Майкл Джексон: Заговор (ЛП) - Джонс Афродита - Страница 46

Лопес рассказал суду, что Дэвид довольно часто звонил на радиостанцию, где он [Лопес] работал, постоянно спрашивая о деньгах. Звонки были настолько назойливыми, что Лопес думал, что, возможно, сбор пожертвований стоит даже отменить.

Джордж Лопес пояснил, что его жена Энн участвовала в сборе крови, организованном для Гевина на "Фабрике смеха" и рассказал, что в следующие месяцы у него все ещё было желание помочь Гевину Арвизо – до того момента, как случай на автостоянке "не вышел за пределы допустимого".

Присяжным комик детально рассказал о вечере в мае 2000 года, вспоминая, что Дэвид Арвизо поджидал его снаружи у ресторана, где он [Лопес] выступал. Лопес заявил, что когда он вышел на стоянку в 10 часов вечера, Дэвид Арвизо ждал его. Дэвид начал злиться и был чрезмерно агрессивным по поводу мероприятия по сбору пожертвований. Лопес сказал, что они на тот момент "обменялись словами", и заявил, что после этого короткого обмена он пожелал больше никогда не встречаться с Дэвидом Арвизо.

Лопес рассказал суду, что он в лицо назвал Дэвида Арвизо "вымогателем" и немного пошутил, что использовал "такое громкое слово". Но никто в зале суда не смеялся.

Под допросом Тома Мезеро Джордж Лопес описал то, как "папа Арвизо" агрессивно преследовал его ради денег. Когда Лопес узнал, что Дэвид Арвизо звонил ему домой и накричал на его жену, называя её "чёртовой сукой" и другими отвратительными эпитетами, он, по сути, обрубил связи почти со всеми Арвизо.

Присяжным Джордж Лопес повторял, что у него был "напряжённый разговор" с Дэвидом Арвизо, который сделал всё, что мог, чтобы комик чувствовал себя виноватым из-за того, что не помогает Гевину. Он упомянул, что шесть месяцев спустя разрыва всех отношений с Арвизо, Джанет каким-то образом обратилась к нему, возможно через Джеми Масаду, и послала ему металлическую цепочку для ключей, в которую была вставлена мелкая дробь.

Лопес знал, что цепочка для ключей от Джанет означала "спасибо", но, по его словам, его это не тронуло.

Джордж Лопес описал Тому Мезеро семью Арвизо как "по уши влюблённую" в Майкла Джексона. Телезвезда вспомнил, как Дэвид Арвизо хвастался своими визитами на ранчо Неверленд, и сообщил, что тот начал странно вести себя после того, как семья основала фирму при поддержке Джексона.

– В какой-то момент Дэвид начал хвастаться перед вами по поводу ранчо Неверленд, не так ли? – спросил Мезеро.

– Да, – ответил Лопес.

– И вы подумали, что его позиция изменилась, верно?

– Да.

– Вы подумали, что он стал высокомерным или чванливым, будет ли верно использовать такое слово?

– Замороченным.

– Замороченным. Вот так вы описываете позицию Дэвида после того, как он рассказал вам, что семейство отправилось на ранчо Неверленд?

– Да.

– И он рассказал вам, что Майкл Джексон дал его семье автомобиль, верно?

– Это верно.

– Ладно. И вы описали его шерифу как "очарованного" новой дружбой с Майклом Джексоном, верно?

– Да.

Прежде чем телезвезда закончил давать свои показания, люди никак не могли понять, почему Майкл Джексон не смог разглядеть повнимательнее это семейство. Очевидно, Лопес пришёл к выводу, что они были "неприятными личностями", однако Майкл Джексон не заметил в них ничего странного. Покидая зал суда, Лопес посмотрел на Майкла и сделал усилие, чтобы улыбнуться поп-звезде.

Но Джексону не было весело.

Поприсутствовав при показаниях Джорджа Лопеса, поп-звезда, казалось, осознал, что ему как никому другому следовало иметь некую страховку, некий предварительный отсев, чтобы защититься от аферистов. Джексону каким-то образом внушили, что различные теле– и кинозвезды взяли под крыло эту угнетённую латиноамериканскую семью, что, с одной стороны, было правдой.

Однако ни один человек с "Фабрики смеха" не поставил Джексона в известность о каких-либо проблемах или "сомнениях" относительно Арвизо.

В первоапрельский день за стенами зала судебного заседания на фоне угрюмой атмосферы и знаков того, что судебный процесс идёт совсем не гладко, пресса берет интервью у фанатов Майкла, у которых, кажется, смешанные чувства о том, какое будущее ожидает поп-звезду. Многих сердило то, что в данное дело были втянуты прошлые обвинители, так как фанаты были уверены, что показания прошлых обвинений могут создать ещё больше излишних предубеждений против Майкла.

Фанаты были в ярости. Они чувствовали, что суд сделал Майкла мишенью, что к нему относятся несправедливо. Уставшие видеть, как каждый день пресса беспощадно разносит его, некоторые фанаты Майкла опасались, что суперзвезду сломают. Многие были убеждены, что тюремное заключение станет для него концом.

Люди стали очень эмоциональными. Они полагали, что в случае вынесения обвинительного приговора Майкл умрёт в тюремной камере. Том Мезеро так же соглашался с этим мнением, и позднее он поведал, что относился к судебному процессу так серьёзно, словно приговором могла стать смертная казнь. Мезеро был абсолютно уверен, что Джексон погибнет, если его отправят в тюрьму.

Тысячи людей, поддерживающих Майкла, прибыли в Санта-Марию, чувствуя, что они неотъемлемая часть этой битвы Джексона. Даже если СМИ были склонны игнорировать их, пытались сбросить со счетов их значимость – фанаты знали, что они в нужном месте. Поклонники делали все, чтобы их голоса были услышаны, тем самым не давая СМИ забыть о невиновности Майкла. Некоторые фанаты были уверены в заговоре. Они держали плакаты, в которых указывали на "Sony".

Каждый день в присутствии Майкла одни фанаты рыдали, другие скандировали. Люди любым возможным способом хотели сказать Майклу, что они любят его и хотят быть рядом с ним. Каждый день фанаты просыпались и с 6 утра окружали здание суда, пережидая и в холод, и в дождь с тем, чтобы пробраться на публичное место в зале заседаний[40], чего бы это не стоило.

Фанатам, которым все же повезло попасть внутрь, всегда было очень интересно слушать то, как пресса переворачивает все верх дном. Свидетель мог рассказать о чём-нибудь, а пресса сообщала лишь о малой части того, что было сказано со свидетельской трибуны. И в поддержку Джексона из этого не было ничего. Фанаты поражались американской системе правосудия. Но ещё больше, чем что-либо, они ненавидели прессу, которая, как они чувствовали, явно была на стороне обвинения.

Первое апреля стал днём очень важного открытия.

Упомянутое ранее 20-миллионное соглашение с Джорди Чендлером стало предметом пристального рассмотрения в тот момент, когда в зале суда для дачи показаний появился очень влиятельный адвокат Ларри Фельдман. Для присутствующих Фельдман казался полубогом. Вокруг него витала аура собственного превосходства, которая была осязаема. Он был безукоризненно одет, держался с высоко поднятой головой и с видом человека, у которого пачка денег торчит из каждого кармана. Фельдмана попросили рассказать присяжным о своей академической подготовке, отмечая, что он был лучшим на своём курсе в Юридической школе Лойолы, и что он практикует в качестве адвоката с 1969 года.

Ларри Фельдман работал в юридической компании в Лос-Анджелесе со штатом в шестьсот юристов и офисами, охватывающими тысячи миль – Нью-Йорк, Шанхай, Вашингтон, Чикаго и список на этом не кончался. Фельдман был судебным юристом всю свою жизнь, он заявил, что стал одним из руководителей юридической компании, в которую он пришёл сразу после окончания юридической школы. Он сказал, что представлял интересы пострадавших государственных работников, профсоюзов и самых разных людей, включая юристов, обвинённых в недобросовестной работе.