Очерки Фонтанки. Из истории петербургской культуры - Айзенштадт Маргарита Яковлевна - Страница 25

Рассказ о кн. Зинаиде Волконской хочется закончить отрывком из очерка И. В. Цветаева, который он опубликовал в «Московских ведомостях» в 1898 году:

В Петербурге на правом берегу реки Фонтанки, в виду последнего по течению – Калинкина – моста, стоит дом с мемориальной доской. Это дом адмирала Клокачева, № 185. А на доске надпись: «В этом доме по окончании Лицея жил А. С. Пушкин с 1817 по 1820 г.».

Известно выражение Пушкина о том, что Петербург – это прихожая России, Москва – девичья, а деревня – кабинет. А ведь именно этот дом и был той частью «прихожей», через которую начался путь Пушкина в дальнейшую жизнь, в большую поэзию. 10 июня 1817 года он поселяется у родителей, которые теперь живут в Петербурге, в Коломне, на Фонтанке у Калинкина моста.

Правда, в конце 1980-х годов сотрудник Архива Министерства иностранных дел С. Л. Турилова, разбирая документы фонда Архива внешней политики России, обнаружила собственноручную запись А. С. Пушкина в небольшой, видимо, регистрационной, книжке в картонном переплете, находившейся среди добротных кожаных фолиантов. Запись эта гласила: «Александр Пушкин живет у Калинкина мосту в доме Графа Апраксина»[79].

В среде пушкинистов возникла некоторая паника: в литературе был известен только один адрес первого послелицейского места проживания поэта – дом адмирала Клокачева.

Дом № 185 по набережной Фонтанки

Дело разрешилось просто: адмирал А. Ф. Клокачев купил этот дом только в 1818 году. А до того?.. В записках М. А. Корфа, соученика Пушкина по Лицею и жившего, как отмечено в его записках, в одном с Пушкиными доме, написано, что жили они «на Фонтанке у Калинкина моста, против родильного дома, в доме тогда графа Апраксина, после Путятина, потом Трофимова, теперь не знаю, кому принадлежащем»[80].

Корф в этой чехарде домовладельцев запамятовал последнего. Остальные же авторы именно с него и начинали – с адмирала Клокачева, хозяина дома, из которого в 1820 г. Пушкин и был отправлен на службу в Кишинев.

Сколько же подводных камней встречается на пути поисков истины давно прошедших событий! И этот – еще один из самых невинных.

Здесь, у Калинкина моста, в низовье Фонтанки, оканчивается один из старинных окраинных районов Петербурга – Коломна. У Гоголя в описании Коломны сказано: «Тут всё не похоже на другие части Петербурга; тут не столица и не провинция…»[81].

Накануне приезда Пушкина, 9 июня, был выпускной акт в Лицее, первый в его истории. «Характер его был совершенно иной: как открытие Лицея было пышно и торжественно, так выпуск наш тих и скромен, – вспоминал этот день И. И. Пущин. – В ту же залу пришел император Александр в сопровождении одного тогдашнего министра народного просвещения князя Голицына… Куницын возгласил высочайше утвержденное постановление конференции о выпуске. Вслед за этим всех нас, по старшинству выпуска, представляли императору, с объявлением чинов и наград.

Государь заключил акт кратким отеческим наставлением воспитанникам и изъявлением благодарности директору и всему штату Лицея.

Тут пропета была нашим хором лицейская прощальная песнь – слова Дельвига, музыка Теппера»[82].

Многие вехи в послелицейском периоде жизни А. С. Пушкина, такие как создание оды «Вольность», демонстративно вызывающее поведение в театре, история вызова к петербургскому генерал-губернатору Милорадовичу и последовавшее затем откомандирование его на службу к Инзову, заменившее то ли ссылку в Сибирь, то ли заточение на Соловках, настолько хрестоматийно известны, что мы решили на них не останавливаться. Тем более что в заново поднятых материалах об этом периоде жизни поэта обнаружилось многое, что не укладывалось в привычные представления.

27 мая 1817 года Пушкину исполнилось 18 лет. 11 июня, через два дня после выпускного акта в Лицее, он зачислен в Коллегию иностранных дел и 13-го приведен к присяге. Уже закончено ученичество, и поэт живет в Петербурге. Ура! Да здравствует свобода!

И здесь имеет смысл опереться на свидетельства самого Пушкина, на его «Евгения Онегина», хотя, конечно, Онегин – герой романа, а не автор. Впрочем, Пушкина тоже можно считать героем этого романа с его лирическими отступлениями и утверждением «Онегин – добрый мой приятель».

«В Молдавии, в глуши степей» начнет Пушкин первую главу «Евгения Онегина», первого реалистического романа в русской литературе. Какой надо было обладать наблюдательностью, какой способностью вспомнить и осмыслить события пусть бурной, но короткой и очень юной жизни; трехлетнего пребывания в Петербурге после шестилетнего пребывания в Лицее, закрытом учебном заведении при летней императорской резиденции в Царском Селе (6 мая 1820 года он уже отбывает в Кишинев, в канцелярию генерал-лейтенанта И. Н. Инзова).

Прежде всего в послелицейском периоде жизни Пушкина всеми исследователями обычно отмечается его членство в «Арзамасе». «Арзамас» – далеко не первое литературное объединение, существовавшее в Петербурге с начала века, и не единственное, в котором он участвовал. Хотя именно о Пушкине сказал Ф. Н. Глинка: «Овцы стадятся, а лев ходит один». Но «Арзамас» для него был важен. «На выпуск… молодого Пушкина смотрели члены “Арзамаса” как на счастливое для них происшествие, как на торжество», – считал Ф. Ф. Вигель[83], «человек, – по словам Герцена, – злоречивый, самолюбивый, обидчивый, колкий и умный»[84]. К запискам его мы будем обращаться еще не раз.

Формально «Арзамас» возник как реакция на постановку 23 сентября 1815 года комедии «Липецкие воды», содержавшей злой выпад против Жуковского. Автором ее был активный участник «Беседы любителей русского слова» кн. Шаховской.