Холодное сердце Хальгорда - Арниева Юлия - Страница 69

— Да, — согласно кивнул, сделав это так поспешно, что я засомневалась в причине его планов.

— И Эирика с Вальгардом возьми, — добавила, искоса взглянув на мужа, — пусть побывают на землях своих предков.

— Нет, — так же спешно возразил Хальгорд, — в этот раз я отправлюсь без них…

Глава 51

— Мама… идём, ты стоишь здесь уже половину дня, — позвал меня Вальгард, потянув за руку, — с моря несёт холодом, ты заболеешь.

— Да, пошли, — рассеянно кивнула, не отрывая взгляд от бескрайней водной глади. Сегодня на рассвете, когда солнце только-только появилось на горизонте, среди бесконечных вод скрылся драккар Хальгорда. В это плавание с ним отправились лишь его верные соратники: Бруно, Свейн, Матс, Тормонд. Они все с тоской в глазах прощались со своей семьёй, но на лицах застыла счастливая улыбка, а губы обещали скорую встречу.

— Почему он не взял с собой ещё корабли? Меня или Эирика? — в очередной раз спросил сын с недоумением поглядывая на меня, а я снова промолчала. Сказать, что любимый муж и любящий отец ушёл навсегда? Я не могла, пусть ждут и верят, что он возвратится… я тоже буду верить и мы когда-нибудь встретимся вновь.

— Это его путь, — тихо ответила, с трудом отворачиваясь от безбрежного и на удивление спокойного моря.

Возвращаясь в поселение, вороша ногами осыпавшиеся с деревьев листья, я ощущала себя разом постаревшей. С каждым шагом чувствовала, как нить, соединяющая меня и Хальгорда становится всё тоньше, натягиваясь и звеня, но она не рвалась, и только это давало мне сил продолжать жить дальше.

Идя под хмурым небом, я будто держала на своих плечах его свинцовые тучи, они прижимали меня к земле своей неподъёмной тяжестью, отчего мои шаги с каждым мгновением замедлялись.

— Мам, отец покинул долину? — тихо спросил Вальгард. Мой чуткий сын, который всегда доверял своим ощущениям, он сразу почувствовал пустоту в моей душе.

— Не знаю... он обещал скоро встретиться, — ответила, считая, что если я признаюсь об этом вслух, то Хальгорд никогда не вернётся.

— Если дал обещание, значит выполнит, — уверенно произнёс сын, — ты же знаешь.

— Знаю, — согласилась, погружаясь в безрадостные воспоминания.

После возвращения Грегора и Эйнара прошло почти полтора года, об отплытие в северные земли Хальгорд больше не говорил, а я не напоминала… Но два дня назад в комнате поздним вечером, Хальгорд прижав меня к себе так сильно, будто хотел слиться в одно целое, почти без звука прошептал:

— Эви, моя Эви… мне пора, я слышу, как меня зовёт земля предков.

— Когда? — сиплым голосом спросила, сглатывая комок, застрявший в горле, мешающий дышать.

— Через два дня. На рассвете отплываем

Эти слова до сих пор эхом раздаются в моей голове. Я не понимала и не хотела понимать. Зачем? Мы столько пережили вместе, мы вырастили детей, у нас есть внуки, живи… но конунг принял решение.

И это были, наверное, самые ужасные дни, я попятам ходила за Хальгордом, пытливо всматривалась в глаза, разглядывая родное лицо, стараясь запомнить каждую чёрточку, каждый шрам. А вечерами прижавшись всем телом к мужу, впитывала в себя его запах…

— Эви… мы встретимся обязательно, — шептал он, покрывая моё лицо поцелуями, — я обещаю.

— Всегда вместе, возьми меня с собой, — проговорила, умоляюще взглянув на мужа.

— Эви, ты не выдержишь это путь, — улыбнулся Хальгорд, — тебя до Бритты и обратно сильно мутило и ты ещё долго приходила в себя на берегу.

— Но я же как-то добралась до долины, — возразила ему, — и снова справлюсь.

— Тогда тебе помог наш сын, — уверенно сказал муж, обнимая, пробормотал, — ты нужна здесь, детям… — Детям, — эхом повторила, прикусив губу, пыталась заглушить разрывающую меня на части боль в груди.

Задумавшись, я не заметила, что мы давно уже стоим у ворот замка и только звонкий смех, и крик малышки Кай, выдернул меня из мрачных воспоминаний. Она неловко бежала ко мне, расставив руки для равновесия. Тёмные волнистые волосы, как у деда, забавно подпрыгивали на макушке, после каждого сделанного шага.

— Моя принцесса, — воскликнула, подхватывая внучку на руки, поцеловала в сладко пахнувшую щёчку, — ты снова сбежала от мамы, чтобы не есть кашу?

Годовалая дочь Вальгарда смешно наморщив носик быстро-быстро закивала головой и тут же принялась рассматривать так полюбившеюся ей подвеску, висящую у меня на груди.

— Ба? — вопросительно приподняв брови, Кай показала пальчиком на небольшую ракушку, потрясающе красивой и необычной расцветки, подарок Хальгорда.

— Когда-нибудь она станет твоей, — ответила малышке, та через секунду, растянув губы, показала свою белозубую и довольную улыбку, от которой на душе стало капельку теплее.

— Мама, идём, — позвал меня сын, с нежной улыбкой поглядывая на меня и на свою любимицу, так похожую на меня, — Вилма обещала нажарить картошки с грибами, а Эирик рыбу засолил, к обеду сказал, будет готова.

— Да, идём, — произнесла, чувствуя, что действительно продрогла, — Кай, ты бабушку кашей накормишь? Мне нравится с мёдом и ягодами. — Хеб — Хлеб? И мясо, как папа любит, — с улыбкой поговорила, поворачиваясь к дверям замка, я на мгновение замерла… глядя на родных и любимых. На ступенях у входа меня ждали. Эирик с третьим сыном на руках, его жена, придерживала за плечи непоседливых сорванцов и тепло улыбалась. Алинка в обнимку с мужем, братом, окружённая детьми. Супруга Вальгарда спускалась навстречу, забрать малютку Кай. Вилма и её дочь Ула, держали за руку Гюнтера, который за время пребывания в долине подрос, возмужал и перестал вздрагивать…

За ужином рядом со своей семьёй я почти не вспоминала о Хальгорде. Внуки забрасывали меня вопросами про всё на свете, Вальгард спорили с Эириком, бросая друг на друга сердитые взгляды, чтобы через секунду, фыркнуть и громко рассмеяться. Алина и невестки о чём-то тихо шушукались, периодически хихикая, поглядывая на своих мужей. Жизнь продолжалась…

В нашу с Хальгордом комнату заходить не хотелось, я боялась не увидеть его привычно сидящим в кресле. Не услышать знакомые слова, мне не к кому теперь было сесть на колени, уткнутся носом в шею и вдохнуть родной запах... Спустя несколько минут я всё же трясущей рукой толкнула дверь и, не поднимая взгляд от пола, быстро прошла в кабинет, а там сделав глубокий вдох, усмиряя заколотившееся сердце, достала лист бумаги и перо... Вечером, когда на небе зажглись звёзды, в кабинет зашла Анни. Она молча подошла к окну, долго смотрела в чернильную темноту за стеклом, слушая мерный стук дождя, раздававшийся за ним. Я не мешала, Анни тоже понимала и знала больше чем остальные и ей необходимо пережить это самой.

Спустя минут пятнадцать, женщина так же молча села в кресло, взглянув на меня глазами полных слёз, прошептала:

— Хальгорд болен… сильно… и Бруно, они не хотели, чтобы мы их видели такими.

— Я знаю

— Свейн, Тормонд и остальные решили не оставлять своего конунга.

— Я знаю

— Бруно…, — горько всхлипнула подруга, стиснув подлокотники кресла с такой силой, что затрещала ткань, — он сказал, что хочет уйти к Одину воином, а не ремесленником, торговцев или скотоводом.

— Да… как их отцы

— Эви…

— Мы справимся. Рядом с нами наши дети, внуки и позволит Один, мы увидим рождение правнуков. — Я знаю, — отозвалась Анни, стирая слёзы, она грустно улыбнулась.

С той поры прошло больше пяти лет, драккар конунга так и не вернулся в долину. Народ долго горевал по мудрому и справедливому вождю, но жизнь не стоит на месте.

Эирик давно взял на себя бремя власти и успешно справлялся с оглядкой — а как бы поступил отец в этом случае. Три года назад старший сын посетил земли в Бритте, принадлежавшие мне по праву наследования. Разграбленное графство, бедные деревни и разрушенный наполовину замок, вот что увидел сын. На семейном совете было решено, что нам пока эти земли без надобности и я убрала документы подальше с глаз.

Вальгард… он больше пропадал в мастерских, лучше меня знал камень и чувствовал ту грань, когда состав стоит прекратить плавить. Благодаря ему теперь в нашей стекольной мастерской изготавливали несколько вариантов чайных сервизов, а маленькая Ирида и её сестра Тордис, покрывали кружки, тарелки потрясающе красивым орнаментом. Бисер разных размеров и цветов отдавали местным вышивальщицам, а их удивительные работы продавались в Бритте. Зеркала стали чуточку большим размером, мастеровой Фолки вырезал из дерева прекрасные по красоте рамки, и за ними на торгу шла настоящая охота. Алина — моя единственная дочь, нежный и заботливый человек, посвятила себя семье. Её муж, детки берегли мою Алинку, и я уверена, что она счастлива. Ведь стоит только увидеть её взгляд, когда смотрит на брата, детей, мужа и тебя словно окутывает теплом и лаской.