Принцесса на горошине (СИ) - Риз Екатерина - Страница 40

- Которую ты не знала никогда.

- В этом нет ее вины, - выпалила я, но тут же исправилась: - То есть, есть, конечно, но… - Я всеми силами старалась сформулировать то, что меня мучило. – Папа был старше неё, я не говорю, что я недовольна своей участью, тем выбором, что он за меня сделал, но он мог бы расстаться с ней более… интеллигентно.

- Это как? Оформить совместную опеку? Чтобы ты жила то в особняке, то в маленькой квартире в провинциальном городке? Чтобы имела возможность сравнить, чтобы в твоём сознании всё перепуталось окончательно?

- Марат, он записал её в покойницы!

- Ну да, - с натяжкой согласился он. – Может быть, он переборщил, был не прав. Но каждый справляется с предательством так, как может.

- Я люблю папу, - решила я объяснить свою позицию. – Я знаю, как сильно он меня любил, сколько он сделал для меня. Я всегда буду думать о нем только как о любимом папочке, моем герое. Но в некоторых моментах он откровенно переборщил, и натворил такого, что этого невозможно понять, Марат!

- Ты будешь общаться с матерью и сестрой?

- Я не знаю, - честно призналась я. – Я хочу… наверное. Но меня не покидает ощущение, что мы с ними с разных планет. И мне за это стыдно. За то, что я не понимаю и не принимаю…

- Хочешь общаться – общайся, - сказал он, - только не давай им подумать, что они могут тобой пользоваться.

- Это трудно, - призналась я. – Мне всегда кажется, что я должна им что-то компенсировать…

- Конечно, отсутствие денег, - усмехнулся Давыдов. – Марьяна, не забывай, что твоя мать взрослая женщина, и она построила свою судьбу так, как посчитала нужным. Правильно или нет. Она вышла замуж за человека, которого выбрала, прожила с ним много лет, ещё одну дочь родила. И не исчезла из её жизни. Потому что исчезать было больше некуда. А за тебя она даже не боролась. Просто опустила руки, и стала жить дальше.

- Она тебе не нравится, - догадалась я.

- Во-первых, я её не знаю. Лично незнаком, но, думаю, что познакомиться придется. Со временем. А, во-вторых… во-вторых, возможно, ты и права. Я предвзят. Я же теперь твой защитник.

Мы посмотрели друг на друга.

- Ты не мой защитник, - сказала я. – Ты доверенное лицо моего отца, управляющий делами компании и семьи. Меня защищать не надо.

- Всё так конкретно?

- Да. Прости, но да.

- Почему?

- Потому что… мне нужна своя жизнь, своё личное пространство.

- Ты сейчас имеешь в виду Дмитрия Алексеевича Абакумова? – спросил он в лоб, а я в первый момент растерялась, ощутила неловкость, а ещё разозлилась.

- Я, смотрю, ты времени даром не терял. Всю информацию обо мне собрал?

- И уже давно, - кивнул он, подтверждая.

Как же неприятно стало.

- Твоему отцу он не нравился.

- Моему отцу и ты не нравился, смею напомнить.

Давыдов усмехнулся.

- Я не был женат.

- Это никого не касается. Если собираешься меня осудить, то у тебя права такого нет.

- Да не собираюсь я тебя судить, Маша.

- Тогда не лезь и не говори о том, что тебя не касается.

- Не буду, - вроде как пообещал он.

- Этого я и опасалась, - не стала скрывать я. – Что ты станешь лезть в мою личную жизнь.

- Я не буду, Маша.

- Это лишь слова, Марат. Ты уже влез везде, где смог. И заставляешь меня оправдываться.

- Из-за чего ты так злишься? Не хочешь, чтобы я задавал тебе вопросы? Так это лишь от беспокойства.

- А о чем именно ты беспокоишься?

- О тебе.

- О чем именно? Что я сделаю неправильный выбор? Что я выйду замуж за того, кого ты не одобришь? Что потрачу денег больше, чем положено? Марат, ты не мой отец. Ты просто управляющий.

- Я не навязываю тебе своё мнение. Что я должен тебе сейчас сказать? Спи, с кем хочешь? Так что ли?

- Ты должен сказать, что это не твоё дело.

Я видела, как он поморщился, недовольно поджал губы, но, в конце концов, кивнул. И проговорил:

- Это не моё дело. Я согласился на эту работу не потому, что хотел влезть в твою жизнь и что-то испортить.

- Очень на это надеюсь.

Меня что-то тревожило в его словах, интонациях. Я требовала от него заверений в том, что ему всё равно, что он не попрется в мою личную жизнь менять уклад и устанавливать свои порядки, и Марат мне эти обещания давал, и я даже видела, что ему не все равно. Но не так, как было бы не всё равно мужчине, которому неприятно, который ревнует. Давыдов в этот момент поучал меня, наставлял, как несмышленую девчонку, но явно не ревновал. И именно это меня задевало, будем до конца честными.

- Давай расставим все точки над «ё», так сказать.

Я с готовностью кивнула.

- Давай.

Марат смотрел на меня, будто с каким-то сомнением. Потом сказал:

- Я понимаю твоё замешательство, по поводу меня. Ни ты, ни я не ждали, что нам ещё когда-то придётся встретиться, тем более общаться достаточно тесно. Я только представить могу, что у тебя сейчас на душе, и, наверное, ты не рада такому повороту. Но, Маша… Это, на самом деле, лучший вариант. Ты должна это понимать.

Я решила согласиться.

- Да, наверное…

- И ты не должна беспокоиться на мой счет. Давай договоримся о том, что попытаемся отпустить прошлые обиды, не будем подозревать друг друга в чем-то… неподобающем.

После этих слов мне захотелось усмехнуться, честно-честно. Я уже готова была это сделать, но Давыдов продолжил:

- Я женат уже четыре года, Маш. Поэтому тебе не стоит переживать о моих притязаниях. – Он мне улыбнулся, немного смущенно. – Давай постараемся стать друзьями.

Я сидела и смотрела на него. Просто смотрела, в какой-то прострации, и никак не могла переварить его последнее признание. Сердце будто тугими тисками стиснули, воздух из груди словно испарился, я сидела и смотрела на Марата. С приклеенной улыбкой на губах.

- Ты женился? – выдавила я из себя. – Это замечательно, Марат. Я тебя поздравляю.

Он внимательно смотрел на меня, прямо в глаза, после чего кивнул.

- Спасибо. Поэтому я и пытаюсь тебе сказать, что у тебя всё будет замечательно. Ты этого заслуживаешь, как никто. Встретишь человека, выйдешь замуж, и в твоей жизни появится смысл.

В моей жизни смысл появится! Сейчас его, судя по всему, нет, но когда-нибудь появится!

Не знаю, как мне хватило сил, выдержки, чтобы остаться на месте, не выскочить из-за стола, не опрокинуть что-нибудь на голову Давыдова, и не убежать из ресторана. Желание было именно такое. Но мне уже было не двадцать, я тоже успела повзрослеть, надеюсь, что достаточно помудреть, научилась сдерживать свои порывы, поэтому я осталась за столом, смотрела на Марата и улыбалась.

Я ведь так, по его мнению, должна была принять информацию о его браке? Со спокойной улыбкой? Ради Бога, получайте. Давыдов ещё что-то мне говорил, а я смотрела на него, улыбалась и думала о том, какой же он всё-таки… Дальше мои мысли несли нецензурный характер, я такое не была приучена озвучивать вслух, даже мысленно неловко было, но не в данном случае. Я смотрела на него и ненавидела всей душой, каждой клеточкой своего сознания.

Он женат четыре года, сказал? Четыре. Ему понадобилось лишь немного времени после нашего расставания, чтобы встретить другую, влюбиться, жениться. А я несколько лет в себя приходила.

Господи, какая дура.

Захотелось закрыть глаза и засмеяться. Над собой. Или заплакать.

- Маш, всё хорошо? Ты меня слушаешь?

Я перевела взгляд от картины на стене на лицо Давыдова, улыбнулась ещё шире.

- Конечно. Только у меня просьба.

- Конечно. Какая?

- Перестань называть меня Машей, - сказала я. – Это не моё имя.

Повисла пауза, Марат меня разглядывал, а я машинально хотела схватить бокал с вином и сделать большой глоток, но в последний момент себя остановила. Не стоит показывать ему, что я нервничаю.

Марат, в конце концов, кивнул.

- Хорошо. Если тебе неприятно…

- Марат, мне не неприятно. Просто это не моё имя. Кстати, я, как твой фактический работодатель, должна побеспокоиться о том, как ты устроился в Москве?