Точка Бифуркации (СИ) - Смит Дейлор - Страница 1

Безнаказанность порождает вседозволенность. Как говорит моя бабушка, вовремя отшлепанная задница — может спасти человеку целую жизнь. И не важно кому она принадлежит: сыну бизнесмена, обычного работяги с завода или отпрыску самого императора.

Впрочем, баба Маша была довольно доброй женщиной и довести её до рукоприкладства у меня выходило нечасто.

— Знаешь, я думаю самое время тебя научить шить.

— Шить? — не понял я, хлопая глазами и осматривая то бабушку сидящую на своём любимом кресле, то порванный рукав на моей рубахе.

— Вообще, ты ещё, конечно, маловат… можешь и не справиться. — вслух задумалась старушка.

— Нет-нет. Я уже большой. — как можно более серьёзно заявил я.

— Ты уверен? Даже и не знаю, можно ли тебе такое доверить…

— Точно справлюсь. Ты только начало покажи. — не меняя тона, ответил я.

— Ну хорошо. Неси шкатулку с принадлежностями.

Обрадованный согласием бабушки, я сорвался с места и побежал в её комнату, где в шкафу на третьей полке стояла большая зелёная шкатулка. Пришлось поставить стул, чтобы до неё достать и аккуратно вытащить.

Здесь хранилось множество иголок, десяток разных цветов мотков ниток и куча разных и красивых пуговиц. Я давно мечтал поковыряться в этой шкатулке и поиграться с яркими блестящими колёсиками, и было очень досадно услышать, что «это всё не игрушки» и «трогать шкатулку — запрещено».

— Лёшенька, пока ты внимательно наблюдаешь, будь добр, расскажи мне, что случилось? — и видя мой недовольный вид на эту просьбу, бабушка поспешно добавила. — Обещаю тебе, я не буду ругаться. Вообще. И к этим ребятам не пойду.

Внимательно задумавшись над словами бабушки, я почесал вспотевшие ладошки, и даже не стал удивляться, откуда она знает про «этих ребят».

С одной стороны, жаловаться нельзя и стыдно, ну а с другой, бабушка всегда держит своё слово и я ей доверял.

— Точно не будешь? — на всякий случай деловито уточнил я.

— Да, я же пообещала. — продевая кончик нитки в игольное ушко, спокойно ответила баба Маша.

— Хорошо.

— Давай Макс, теперь твоя очередь стоять на воротах.

Вздохнув, Максим поплёлся в сторону прямоугольной конструкции, сваренной из труб и заботливо обтянутой сеткой. Раньше-то нам приходилось под сотню метров бежать за мячом, если его пропустишь, но добрый дядька Святогор, увидев как мы мучаемся, решил помочь. И теперь, вместо двух камней изображающих границы ворот в которые надо попасть, у нас есть самые настоящие футбольные врата, пусть и немного поменьше оригинальных.

Такое событие не могло пройти мимо глаз старших ребят с соседней улицы и они уже три вечера подряд приходили сюда и выгоняли нас с нашей полянки. Вот и сейчас из-за поворота вышла пятёрка знакомых забияк и завидев меня с Максимом, они прямиком направились в нашу сторону.

— Свалили отсюда. — лениво бросил один из них, на подходе к нам.

Яркое воспоминание о том, чем закончилась попытка им противостоять или чуть позже договориться, подсказало, что лучше уходить. Отбиваться вдвоём от пятерых ребят, что были заметно старше и крупнее нас, сейчас хотелось меньше всего, да и шансов, откровенно говоря, не было совсем.

Я спокойно взял мяч в руки и кивнул головой Максиму, после чего мы направились в сторону дома. Точнее, попытались. На этот раз просто выгнать малышей с площадки им оказалось мало, поэтому в спину прозвучало громогласное:

— Стоять!

Повернув голову в сторону ребят занявших наше поле, я отметил самодовольный взгляд их вожака, что сейчас оскалился, предвкушая очередную забаву.

— Мяч оставьте. — вальяжно бросил один из шайки.

— Что? — опешил Максим. — Нет!

Даже в голове шестилетних пацанов было такое понятие как мужская гордость, пускай ещё только формирующаяся. И если с позорным уходом со своей площадки мы постепенно смирились, то сдавать своё с большим трудом выпрошенное имущество никто не хотел. Ни непосредственный владелец, в лице Максима, которому этот мяч подарили на день рождения, ни я, имевший с другом все игрушки напополам.

— Ты тупой? Или прошлого раза было мало?

Прошлого раза была очень даже много. Тумаков надавали столько, что бока болели неделю.

— Мяч, не дадим! — вторил я своему другу.

Секунду назад улыбающиеся хулиганы быстро поменялись в лице и сейчас их взгляды не предвещали ничего хорошего. Быстро окружив нас со всех сторон, ребята без лишних разговоров атаковали, не только выбив из рук мяч, но и повалив нас на землю.

Обида, отчаяние и жажда справедливости… смесь этих эмоций раздирала мою неокрепшую психику на части. Особенно ужасно было видеть перепачканное кровью лицо друга лежавшее на земле передо мной и опускающуюся на него ногу одного из хулиганов. Маленькие зверята били совсем неумело, но очень сильно старались сделать нам как можно больнее, не забывая приправлять всё это оскорблениями и поучениями.

— Ещё. Раз. Что-то. Мне. Вякнешь! — пиная меня ногами по спине, выкрикивал каждое слово самый хилый и маленький, но при этом самый жестокий из этой пятёрки парнишка.

Он будто старался выделиться среди остальных, желал больше других продемонстрировать свою ярость и злость. Наверное, он это делал чтобы не казаться слабее своих товарищей, но мне от этого было не легче.

Я же скомкался в позу эмбриона, наблюдая как тоже самое делает Максим и зажмурился с трудом перенося боль, стараясь не разрыдаться. Не справедливо! Мы им ничего плохого не сделали! Мы младше и нас всего двое!

Глубоко в груди загорелся яркий огонь, что я мог видеть с закрытыми глазами, а затем произошла вспышка и боль мгновенно прекратилась. Вместе с этим нас с моим другом перестали бить. Последнее я заметил открыв глаза и оглядевшись. Все хулиганы сидели на задницах вокруг нас и с обалдевшими взглядами смотрели на своих недавних жертв. Следующие события запомнятся мне в мельчайших подробностях на всю оставшуюся жизнь.

По земле, в радиусе одного метра от меня, стал появляться густой чёрный дым с едва заметными всполохами ярко-оранжевых и красных искр.

— Убить их? Убить их? Убить их? Убить их? Убить их? Р-разорву, сожру! Хочешь? Хочешь? Хочешь? Хочешь? Хочешь? — голову просто заполонил странный, жутковатый, шипяще-рычащий голос.

Не знаю что почудилось пятёрке этих хулиганов, но на их лицах моментально отразился самый настоящий ужас. Кое-кто, судя по мокрым штанам, даже успел обмочиться от испытанного страха.

— А ну пошли вон! — собравшись с духом, что есть мощи прокричал я, оглядываясь по сторонам.

Два раза повторять не пришлось: быстро поднявшись с земли, наши обидчики со всех ног пустились в разные стороны, приправляя свой побег писклявыми визгами. Перестав удивлённо пялиться в спины убегающих хулиганов, я вспомнил о том, что на земле лежит Максим, которому явно стоит помочь.

Мой товарищ умудрился ненадолго потерять сознание и полностью пропустил конец драки. Присев рядом с ним, я оглядел друга и достав платок, что баба Маша всегда заботливо клала мне в карман брюк, принялся вытирать подбитый нос товарища.

— Вставай Максимка, они разбежались.

— Где они? — приходя в сознание, вяло спросил товарищ.

— Говорю же, разбежались. Мяч твой, вон лежит. — кивком головы указал я на предмет недавнего спора.

Новость о том, что мяч остался при нас, подействовала на друга просто чудесно-магическим образом. Довольно улыбнувшись, когда нашёл глазами своё добро, Максим стал быстро приходить в себя.