Тайна сталинских репрессий - Север Александр - Страница 4

Вызванный мною для доклада о состоянии работы управления НКВД, он не мог представить сколько-нибудь ясной картины общеполитического состояния края, не мог привести ни одного сколько-нибудь значащего агентурного или следственного дела и проявил полное незнание того, что делается в крае и у него в аппарате.

Это явилось следствием того, что комиссар государственной безопасности 3-го ранга тов. Рапопорт по существу не руководил порученным ему участком работы и проявил барское отношение к делу. Будучи больше занят представительством, чем чекистской работой, он оказался неспособным сам практически руководить аппаратом и слепо верил только в силу бумажного циркуляра и приказа. Он не проверял выполнения своих распоряжений, не вникал в «мелочи» работы, считая ниже своего достоинства встретиться с агентом или допросить арестованного. Он не сумел воспитать и научить оперативной чекистской работе подчиненных ему работников, хотя по своему уровню знаний, стажу чекистской работы и т. п. они ничем не отличались от среднего уровня работников аппарата других управлений НКВД. Неудивительно, что при таком руководстве комиссара государственной безопасности 3-го ранга тов. Рапопорта управление государственной безопасности Сталинградского края приведено в состояние полной бездеятельности.

В достаточной степени это характеризуется хотя бы тем, что выполнение важнейшего приказа НКВД СССР об учете агентуры, выполнение которого приказом возлагалось лично и персонально на комиссара государственной безопасности 3-го ранга тов. Рапопорта и проведение в жизнь которого должно было служить мощнейшим оружием для овладения агентурной работой, он переложил на аппарат, уклонившись даже от руководства этим делом.

В результате работа эта проведена явно безобразно и все дело по учету агентуры свели к простой формальной и голой технике.

Другим образцом совершенно неудовлетворительного руководства работой является также начальник управления НКВД Свердловской области – комиссар государственной безопасности 3-го ранга тов. Решетов (Решетов Илья Федорович, русский. – Авт.).

Несмотря на неоднократные личные мои указания и предупреждения, несмотря на выговор, объявленный ему в приказе в результате итогов обследования управления НКВД Свердловской области, несмотря на достаточный срок, в течение которого он имел все возможности для перестройки и улучшения своей работы, – комиссар государственной безопасности 3-го ранга тов. Решетов своим поведением и своей дальнейшей работой доказал, что никаких уроков из неоднократных моих предупреждений не извлек, ничего не понял, исправиться не может и не годен в дальнейшем как руководитель управлением НКВД.

Он не представляет себе иных методов работы, как только метод периода борьбы с массовой контрреволюцией, которая часто опиралась на массовые аресты, не вытекающие из работы агентуры.

Он не понимает того, что борьба сейчас усложнилась, и врага голыми руками без глубокой агентурной работы и наблюдения за ним не возьмешь.

Он не понимает того, что успех борьбы с врагом сейчас зависит не только от одного энтузиазма, но, главным образом, от правильной и четкой организации всей агентурной и оперативной работы.

Он, наконец, не понимает того, что правовые нормы пролетарского государства предъявляют сейчас целый ряд законных требований к чекистам, и что охрана государственной безопасности в условиях выросшего и окрепшего советского государства должна быть построена на совершенно других основах. (Инструкция ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 8/У-ЗЗ г. и приказы НКВД).

Комиссар государственной безопасности 3-го ранга тов. Решетов, как это выяснилось из его доклада, не любит сложной и кропотливой работы с агентурой и стремится облегчить и упростить оперативную чекистскую работу тем, что разузнает у колхозников и рабочих, где можно найти врага.

Мы всегда были сильны доверием партии, связью и широкой поддержкой рабочего класса и всех трудящихся. Само собой разумеется, что это непременное условие нашей успешной работы остается неизменным и впредь.

Однако, комиссар государственной безопасности 3-го ранга тов. Решетов не понимает такой простой вещи, что нет никакого смысла для существования ЧК, если она никакой агентурной базы не имеет и вынуждена каждый раз и при всяком пустяковом случае прибегать к помощи комсомольцев, колхозников и всего населения вообще.

Не ясно ли, что такая, с позволения сказать, «оперативная работа» комиссара государственной безопасности 3-го ранга тов. Решетова ни в какой мере не обеспечивает своевременного выявления и борьбы с тщательно маскирующимся действительным врагом.

Не ясно ли, что в таком управлении НКВД, вместо борьбы с активными контрреволюционными элементами, занимаются многочисленными, мелкими, иногда чисто уголовными делами.

Не ясно ли, наконец, что именно по этим причинам начальник Свердловского управления НКВД – комиссар государственной безопасности 3-го ранга тов. Решетов не выявил троцкистов, ведущих активную контрреволюционную работу в области.

Неудовлетворительное руководство оперативной работой, хотя и в меньшей мере, чем у тт. Рапопорта и Решетова, можно отметить и у начальника управления НКВД Западно-Сибирского края – комиссара государственной безопасности 3-го ранга тов. Каруцкого (Каруцкий Василий Абрамович, еврей. – Авт.). Тов. Каруцкий мною также неоднократно предупреждался о плохой его работе в Западно-Сибирском крае. Я обращал внимание тов. Каруцкого на необходимость изменить личный образ жизни, совершенно недостойный чекиста, на необходимость повести более острую и целеустремленную борьбу с контрреволюцией, особенно с троцкистами и зиновьевцами и работой контрреволюционных элементов на железнодорожном транспорте, где по целому ряду имеющихся у нас данных явно существовали японские диверсионные организации.

На примере комиссара государственной безопасности 3-го ранга тов. Каруцкого со всей наглядностью видно, как даже способные чекисты, подававшие большие надежды на рост, – в результате недопустимого личного образа жизни, в результате бездеятельности и потери чекистского чутья, застывают в своем росте, опускаются и становятся совершенно негодными работниками и руководителями.

Все эти факты могли иметь место только в результате того, что начальники этих управлений НКВД по-барски относятся к оперативной работе, зазнались и самомнение привело их к непониманию задач, поставленных перед ними в новой политической обстановке.

Эти начальники управлений НКВД перестали чувствовать биение пульса политической жизни, у них притупилась острота восприятия враждебных проявлений классового врага. Они стали болтунами-чекистами, чекистами-рассказчиками. Они не поняли, что для того, чтобы обеспечить охрану революционного порядка и государственной безопасности и руководить борьбой с контрреволюцией в новых условиях, необходимо самим культурно и политически расти, развивать максимум энергии и инициативы в борьбе с врагом, быть собранным, бдительным, упорным, всегда и неустанно ведущим борьбу с врагом.

Этими необходимыми качествами неутомимого стража пролетарской диктатуры должен обладать каждый чекист, руководитель. Только тогда он может сам бороться с врагом, учить и правильно руководить подчиненными ему работниками.

Такие же «руководители», как тт. Рапопорт, Решетов и Каруцкий, не только не способны руководить и на работе воспитывать новые кадры из числа молодых способных чекистов, беззаветно преданных партии, а наоборот, всем своим поведением и руководством тормозят как самую нашу работу, так и рост и выдвижение новых кадров способных чекистов, зачастую даже разлагая их своим недостойным поведением.

Кого и чему могут научить самовлюбленные, живущие только прошлым, дряблые, отяжелевшие, неповоротливые и ищущие покоя руководители? Свою бездеятельность, неумение воспитать кадры они прикрывают криками о плохой помощи центра, о плохих кадрах. Где же кадры, которые эти «руководители» воспитали? Они их не заметили, они их проспали.