Бредущий в «лабиринте». Книга 2. Чистильщик (СИ) - Забусов Александр - Страница 34

Лысый старикан, аскетичного вида, вонючей краской нарисовал ему на груди и животе рисунок в стиле модерн. Тату набить намеревается, что ли? Извращенец сморщенный!

Отступил от Михаила, под фон заунывного пения, кому-то разрешительно сообщил:

–Сестра, Гардар полон энергией, Сутуга замкнут, можешь завершать начатое.

Чего там они завершать хотят? Крикнуть бы! Заматериться! Послать всех собравшихся по известному направлению. Вот только рот ему изначально заткнули.

Глаза вытаращил. Три «телицы», еще не старых, симпотных, с длинными распущенными гривами волос, с поднятыми над головой факелами, встали над ним. Пение, как по команде стихло. Вот теперь Каретников мог расслышать каждое слово, произносимое одной из ведьм.

–Роде Всевышний! Великий Боже наш! Ты – единый и многопроявный, Ты – наш Свет и Справедливость, Ты есть криница Жизни Вечной, источник Любви безграничной, той, что исцеляет Душу и Тело. Славим Тебя, Боже Прави, Яви и Нави…

Голос патлатой подруги, с каждым новым предложением набирал силу. В него вплетались все новые и новые диапазонные звуки. Сознательно Каретников попытался подергаться на своей Голгофе, но тщетно.

–…Готовы жертвовать собой, чтобы быть Мудрыми и Сильными, крепкой опорой Макоши и защитниками Рода своего древнего, ибо Ты даешь нам Воодушевление и Радость, даруешь Отвагу и Стойкость, нам Веду даешь и учишь Терпению, чтобы с честью прошли мы путь жизни нашей, вдохновенно выполняя Священную волю Твою. Слава Тебе, Роде Всевышний! И всем Родным Богам в тебе сущим!

Всем естеством своим ощутил то, что воздух, само пространство внутри круга, необычайно уплотнилось. Кажется, огонь запылал ярче, посылая языки пламени выше в небо. Аб-балдеть! Странно, что в Советском Союзе ему встретился такой атавизм веры в старых богов. В прежней жизни он и подумать не мог, что такое есть! А оно, оказывается, было всегда. Почему спецслужбы не отвлекались на это? Не считали, что это опасно для государственной политики?..

В руках «барышни», говорившей слова, вдруг заметил нож. Сталь клинка бликнула на фоне отблеска огня. Задергался.

–М-му-у-у! М-му у-ум!

«Что хочешь делать, дуреха! Садисты, мать вашу так!»

–М-му-у-у!

–Стану перед дубом, позову Перуна. Приди, приди Перуне, приди, приди грозный! С силами Перуновыми, молниями ясными Землю освяти громами рясными…

Смотри-ка, как напарница скороговоркой чешет! Нет, право слово, уморить хотят. Гадины!

–…С Алатыря камня огонь вытеши, Огонь вытеши, свет зажги. Еду я светом Перуновым защищенная. Горит Ведогонь в душе моей Силы вражьи обходят меня Душу внучки Дажбожьей щадя Перуничи витязи, громы могучие, Они врагов прогоняют Молниями их сжигают…

Где-то в районе живота почувствовал, как бабенка сделала надрез на теле его. Больно не сильно. Видать только кожу резанула. Кобыла гривастая!

–…нарушают неразрывное, прижигают и тут же оздоравливают. Нет больше связи меж сим божичем и его братом далеким. Каждый отныне идет своей дорогой, не ведая, что другой творит. Да, будет так до веку! Огонь очистит рану…

Третья ненормальная провела факелом зигзаг вдоль тела Каретникова.

–…Слава огню Сварожичу!

Ассистентка, передав свой факел молчаливой подруге, наложила руки на глаза Михаилу. Аут! Ушел в нирвану.

Не мог понимать и воспринимать действительность в обычных рамках. Он будто в ином мире, в ином качестве пребывал. Ощущал себя одиноким загнанным в вывешенные сети волком и… Почему волком, ведь он прекрасно видит руки, а не лапы, и троих охотниц, склоненных над ним. Притвориться мертвым, не подавать признаков жизни, а в самый подходящий момент…

Несмотря ни на что, всего его трясло так, будто на вибромоторе лежал. А еще страх он такой, такой… и этот недобрый взгляд женских глаз. Боль… Они говорят о нем? кажется да! Он все слышит…

–Что-то с ним не так!

–Все нормально, Аленка! Так бывает! Развязываем.

–Нет!

–Ты же вохва! Просто парень воспринял волхование, как обычную операцию. Нам в мединституте рассказывали, а теперь и сама убедилась… Ты его ритуальным ножом порезала, а у него натура оказалась слишком… как бы это сказать? Романтичной, слишком восприимчивой, что ли?

«Затаиться! Не дышать! Пусть думают, что он умер. Да! Да! Пусть воспринимают его таким. Тело податливо и безвольно»

–Велен, он не дышит!

Воспринял мужской голос. Он где-то рядом.

–Сейчас!

И тут же предостережение одной из охотниц:

–Назад, Вилен! Круг переступать еще нельзя!

–Да, понял уж. Сами справляйтесь.

Теперь шла разборка сразу троих женщин, склонившихся над ним.

–Аленка, не блажи! … в его мозгу выработалась субстанция, имитирующая морфин. Судя по всему ее до такой степени много, что хлынула в те же клеточные рецепторы, которые, казалось бы, специфичны для фиксации морфина…

–Ага! Карна, а тебе не кажется, что избыточная выработка субстанции такого типа внутри мозга может подразумеваться при начале смертного процесса – или в назначенный для смерти час, или, некстати, ранее оного.

Снова мужской голос.

–Заткнитесь, мокрощелки! Вы волховицы в Сутуге при исполнении обряда или медички? Делайте все, что необходимо, а не консилиум устраивайте. О-хо-хо! Нужно князю сказать, чтоб в медицинские институты баб больше не пускал.

Услышал шепот.

–В любом случае, субстанция может обеспечить то, что акт умирания станет, по природе вещей, безболезненным и, возможно, приятным…

Кричит:

–Дыши-дыши!

Кажется ему правую лапу… Тьфу ты! …руку освободили. Пора! Рванул её – пошла! Стал рваться на свободу. У врачей… блин, у дьяволиц этих, глаза по пять копеек…

Мужик где-то рядом орет.

–Защиту Сутуги сымайте!

Раскидал баб прям там, у операционного щита.

–А-а-а! А-а-а! – не то кричал, не то рычал, так сразу и не поймешь.

Что сделали, не понял, но когда шестеро мужиков навалились, заломали, потерял сознание окончательно…

* * *

–Что?

Аксенов пытливо смотрел на Волоховикова. В большой комнате народу много. Здесь собрались и бояре и волхвы. Экстренный случай заставил бросить дела и собраться в столице, пропал боярин Бусового корня. Форс-мажор! Судили-рядили, а к общему знаменателю так и не подобрались. Кому было нужно сотворить такое?

–Акса, это ты виноват! – высказал претензию генералу старый волхв из рода Волоховиковых.

–Спокойно, Нил Григорьевич! – остановил полемику главный среди равных. – Никто, ни в чем не виноват. Антон, что примолк?

–Я его не чувствую. – Ответил младший Волховиков.

–Он погиб?

–Н-не знаю. Словно обрубили пуповину меж нами.

–Занятно. Что скажете, патриархи?

Родовые главы притихли, размышляя на случившимся происшествием. Молчание нарушил старик Старовойтов. Огладив рукой бороду, произнес:

–Вывода только два может быть. Либо Каретников сгинул, либо…

–Что?

–…либо у нас появился доселе неизвестный противник. И пока неясно чего он хочет. Только сила у него имеется. Что выберем?

Главный над всеми волхв, в раздумье подошел к окну. Его привычку, смотреть за стекло в моменты принятия решения, знали все. Он среди них, как не странно, по возрасту моложе всех, но подчинение никто не отменял.

Сказал, словно решение свое припечатал:

–Исходим из худшего. Считаем, что у нас появился враг.

Обратился к Антону:

–Укажи на карте направление, по которому ты последний раз чувствовал своего подопечного.

Антон на карте провел карандашную линию.

–Это.

–Хм! Леса да болота. А, что? Вполне вероятно. Принимаю решение! Волхвам – подтянуть в столицу все боярские роды. Через три дня вся рать должна быть готова выступить в поход…

* * *

Что-то отдаленно напоминающее базу боевиков он во всем этом усмотрел. Разнился лишь антураж. Больше привык к востоку, а здесь лес. Хмыкнул. Деревянные постройки напоминали картинку из исторического прошлого Древней Руси, но вместо воинов в кольчугах кругом хватало вооруженных современным оружием мужчин в черной форме. Женщин и детей, кстати не меньше было, вот они как раз одеты были в одежду старинного покроя.