Дезоляция (СИ) - "Vivilay" - Страница 13

Вздох. Борис за один заход осушил свою кружку.

— Славно.

Точка на экране в это время продвинулась ещё немного. Скоро оболочка покажется на дороге в сопровождении двух оболтусов, прошагавших четверть города до центра управления раньше специалистов. Если б только вход убежища в том районе не затопило…

— Борис Николаевич, ну вы же эту Дезоляцию и строили!

Возвращения Людмилы долго ждать не пришлось — она так и не дотерпела до своей очереди за кофе.

— Может, хоть послушать их можно? О чём там Юра болтает-то с Машей?

— Да, технически, — кивок.

От нетерпения зрачки матери расширились.

— Но не фактически.

— Да как так можно! — Людмила резко топнула.

— Можно.

— Вы и с Марьей своей так разговариваете, Борис?

— И с Марьюшкой, конечно. А по поводу прослушки — Дезоляция не даст. Соблюдение конфиденциальности-то я заставил в неё вложить. Так что…

Он обернулся в сторону, откуда должны были появиться дети.

— Так что беги, Людмила. Детки твои пришлёпали. С гостинцами.

Быстро и резко, как пробудившаяся от дрёмы хищница, мать потянулась туда, куда смотрел Борис. Маша, повисшая в объятиях бронированного робота, и Юра, стоявший на низкой гусеничной машине, радостно махали руками, улыбались, кричали. В общем — всячески привлекали внимание. Стоит заметить, успешно: люди и роботы почтительно обступали их и одна только Людмила неслась навстречу. Как бы не натворила глупостей. Борис поспешил следом. Женщины…

***

К приходу детей чёткие границы лагеря пропали. Они не стёрлись, но расширились, что тесто в тепле. Стали неровными, выпуклыми. Вон, справа люди заносят и выносят из дома какие-то вещи, в окнах уже горит свет, а слева — пустота и тишина. Только фонари освещают путь. Тоскливая картина. Благо скоро дети с Дезоляцией продвинулись глубже, где народу было больше и ни один домишко не оставался одинок. Впрочем, что здесь, что там на Машу и Юру глядели с удивлением. Или, вернее, на Дезоляцию. Но на лицах людей быстро появлялись улыбки, они что-то начинали говорить друг другу и самим детям. Приветствия, шутки, напутствия.

Одна Ция оставалась без весёлого слова. Вернее, её оболочка. Не понимая, что через окуляры на них смотрит ядро всего города, люди быстро забывали о ней. Только говорили, что на раскопки надо Машу — экую громадину нашла. Самой же Цие уделяли не больше внимания, чем «Соломинке». Это обижало девочку.

— А вы знаете, кто меня несёт? — горделиво и с радостной ухмылкой прокричала девочка. Чем обратила на Дезоляцию все взгляды.

— Мария, я сомневаюсь, что сейчас стоит привлекать внимание ко мне.

Маша подняла голову. Ция смотрела вперёд, ровно, не поворачиваясь ни на градус. Будто ей совсем не интересно, что кругом творится. Девочка, однако, знала, что это не так. Она же не Юра.

— Эт ещё почему? — напомнил о себе мальчик.

Под гусеницами «Соломинки» хрустнул сучок. Как-то очень уж громко хрустнул. Будто кто-то в ночной тиши пытался прошмыгнуть незамеченным, но наступил на злосчастную веточку. И что ни делай, а теперь глаз не спустят. Это уж наверняка.

Юра вещал громко, чуть не на всю улицу. Без задней мысли, просто по своему обыкновению, какое он обрёл в компании шумной детворы. Однако теперь взрослые не игнорировали его.

— Прежде чем знакомиться со всеми людьми, я бы хотела завершить некоторые дела. Вы, наверное, помните мои слова про регуляцию процессов?

К огромной радости Маши, Ция говорила уже практически идеально. Сухость и неловкость, присущая ей, исчезла, и теперь, если б не металлический голос, её можно было бы спутать с человеком. Но раз она так быстро выучилась говорить, то это не проблема. Нужно только подобрать хороший тембр. Красивый и мягкий.

— А, ну да, помню, — Юра закивал, а следом, подхватив, Маша.

— Тогда тебе к комендантам надо. Они у нас самые главные, — рука девочки непроизвольно поднялась наверх. — На верхний уровень.

— Машка, так все ж слиняли уже из убежища. Забыла шоль?

— Ой… — голова опустилась. — Тогда не знаю…

— Не беспокойтесь об этом, мне известна дорога. Однако теперь она может несколько замедлиться.

Внимание людей всецело пало на Дезоляцию. Они ещё не понимали, кто это такая, только догадывались. Но уже интересовались.

— Моё появление должно быть большим событием. Оно вызовет вопросы — поэтому я хотела бы подготовиться к нему и не представлять себя раньше времени. Впрочем, — со стороны уже послышалось «можно вас спросить, эээ… леди?», — это уже не так важно.

Пока дети незадачливо и виновато переглядывались, Ция повернулась к спросившему и вежливо попросила его подождать. Скоро она ответит на всё. На всё, на что стоит.

Вокруг забурлили разговоры, словно в воду кинули богатую витаминами шипучку. Хотя людям и того не надо было. Они, словно чудесные машины, преобразовывали поводы в разговоры, слухи и желания. Подойди к любому и, если знаешь, куда нажимать, он выдаст тебе всё. Расскажет о фильме про злых роботов, поделится предположением, что ИИ ядра за полтора десятка лет свихнулся. А если заверишь в согласии с ним, откроет главное. Самое главное.

— Тогда пошли быстрее, — прошептала Мария. — Чтоб не надоедали тебе.

— Так мы уже почти пришли! — словно восполняя недостаток в спавшем было шуме, Юра чуть ли не прокричал. — Вишь, вон там мама с дядей Борей!

Дезоляция уже давно приметила их обоих. Но рассудив, что дети убегут слишком далеко вперёд, стоит озвучить этот факт, она решила не высказывать до поры. Хотя пора уже настала.

— Полагаю, ваша мать тревожится. Вы можете привлечь её внимание, чтобы успокоить.

— Ма-а-ма! — Юру лишний раз подталкивать не нужно было. — Мы пришли!

Мальчик замахал, но его так и не увидели. Голос растворился в шуме работ — разбавился и поблёк, словно сок в воде. Однако Борис почувствовал сладковатый вкус едкого молодого яблока и тут же дал знать об этом матери. Пара мгновений, и та уже неслась навстречу, приподняв полы платья. Дети, радостные, встречали её возгласами. Вернее, встречал брат. Сестра лишь неуверенно поддакивала. Боялась чего-то.

— Прошу, не беспокойтесь, Мария, — из динамиков оболочки донёсся приглушённый голос Ции. — Я постараюсь сделать так, чтобы вас не наказали. И, конечно, не расскажу то, что не следует.

***

Облегчение. Счастье. Первые эмоции на лице матери полностью соответствовали прогнозу. Далее следовало ожидать недовольства, раздражения. Иначе у Марии нет причин бояться.

— Вот скажи, чем ты думал, Юра? — несколько повышенным тоном начала отчитывать мать.

Мальчик не проявлял чувства стыда. Опущенная голова не могла обмануть сенсоры оболочки — он притворялся. Даже скучал. Его сестра, напротив, действительно волновалась. Незаметно для матери она смотрела на Дезоляцию. Ожидала обещанной помощи.

— А ты, Маш? Сколько говорила — думай, ты же умная моя головушка, — по отношению к дочери женщина смягчилась. Она была расстроена, неприятно удивлена. Не зла.

Поспешное вмешательство не поможет. Необходимо понять ситуацию.

— Сколько раз говорила: опасно на поверхности, — причитала мать, оглядывая одежду детей. — Упали бы в дыру, потом иди ищи вас. Ой, дурачки…

Опасность. Очевидное беспокойство матери насчёт опасности. Его можно опровергнуть.

— Прошу прощения, что вмешиваюсь в разговор, — внимание женщины переключилось на оболочку, — но в городе нет чего-либо, что могло бы навредить детям. Мои системы позаботились об этом.

— Да, это так.

Борис встал рядом с матерью. Руки за спиной. Лицо невыразительно. Спокойно. Своим видом этот человек стремился произвести впечатление опытности и уверенности. Именно на его примере Дезоляция усвоила, что не все эмоции выражаются людьми. Некоторыми — практически никакие.

— Пока можешь их не ругать, Людмила. Они, считай, — усмешка, — нам палочку-выручалочку откопали.

— И что вы мне предлагаете? — женщина вскинула руки в порыве эмоций. — Погладить по головке?