андреева Алёна - Страница 27

Стучать в дверь мне не пришлось, старая и дородная домоправительница Василина уже стояла на крыльце, подбоченившись. Извозчик открыл перекошенную дверь кабины, я спрыгнула на землю, не забывая прихватить мешок с провизией, и все это под прожигающим, внимательным взглядом этой пожилой и чем-то недовольной женщины.

Не успела я дойти до крыльца, как она "приветливо" гаркнула, да так, что паря быстро запрыгнул на козлы и, подстегнув лошадь, немедля уехал со двора.

— Чего надо! Мы булок не заказывали! — громко так, зычно.

— И вам хорошего дня, цори. Я лишь приехала сообщить, что "столичные сладости будут только к следующей неделе, но для этого нужно написать расписку о согласии в изменении сроков доставки".

Василина недоверчиво всматривалась в мое лицо, скрытое под капюшоном плаща, и еще потопталась на месте пару минут, решая, как ей быть, а уже затем чуть более миролюбиво произнесла:

— Пройдемте на кухню, я напою вас чаем. Хозяин пока занят, но с расписками только к нему. Вот спустится, и там уже решите, что там с этими договорами. Ни черта лысого я не понимаю в этих новомодных бумажках.

В ответ на ее слова я лишь улыбнулась и кивнула. Определённо, для Нинель пароль придумывал сам Сани, а значит, какие-то столичные сладости действительно были, но при этом старая домоправительница не решает вопросы с договорами.

Я приблизилась к крыльцу, дородная женщина тяжко вздохнула, махнула рукой каким-то своим мыслям и, развернувшись, направилась в дом.

Поспешив за ней, я все же успела окинуть внутренний дворик беглым взглядом, рассмотреть аккуратно подстриженные ягодные кустики и грядки за низким заборчиком, расположившиеся справа от дома, и серый низенький сарайчик, служивший скорее всего дровяником.

Меня всегда умиляла вот такая простая деревенская жизнь, и это удивительно, что в Штокенвильдевсе есть усадьбы, где все еще занимаются огородничеством. Хотя, наверное, затворническая жизнь семьи Копенген этому лишь способствовала.

На кухне домоправительница поставила огромный чайник на очаг и, проворчав, что только что все вычистила, и ей бы другими делами заниматься, показала мне знаком, куда присесть.

Затем переобулась в мягкие войлочные самокатные тапки, сняла кухонный разноцветный фартук и, пригладив и без того идеально уложенные волосы, произнесла:

— Сиди. Жди. Я к хозяину, доложу о посетителе.

Не снимая плаща, я послушно села на лавку возле стола и стала ждать. Огонь в очаге тихо потрескивал и, наверное, чтобы быстрее согрелась вода в чайнике, нужно было подложить дров в топку. Но здесь гостей не жалуют, и хитрая старуха, поставив чайник на очаг, просто сделала жест вежливости, втайне надеясь, что я здесь не задержусь, и чаем меня поить не придётся.

Через минут десять я услышала уверенные легкие шаги.

На кухню собственной персоной вошел Сани. Я встала, коротко поклонилась. Не успела ничего произнести, как он выдал:

— По поводу сладостей, значит? Пройдемте за мной, напишем расписку.

Я снова ничего не сказала, вспомнив его недавнюю просьбу, что если я его встречу где-либо, то не должна спешить здороваться. Только кивнула и промычала что-то нечленораздельное, а потом пошла за хозяином внутрь дома.

Коридоры казались сырыми и оттого холодными: видимо, отопление в доме работало плохо, а солнечными лучами и проветриванием просто так эту застоявшуюся промозглость не выгнать. Мы прошли холл и через гостевую добрались до маленького кабинета, который, как мне показалось, не так уж часто использовался. Стол был завален бумагами, но все они были разбросаны в хаотичном порядке, шторы плотно задернуты, а магические светлячки и свечи не тронуты. Но присесть на мягкий диван мне никто не предложил. Сани открыл большой книжный шкаф, полки которого сдвинулись вместе с дверцами и пригласил внутрь.

Через довольно широкий проем в шкафу мы попали в какую-то огромную комнату. Сложно было дать ей точное определение. Если это и была берлога Сани, то очень уютная.

Здесь стояли несколько диванчиков разных размеров, письменный стол, полки с книгами, у окна расположился кухонный уголок с буфетом, крохотной горелкой для подогрева воды и небольшим столиком.

Во второй половине комнаты, зрительно отделённой двумя небольшими колоннами, находилась лаборатория с положенными для такого места всякими склянками, пробирками, неизвестными мне устройствами и большой библиотекой. Но, к своему изумителению, в лаборатории я не обнаружила какого-либо беспорядка. Все было просто идеально: каждая вещь стояла на своем месте, все поверхности буквально искрились от чистоты, и комната была отлично освещена, хотя ни одного окна я больше не приметила.

Сани прошел к ближайшему дивану и пригласил:

— Посиди пока здесь. Это мое личное пространство, сюда никто не заходит. Я принесу еды и наберу воды в ванну. Тебе нужно искупаться.

Я с облегчением плюхнулась на диван и скинула с себя капюшон.

— Ты выглядишь отвратительно, — резюмировал Сани.

— Спасибо, — ничуть не обиделась я. — А можно мне сразу в ванну, пока ты там ходишь за едой.

Сани кивнул, прошел к двери, которую я сразу и не заметила — она была окрашена в тот же цвет, что и стены, не нарушая гармонии пространства.

— Водопровод только с холодной водой, у нас свои родники. Но есть камень для нагрева воды, — голос Сани был еле слышен из ванной комнаты, к тому же добавился шум воды. Я быстро соскочила с дивана и пошла к нему.

— Это же огромных денег стоит! — кивнула я на маленький голубой кристалл. Парень подвесил его на крючок за длинную цепь и погрузил в воду.

— Так и мои изобретения прекрасно ценятся.

— Не легче ли тогда сделать горячий водопровод?

— Нет, потому что по тихому этого не сделать, а вот наличие у меня различных артефактов никто не проверяет. К тому же мы заказываем достаточно дров для топки очага и каминов. Вся эта суета и гонка за новейшими удобствами кажется мне лишней. Раздевайся, мойся сколько влезет, шампуни и мыло на полке. Полотенце и одежду я принесу.

Сани ушел, а я тоже не стала дожидаться, когда ванна полностью наполнится водой. Быстро раздевшись, я сгребла с полки все пузырьки с шампунями и мылом, разглядела в небольшой скляночке скраб — его тоже захватила. Потом водрузила все это богатство на маленькую подставку возле корыта и залегла отмокать.

Вскоре ванна наполнилась, и контраст между горячей водой, образовывающейся вокруг кристалла, и той, что бежала с крана, привел меня в чувства. По крайней мере, спать расхотелось, и мозг начал активно анализировать информацию, полученную за день.

Но через пять минут вдруг невыносимо разболелась голова, мышцы спины и шеи начало сводить, а места переломов ныть. Дверь в ванную отворилась ровно в тот момент, когда вода уже добралась до груди, и пена ровным слоем укутала меня, как одеяло.

Сани без капли стеснения вошел в ванную комнату, положил на лавку огромный махровый халат и полотенце. А потом подошел ко мне и протянул уже знакомую маленькую склянку с обезболивающей микстурой. Я без толики опасения приняла ее, привычно откупорила зубами пробку и вылила горькую жидкость в рот.

— Она вызывает зависимость, ты знаешь?

Я поперхнулась. Но ответила довольно резко:

— Боль вызывает сумасшествие. По мне, так лучше зависимость от лекарства.

— Я подберу для тебя другой состав, и пока ты у меня гостишь, попробуем перестроить твой организм и избавиться от зависимости. Иначе однажды отсутствие очередной дозы тебя сломает окончательно.

— Надолго я тут? — перевела я разговор в нужное русло.

— Как захочешь, — Сани принял склянку из моих рук и выкинул ее в урну. — Сейчас не об этом. Когда искупаешься, хорошо вытрись и накинь халат. Хочу тебя хорошо осмотреть на кушетке, в комнате горничной я видел не все твои прелестные шрамы.

Я фыркнула, скорчила ему рожицу и, набрав побольше воздуха, с головой ушла под воду. Понимаю, Сани пытается шутить и говорить об этом проще, но черт возьми, мне все равно больно.