Тайна сталинских репрессий - Север Александр - Страница 19

Вопрос: Кто? Назовите их?

Ответ: Во-первых, Богуславский. О нем мне Гай говорил, что он вовлечен в заговор и выполняет ряд его поручений, связанных с заговором. Потом Уманский. Гай говорил мне, что Уманский германский разведчик, и на этом Гай завербовал его в заговор. Уманского я затем использовал в своих целях. Об этом разрешите мне сказать в дальнейшем. Ильк. Не помню точно, на основании каких данных, но у меня сложилось впечатление, что он тоже германский разведчик. Я говорил об этом Гаю и рекомендовал осторожно его прощупать и, если удастся, завербовать. Сделал ли это Гай, не знаю. Это по Особому отделу все.

Вопрос: А по другим отделам?

Ответ: У Паукера и Воловича своим человеком был Колчин, начальник отделения Оперода. Выполнял он их преступные поручения. Был ли он посвящен в дела нашего заговора, точно не знаю. Надо спросить Паукера и о его секретаре Эйхмане. Что-то он мне о нем говорил в плане наших дел, но что именно, я сейчас не помню. Неправильно я на предыдущем допросе говорил о Погребинском, что он не был вовлечен мною в заговор. Погребинский был мною посвящен в заговорщические планы, разделял их и являлся прямым участником нашего заговора.

Вопрос: Когда и где был завербован Погребинский?

Ответ: Погребинский был преданным мне человеком в продолжение ряда лет, и говорил я с ним довольно откровенно. Был завербован мною окончательно, когда из Уфы он был переведен нач. управления НКВД в г. Горький. Это было, кажется, в 1932 году. Вербовал я его у себя в кабинете. Сказал ему, что я связан с правыми, что положение таково, что правые могут прийти к власти и что нам придется им в этом деле помочь. Говорил ему, что именно в связи с этим я перевожу его поближе к Москве, в г. Горький, с тем, чтобы он подобрал себе там людей и был бы готов к действиям по моим указаниям.

Вопрос: К какого характера действиям вы готовили Погребинского?

Ответ: В мои планы входило создание в ближайшем к Москве полномочном представительстве ОГПУ группы своих людей с тем, чтобы иметь возможность в нужный момент перебросить их в Москву. Именно в этих целях я завербовал Погребинского и перевел в г. Горький.

Вопрос: Вы давали задание Погребинскому подобрать людей? Кого он завербовал?

Ответ: У Погребинского была своя группа. Он говорил мне, что целиком вовлечен в заговор его заместитель Иванов Лев (он, кажется, сын жандармского полковника). Называл он также «своим» его начальника СПО, упоминал еще об одном своем работнике, но не припоминаю, кого именно. Кроме того, был у меня с Погребинским также разговор относительно людей уголовного мира, среди которых у Погребинского были связи. Он еще в первом нашем разговоре предложил мне, что если нужны будут верные и готовые на все люди, то он может сколотить себе группу из уголовников. Я отверг это предложение Погребинского, так как я не представлял себе перспективы их использования.

Вопрос: Это неверно. Вы не только не отвергли предложения Погребинского, но и дали ему прямое указание готовить из этих уголовников группу террористов.

Ответ: Нет. Я отрицаю это. У меня не было надобности в террористах из уголовников. Если бы дело дошло до необходимости свершения террористических актов над членами Политбюро, я имел все возможности это сделать силами Паукера. Я допускаю, что Погребинский создал эту группу, но ее состава я не знаю.

Вопрос: Выше вы говорили, что Погребинского вы завербовали для того, чтобы ближе к Москве иметь группу сообщников вашего заговора. Кого вы еще завербовали из тех же соображений? К Москве примыкало много таких управлений?

Ответ: В других управлениях у меня не было людей. В Дмитлаге был у меня завербован Пузицкий. Его я вербовал у себя в кабинете в 1935 году по тем же соображениям близости его места работы к Москве. У меня с ним произошел следующий разговор: «Мы с вами, Пузицкий, чекисты, нас осталось мало, за вами столько заслуг, немногие об этом помнят, а дело идет к тому, что в стране возможны всякие перемены, идет борьба. Мы находимся в таком положении, что должны будем выбирать между новым руководством и старым и, в зависимости от обстановки, должны будем решить, и если силы будут на стороне новых руководящих кругов, то мы примкнем к ним». Пузицкий спросил, какие это новые руководящие круги я имел в виду. Я прямо ему сказал, что правые могут прийти к власти, и наша задача помочь им в этом. Пузицкий дал мне свое согласие. Ему я поручил сколотить группу из преданных ему людей.

Вопрос: И он это сделал?

Ответ: Он мне докладывал, что уже создал группу, назвал мне, как им завербованы Кшанович и одного своего зама и пома, фамилий которых я не помню. Говорил он и о других, не называя их»[8].

«Протокол допроса № 4 Ягоды Генриха Григорьевича: от 13 мая 1937 года

Вопрос: На допросе 26 апреля вы показали, что Волович наряду с другими заданиями, которые он выполнял в плане заговора, организовал для вас возможность прослушивания правительственных разговоров по телефонам «ВЧ». Когда, как и в каких целях вы прослушивали правительственные разговоры?

Ответ: Раньше, чем ответить на этот конкретный вопрос, разрешите мне остановиться на общем состоянии, в котором я лично находился в продолжение многих лет моей заговорщической и предательской деятельности. Я всегда чувствовал к себе подозрительное отношение, недоверие, в особенности со стороны Сталина. Я знал, что Ворошилов прямо ненавидит меня. Такое же отношение было со стороны Молотова и Кагановича. Особенно меня тревожил интерес к работе Наркомата внутренних дел со стороны Николая Ивановича Ежова, который начал проявляться еще во время чистки партии в 1933 году, переросший в конце 1934 года в контроль, настойчивое влезание им в дела НКВД, вопреки препятствиям, которые мы (участники заговора) чинили ему; все это не предвещало ничего хорошего. Это я ясно понимал, отдавая себе во всем отчет, и все это еще больше усиливало тревогу за себя, за свою судьбу. Отсюда целый ряд мероприятий страховочного порядка, в том числе и мысль о необходимости подслушивания правительственных переговоров.

Вопрос: О каком «целом ряде страховочных мероприятий» вы говорите?

Ответ: Это была система окружения, обволакивание людей, близких к правительственным кругам, простая слежка за членами правительства и ПБ и прослушивание их разговоров. Начну хотя бы с того, что Паукеру я дал задание ежедневно мне докладывать не только передвижения членов правительства, но и доносить мне абсолютно все, что станет ему известно из личной жизни членов ПБ: кто к кому ходит, долго ли засиживаются, о чем говорят и т. п. Паукер все это мог выполнить через работников охраны членов правительства.

Вопрос: Значит, вы Паукеру и Воловичу давали прямые задания вести «особое наблюдение и слежку» за членами правительства?

Ответ: Да, это именно так.

Вопрос: Зачем вам это нужно было?

Ответ: Конечно, не из простого любопытства. Мне это нужно было в моих заговорщических целях. Во-первых, человеку (я имею в виду себя), реально готовившему государственный переворот, надо всегда быть в курсе дела личных взаимоотношений членов правительства, которое он намерен свергать, надо знать о них все. Во-вторых, пока дело до свержения правительства еще не дошло, путем повседневной слежки, подслушивания телефонных разговоров, подборов всяческих слухов из личной жизни членов правительства, на основе этого можно неплохо лавировать и вовремя реагировать там, где требуется. Так поступал я, используя в этих целях аппарат НКВД. Не удовлетворившись этим, я окружил людей, близких членам ПБ и правительства, сетью своих информаторов. В первую очередь это относится к дому Горького. Общеизвестна роль М. Горького, его близость к Сталину и другим членам Политбюро, авторитет, которым он пользовался. В доме Горького часто бывали руководители правительства. Поэтому на окружение Горького своими людьми я обратил особое внимание.