Младший научный сотрудник (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 18

Остановился самолёт почти в самом конце полосы, до решётчатого забора, означавшего край аэродрома, осталось всего сотня метров. Передняя дверь у него распахнулась и оттуда начал надуваясь, опускаться на землю, временный трап.

— Вы тушите двигатель, — начал распоряжаться полковник, — а вы, — перешёл он к врачам, но закончить не успел, его перебил старший пожарный.

— А если они электричество не вырубили? Нам всем жить ещё хочется, — сказал он в окно машины.

— Петя, спроси у этих ребят, обесточили они там всё или как?

Я молча вылез из УАЗика и подошёл к нижнему концу надувного трапа — наверху там копошились две стюардессы, судя по форме, и один лётчик.

— Эй, ты Чон? — спросил я по-корейски у лётчика.

— Нет, я Ким, — ответил он, — Чон ранен.

— Тогда к тебе вопрос, Ким — вы электричество отключили? Двигатель можно потушить только когда все обесточено…

Ким крикнул что-то вправо, видимо продублировал вопрос, потом ответил:

— Да, всё выключено, — и сразу вслед за этим по трапу скатился первый пассажир, точнее пассажирка — явно кореянка весьма преклонных годов.

— Всё выключено, — перевёл я пожарному, — можно тушить.

Тот кивнул головой, пожарная машина развернулась, подкатила к чадящему мотору и начался процесс тушения. А я продолжил переговоры с Кимом.

— Раненые есть? Кроме Чона.

— Ещё пятеро… или шестеро, — ответил он, — их надо будет на носилках перемещать.

— Пять человек ранено, — сказал я врачу со скорой, — сами передвигаться не могут, надо переносить.

А потом продолжил уже гнать отсебятину, потому что полковник с капитаном что-то мышей не ловили:

— Мы подгоним к заднему входу свой трап? — спросил я у Кима, — так проще будет людей эвакуировать.

Тот на секунду задумался и ответил:

— Да, конечно подгоняйте — сейчас я его открою, — а по надувному трапу уже скатилось два десятка пассажиров.

Я пояснил ситуацию полковнику, тот дал отмашку водителю трапа и тот начал выруливать к заднему люку… высоты у трапа немного не хватало, всё-таки в Америке другие стандарты, поэтому между полом салона и верхней площадкой трапа получился разрыв чуть ли не в метр.

— Ничего, перепрыгнут, — бодро заметил капитан, — если жить захотят.

— А можно я туда поднимусь? — осторожно спросил я у полковника, — на месте проще будет разобраться в ситуации.

— Делай, что хочешь, — махнул рукой тот, — хуже уже всё равно не будет.

Спустившихся пассажиров тем временем сажали в аэропортовский автобус, почти половина салона была уже забита, а я быстренько добежал по заднему трапу до люка — там меня встретил давешний Ким.

— Я Пётр, — сказал я ему, — это я вёл переговоры по радио.

— Я уже понял, — ответил тот, — Чон про тебя всем рассказал.

— Где раненые? — спросил я.

— Четверо во втором салоне, один в бизнес-классе… и плюс сам Чон.

— Тяжёлые ранения-то?

— Переломы в основном, все должны выжить.

— Можно, я с Чоном поговорю?

— Проходи, только аккуратнее, — и он посторонился, пропуская меня, а я с большим трудом миновал ряды кресел и добрался до пилотской кабины.

— Привет, Чон, — автоматически определил я нужного человека — он полулежал на своём кресле, поддерживая левой рукой безвольно свисавшую правую. — Я Пётр.

— Всё-так встретился я раньше времени с апостолом Петром, — выдавил из себя он и отключился.

Заморский обезьян

Аскольд и в самом деле немного походил на этого мифического обезьяна из-за моря — хвоста только не хватало для полного счастья. Отвечать ему я ничего не стал, потому что бестолку, а просто взял из рюкзака более чистую одежду и отчалил на берега Ветлуги. Там уже лежало на песке и плавало в воде немалое количество наших сельхоз-отрядовцев. Среди них я сразу выделил Нину с Олей — они слегка в сторонке загорали.

— Привет, — я приземлился рядом с ними, — а чего ужин не готовим? Бойцы устали и хотят жрать.

— Ужин готов и подогревается на медленном огне. А бойцам следовало бы вести себя поприличнее, — ответила Нина, — а то наехали, понимаешь — и суп им горький, и компот несладкий.

— Это не я, — сделал я попытку отбиться, — это другие бойцы, мне всё понравилось, и суп, и особенно компот.

— Какая муха там твоего Аскольда укусила в голову? — продолжила расспросы она, — я слышала, что завтра его из отряда выгонять будут.

— Не муха, а слепень, — слабо возразил я, — и не в голову, а в задницу… а если серьёзно, не знаю, что там ему стукнуло. Пусть теперь сам со своими проблемами разбирается, не маленький. Пошли лучше поплаваем, — предложил я.

— Я уже наплавалась, — холодно ответила Нина, а Оля напротив, взяла и согласилась.

И мы окунулись в коричневатые воды Белуги… Оля сделала вид, что тонет, и мне пришлось её спасать… ролевая игра так себе, но ей кажется понравилось.

— Ты в детстве на речку что ли никогда не ходила? — спросил я, придерживая её за лямку купальника. — У нас во дворе все ребята худо-бедно умеют плавать.

— А меня мама не отпускала на речку, — призналась она, — так что все научились, а я нет.

— Понятно, — пробубнил я, — мамина дочка значит…

— Ага, — вздохнула она, — мамина. Папы-то у нас давно нет, так что деваться некуда.

Да что ж такое, подумал я в сердцах, куда ни плюнь, попадёшь в неполную семью. А Нина с берега тем временем подала сигнал:

— Оля, пора на кухню идти, вылезай.

Оля и вылезла, а я за ней.

— Через полчаса подтягивайся, — строго сказала мне Нина, — так и быть, тебе двойную порцию выдам. А Аскольд твой пусть даже не подходит — шиш ему, а не макароны с сыром.

— Где ж вы в этом колхозе сыр-то раздобыли? — удивился я.

— Где-где, — ушла от ответа Нина, — места знаем.

И они вдвоём быстро исчезли с берегов Белуги, а я посмотрел влево-вправо и решил присоединиться к Паше Чиркову, киноману и владельцу личного видеомагнитофона — может чего нового от него узнаю.

— Привет, Паша, — сказал я ему издали, — как жизнь?

— Бьёт ключом, — уныло ответил он, — гаечным. Допрыгался, говорят, твой напарник до точки.

— Есть такое мнение, — не стал отпираться я, — если задаться целью дойти до точки, то в конце же концов можно её и выполнить…

— Если место в бане освободится, — продолжил он, — то я на него первым в очереди буду.

— А не боишься, — спросил я, — вдруг по той же кривой дорожке двинешься, что и Аскольд?

— Нет, не боюсь, — вздохнул он, — я в приметы не верю. И жить предпочитаю не в общаге по 20 рыл на комнату, а немного посвободнее…

Логично, подумал про себя я, но эту тему развивать не стал и плавно перепрыгнул на кино.

— Ты, говорят, на все кинофестивали мотаешься — на каком последнем был?

— Так на Московском же, — Паша и сам обрадовался смене темы, — в прошлом году. В этом нет, они по нечётным годам проходят.

— И что там запомнилось?

— Ну конкурсная программа сам понимаешь, какая там бывает… сплошной соцлагерь плюс прогрессивные кинодеятели из стран капитала… плюс Тегеран-43.

— Он вроде и победил, это Тегеран?

— Да, победил — попробовало бы жюри не дать первое место прогрессивной антифашистской ленте, да ещё и с Аленом Делоном. Самое интересное там как всегда во внеконкурсной программе было.

— И что там было вне конкурса?

— Загибай пальцы, — довольно отвечал Паша, оседлавший любимого конька, — Электрический ковбой этого… Поллока, с Редфордом и Джейн Фондой в главных ролях…

— Угу, — поддакнул я, — Поллок это который «Три дня кондора»?

— Самый он… Ковбой этот не сказать, чтобы сильно увлекательное кино, про бывшего участника родео, а ныне алкаша… но Рэдфорд с Фондой вытягивают его, ладно… эротическая сцена между ними минут на десять опять же…

— А ещё что загибать? — поторопил я Пашу.

— Аааа… — начал вспоминать он, — можешь сразу два пальца загнуть — Бельмондо в «Игре в четыре руки» и Челентано в «Бинго-Бонго». Развлекалово, но высокого уровня, нашим киношникам до этих картин, как до Луны.